21 августа в Ватикан, с соблюдением всех мер предосторожностей, прибыли 413 монаха-библиотекаря со всей Европы и 29 из Соединённых Штатов Америки. В строжайшей тайне, они переместили всю ценную часть библиотеки на нижние «бункерные» этажи, предварительно уложив документы в тяжёлые свинцовые короба, заказанные в невероятном количестве, (14700 штук), у известного немецкого концерна.
Возможно, мир не готовился к войне, просто Ватикан знал, что она вот-вот будет…
_____________________________________________________________________________________
1. Ингушское блюдо «три в одном»: отварное мясо на кости (говядина, баранина или птица), галушки и наваристый бульон.
Глава 60
Александр Игнатьев. Хроники особого отдела. (ОС—ОП). Глава 4. На грани третьей мировой. Часть 15
Среди цветущих акаций, на еженедельно стриженном, в течение последних двух столетий, газоне, словно маятник, каталась коляска. В ней, тряся головой в такт движению колеса, восседал старик, укрытый тёмно-серым пледом, со свисающими до земли смешными кисточками. Кисточки трогательно заканчивались маленькими пушистыми бантиками. Периодически старец, высоко задирая подбородок, широко открывал рот и громко спрашивал сопровождающего его худого и высокого, как жердь, джентльмена:
– Руммель, ты согласен?
Последний, тоже весьма пожилой, молча кивал, продолжая маятникообразное проталкивание старой коляски по траве. Спустя полтора часа, отведённых на импровизированную прогулку, коляска с инвалидом вернулась в глубину дома, фойе которого, облицованное каррарским мрамором, было похоже скорее на вход в итальянскую базилику. На потолке-плафоне, среди пузатых херувимов, играющих среди зелёной лозы на лютне, Мелхиседек, царь Салима, подавал Аврааму хлеб и возносил ему благодарность целых девятнадцать раз…
– Мой персональный мавзолей, – хихикнул старик в кресле.
Бессменный Руммель – слуга, стаж службы которого давно перевалил за полсотни лет, слышал эти слова ежедневно. И давно не удивлялся факту: начав работать у инвалида в начале века, сейчас он, разменяв свой восьмой десяток, заканчивает службу длинною в жизнь у никак не изменившегося старикана.
Они миновали длинный коридор, словно ведущий к алтарю, и завершили прогулку в небольшом, (в сравнении с другими помещениями), кабинете. За всё время пребывания здесь, Руммель ни разу не нарушил этой традиции. Он подвёз каталку к массивным тумбам письменного стола и замер. Перед ними на фоне окна мерцала резным хрустальным огнём витрина, в которой на чёрном бархате лежала широкополая кожаная шляпа, весьма распространённая среди греческих пастухов с глухих незапамятных времён.
– Петас, Эрмия-коновяза, – ритуально произнёс инвалид.
Потом он бодро откинул плед и встал со своего технического средства передвижения. Руммель остался стоять – молча и, на вид, совершенно спокойно, словно преображение инвалида в здорового человека его ничуть не удивило.
– Иди спать, старик, – прозвучало в кабинете. – Генри привёз мне интересный рассказ, я должен побыть один. Мне, в отличие от Авраама, впервые прозванного евреем, не подадут бесплатный хлеб. Иудеи ничего не имеют даром.
Слуга, всё так же беззвучно, удалился, а инвалид некоторое время недвижимо стоял, созерцая потёртые края старой шляпы, словно испытывал религиозный экстаз. Наконец, он сделал глубокий вдох и, пройдя через весь кабинет, открыл ещё одну дверь, ведущую в персональный документарий, больше похожий на солидную библиотеку. Там на стене висел портрет основателя – Майера Амшеля Ротшильда.
– Зря ты начал, Трисмегист, я тоже помню истоки и исход, – обернувшись к шляпе, произнёс старик.
Если бы в помещении кто-то был, то наверняка в глаза пришедшего бросилось бы абсолютное сходство хозяина кабинета с портретом. Но старик был здесь совершенно один.
***
Пожалуй, самая известная, можно сказать, скандальнейшая семья в мире, обладающая колоссальными совокупными и частными богатствами – это Ротшильды. С их именем, не без оснований, связывают геноцид миллионов людей, сотрудничество с масонами, а затем, и с иллюминатами, убийство американского президента и даже участие в современной глобальной провокации с COVID-19.
Истоки богатства семьи лежат в немецком княжестве Гессен-Кассель. Там, в Ганновере, в тринадцать лет начал свой путь выросший в еврейском гетто Майер Амшель, будущий барон Ротшильд. В двадцать три года он, уже подающий значительные надежды финансист, выгодно женился на Гутле Шнаппер. Супруги родили пять сыновей и пять дочерей – основу будущей империи.
При Наполеоне Ротшильды активно продавали британские облигации, распространяя слухи о победах Франции. Обвалив биржу, предприимчивые финансисты возглавили Английский банк, завладев контрольным пакетом.
Основатель династии запретил давать наследство дочерям и всячески способствовал близкородственным кровосмесительным бракам.
Несмотря на бегство в США, бароны поддерживали Адольфа Гитлера, и есть сведения, что семья, активно контактировавшая с Ватиканом, финансировала Холокост.
Они же выступили категорически против создания государства Израиль.
Проведена удивительная связь между приказом Президента №11110 от 4 июня 1963 года о запрете банкам Ротшильдов давать под проценты деньги Правительству США и убийством Джона Кеннеди, спустя пять месяцев в Техасе.
Известнейший «сюрреалистический бал» 1972 года, устроенный Мари-Элен де Ротшильд в Шато-де-Феррье, есть не что иное, как съезд тайного общества иллюминатов, бессменным членом которого являлся Сальвадор Дали, рассказавший о нём миру.
И, наконец, мать герцогини Кейт – Кэрол Миддлтон, происходит из этой семьи. Таким образом, принц Джордж, еврей и родственник Ротшильдов по матери, со временем станет Его Величеством Королем Великобритании.
Есть и «семейные» основополагающие особенности клана. Первая – это несомненное единоначалие в течение трёх столетий и странная неистребимая легенда о бесконечной жизни отца-основателя. Вторая – высокая смертность среди непокорных членов клана и тайны, окутывающие эти смерти. Последняя – гибель Бенджамина Ротшильда, финансировавшего исследования коронавируса, непосредственно перед эпидемией.
***
Августовские подмосковные рассветы, несмотря на жаркий полдень, всегда прохладны и, по-осеннему, прозрачны, словно природа уже простилась с надеждой на летнюю жару и постепенно готовится приодеться в золото осенней листвы. Вот и сегодня, лёгкий утренний бриз дул с Истринского водохранилища, но валяющийся рядом с остывшим за ночь костром июльский номер журнала «Работница» уверенно утверждал, что бабье лето 1962 года оправдает надежды тружениц на грибы, ягоды и прочие плоды леса. Сидящий на берегу с зари Илья на грибы и ягоды не рассчитывал – он надеялся на утренний клёв, хотя рыба, почему-то, не торопилась к нему на предложенный, в виде подкормки, завтрак. И это было досадно, (хотя сам парень употребил бы другое слово). Кроме работы, он долгие годы имел только одну привязанность – рыбалку, а потому, в редкие часы отдыха, Илья проводил время на лодке с удочкой в руках, бездумно рассматривая тёмную воду подмосковных озёр.
Правда, сегодня ему было непривычно одиноко среди тишины раннего утра – в глубине одной из трёх туристических палаток спала его маленькая красавица. Он вдруг шумно вздохнул, произнёс одними губами: «Жена…» – и улыбнулся. От одного слова на сердце стало тепло и легко, и вся досада от рыбьей несговорчивости испарилась в утреннее небо.
Сзади колыхнулся зыбкий утренний туман. Никто в мире не мог так тихо подобраться к Илье. Кроме одной личности.
– Клёва не будет, – посмотрев на пустое ведро и безжизненно висящие поплавки, констатировала личность.
Богатырь поднял брови домиком и буркнул:
– Это почему?
– А кто его знает? Может, у рыбы нет желания, или вчера ты своих пескарей перекормил. Здесь явно чего-то не хватает.
