————

1. Наемное английское такси

2.Такси - «развалюха» «мотыга» английский слэнг

Глава 27

Хроники Особого отдела — 2.

Глава 4.4. Кто на что способен.

Господин в застегнутой на все пуговицы клетчатой рубахе, плотном сером платке, туго обернутом вокруг шеи, в темно-синих джинсах и, разумеется, в пробковом шлеме стоял на краю обрыва. У его ног тянулся тросовый мост, безликими веревками чернел над плоской равниной заросшей тропическим влажным лесом.

Воздух, похожий на густой овсяный кисель, давно пропитал своей влагой рубаху путешественника — еще час назад совершенно чистую и наглаженную, а в настоящий момент насквозь пропитанную кроваво-бордовой пылью оттенка сырого мяса. Теперь никакая стирка не могла бы вытравить этот своеобразный окрас.

Наклонив голову, человек всмотрелся в представшую глазам бездну… и отодвинулся на шаг. Таких шагов после приближения к мосту было сделано уже не менее десяти.

Прямо перед ним, рядом с обвисшими и пахнущими тухлой капустой от постоянной сырости канатами, скользкими от гниющего на них мха, открывался вид на обрыв. И вид его был не менее удручающ: ободранная суховеями и ливневыми дождями пряная почва — красная, глиняная, отвратительно скользкая.

Метрах в двухстах, если смотреть вниз, лежала почти идеально круглая, шириной,вероятно, не менее пятидесяти миль, пустынная местность, пафосно названная на карте «зеленой жемчужиной в обрамлении золота гор». Мост же, несмотря на пафос, оканчивался через пять метров свисавшим вниз деревянным обрубком с петлей на конце.

Путешественник никак не мог оторвать от него глаз. Предполагалось, что странник наденет на себя петлю и сбросится вниз в надежде не долететь до земли, а повиснуть в метре от смерти. Надежда была весьма зыбкой…

И, похоже, не слишком… прочной

— Другого пути нет? — в третий раз спросил медленно отступающий от пропасти господин.

— Самый короткий… — кивали сопровождающие. — Хороший путь, хозяин. Хороший. Быстрый.

Постояв еще немного, взмокший от насилия над собственной личностью индивид аккуратно промокнул испарину, еще раз оглядел пространство перед собой, брезгливо поморщился и, наконец решившись, громко произнёс:

— Хочу самый длинный путь.

От этих только что рожденных им слов лицо прорезали глубокие складки, собравшие вокруг глаз сеть морщин, но человек уже принял решение и быстро начал спускаться к ожидавшим дополнительных распоряжений солдатам в грузовиках.

— Едем по маршруту русского князя! Пусть дополнительные триста километров, пусть пятьсот, но… не здесь!

***

В это самое время Борис Янович Кесслеров опустился в кресло и аккуратно застегнул ремень безопасности. Затем глубоко вздохнул, готовясь к длительному перелету, и убедил себя в необходимости уснуть. В запасе были десять часов покоя.

Но тут его настигла судьба. То, что у судьбы оказались хитрющие глаза начальства, белого мага не могло удивить. Хозяин их выездного особого отдела практически всегда пребывал в состоянии беспокойства и, умело портя настроение окружающим, получал от этого факта явное удовлетворение. Работа у него была такая — делать подчиненным гадости.

Но гораздо худшим было то, что между товарищем полковником и тушкой Кесслера готовился разместиться святой отец. Борис судорожно вдохнул и, покрутив головой, понял, насколько попал: Илья и Мрак, как самые оперативные и мудрые, уже тихо крались прочь из первого салона куда-то в хвост самолета. За занавеской мелькнул наглый волчий зад.

Последняя надежда растворилась среди одинаковых синих, набитых поролоном кресел, принадлежащих гражданской авиации Союза Советских Социалистических Республик …

— Что, не рад? — пробасил Василий Иванович. — Вроде виделись не так давно. Али Вельзевул покоя не дает?

Борис мысленно вспомнил все известные ему русские народные присказки, называемые непереводимым выражением «фольклор» , и у него покраснели уши…

Он был очень вежливым человеком, но в некоторых ситуациях далекие от этикета выражения всплывают в мозгу сами!

— Богатырь, оборотень и ты…, что задумал наш Нечистый опять? — речитативом, нараспев и не изобразив ни одной эмоции на лице, поинтересовался Непершин.

Ян, небрежно кинув кофр на верхнюю полку, тоже оценил обстановку. В его глазах заплясали светляки, явно возведшие свою родословную от чертиков или демонов. Неведомым способом ухитрившийся выпросить у стюардессы до взлета стаканчик явно горячительного напитка, начальник пребывал в самом прекрасном расположении духа.

— Э-эх, — обреченно продолжил отец Василий. — Тщетны надежды. Сразу же видно: дело ваше неправедное, небось скопом колдовали, сволочи, в англиях своих… Я даже не знаю, есть ли смысл мучить тебя, Борис, все - таки живая тварь, но обратно в человека тебя не возвратить, с начальником-то твоим…

Кесслер вздрогнул от тирады святого отца и взглянул на ухмыляющееся начальство. О гуманизме последнего знали все. Оставалось надеяться только на то, что добросовестными работниками никто не разбрасывается и вольнонанимаемый сотрудник сможет между ангелом и бесом долететь с относительно сохраненным сознанием.

— Василий Иванович, не пугай. У меня сюрприз для тебя заготовлен, — услышал он.

Народ в лице двух мужчин обреченно переглянулся.

Всем и каждому в отделе, включая отца Василия, было известно, что сюрпризы от начальства бывали только одного качества — поганого.

***

Взлетели…

Ян слегка повозил по креслу задом и приступил к повествованию:

— В год желтой земляной овцы мы с вами предпринимаем увлекательное путешествие в чрезвычайно сырой и скользкий тропический лес! Но, так как восток дело тонкое, а покровительствует козе земля — она и нам поможет, авось ноги не переломаем!

— Начало радует, — горестно вздохнул отец Василий. — Я не рассчитываю, конечно, что мы въедем в эту страну как король со свитой, но и труппой средневековых циркачей быть как-то несподручно…

Начальник особого отдела, услышав про короля, тут же с поистине императорской грацией щелкнул пальцем и потребовал законный обед...

Обслуживавшая стюардесса, временно превратившаяся в главную официантку, в накрахмаленном и скрипящем, словно эскадрон подкованных сверчков, фартуке мило улыбалась. Грузинское «Оджалеши» и «Хванчкара» радовали вкусовые сосочки. Еды было много, и она была вкусная. Словом, мужчины наивно расслабились, с удовольствием перекусили и где-то через час заказали чай.

Яну принесли кофе. Он отпил, поморщился и со вздохом слегка опустил кресло.

— Кормят сносно, — заметил начальник.

На это высказывание подчиненные не отреагировали.

— Обслуга вроде ничего, — чуть громче заметил он.

В ответ все услышали только равномерное гудение двигателей мощного тела производства советского авиапрома.

— Но в туалете мало туалетной бумаги!

Небезграничное терпение святого отца, немного отвыкшего от начальства, закончилось.

— Дай поесть, ирод, — буркнул он.

Ян хмыкнул, Борис вздрогнул, и рассказ о предстоящем путешествии начался!

***

— Лет сто назад один из представителей золотой молодежи Петербурга, некий слегка странный «анфан-террибль», князь Константин Александрович из «ратминской» ветви Вяземских, по причинам таинственным и обществу не понятным, отправился в поход. Надо сказать, что провожали его всей семьей, как в последний путь, но умер он пятидесяти восьми лет в Греции. Череп его и ныне покоится на горе Афон.

Короче, собрался человек в Китай! К 1891 году он добрался до Сиама, посетив между делом Вьетнам и Королевство Камбоджийское. И так князю понравилась мирная спокойная жизнь среди добродушных кхмеров, что захотелось ему остаться на Меконге. Король подарил ему свою наследственную наложницу и велел плодиться и размножаться...