— Я тут тебе кое-что задолжала, — развернулась ко мне лицом, смыв с себя пену.

— Мммм, интересно, что же это, — выдохнул целуя её в шею и, пока, не очень понимая о чём она говорит.

Вместо слов Лиса начала медленно опускаться на колени. В глазах помутнело от одной мысли о том, что она хочет сделать. Реальность превзошла

все мои ожидания и мечты. Своими тонкими нежными пальчиками она обхватила основание моего члена, а её язык вытворял что-то неимоверное, играя с налившейся головкой.

— Возьми его, — почти умолял я, потому что был возбуждён до такой степени, что начал чувствовать лёгкую боль.

Долго уговаривать её не пришлось, Лиса обхватила мой ствол губами и приняла его в свой сладкий ротик на всю длину. Она вбирала его в себя с такой

жадностью и скоростью, как будто это самая любимая игрушка, которую у неё хотят отнять. При всём этом она не забывала ласкать язычком чувствительную уздечку, и я не могу даже думать, откуда она всё это умеет, потому что ещё секунда, и я взорвусь.

— Встань, — приказал ей, слегка потянув за волосы.

Лиса послушно поднялась, глядя на меня затуманенными глазами. Подхватил её на руки, прижал к стене, заставив обвить меня ногами и резко вошёл, издав грудной рык. Лиса протяжно вскрикнула, обвив руками мою шею. Она так возбудилась, доставляя мне удовольствие, что это сводило с ума.Прохладные струи не могли охладить жар наших тел. Я жадно вдалбливался, с каждым толчком всё сильнее и глубже, как будто старался оставить на ней клеймо.

— Моя маленькая, — прошептал в порыве нежности, прикусив мочку её уха.

Лиса не выдержала и кончила, извиваясь, как змея, в моих руках. И это лучше любых слов. Её киска плотно сжалась вокруг моего члена, и я тоже больше не смог себя мучить, поэтому стремительно достал его и с глухим стоном излился ей на живот.

— Ох*ительно, — еле слышно произнесла сестра, обмякнув на моих руках.

Кратко, зато как точно.

— Не то слово, моя малышка.

Василиса

Мы лежали в моей спальне, обнажённые, разморенные чудесным днём и не менее чудесным вечером.

Я не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не встретила его. Да и не особо, наверное, мне хочется это знать, ведь с ним каждый миг наполнен счастьем. Он сумел подарить мир, о котором я так долго мечтала, который я ни за что никому не отдала бы, если бы не треклятое «но». Он позволил мне прочувствовать жизнь, научил по-другому воспринимать, как мне ранее казалось, обыденные вещи. Он — всё самое хорошее и самое светлое, что могло бы со мной произойти за время этого отпуска. Его любовь согревает, окрыляет и дарит мне силы. И я люблю его настолько сильно, что даже словами не могу описать все те чувства, которые я к нему испытываю. Но, никогда ему об этом не скажу. Зачем сыпать соль на рану? Я хотела бы прожить с ним вечность, хотела бы наблюдать за счастьем наших детей и внуков, бережно держа его за руку. Он тот единственный, которому бы я была готова всецело, без остатка посвятить всю себя, ничего при этом не требуя взамен.

В каждом его взгляде, в каждом прикосновении я чувствую нежность и любовь. Я таю в его объятьях и тону в глазах. Я думаю о нём, открыв глаза утром, и засыпаю с мыслями только о нём. Надеюсь, это со временем пройдёт.

Медленно выписываю пальцем узоры на спине Ника, лежащего на животе и имитирующего мурлыканье котёнка.

— Никит, — тихонько позвала, обводя ногтем узор, нарисованный чёрными чернилами.

— Мм? — промычал, нехотя приоткрыв один глаз.

— Давно хотела спросить, а что значит твоя татуировка? Если не секрет, конечно.

Брат приподнялся на локтях и грустно усмехнулся.

— Ты уверена, что хочешь это знать?

— Ну, да, — неуверенно пожала плечами, не очень понимая сути вопроса.

— Ну, если вкратце, то это оберег ' Мандала', — объяснил, подперев голову рукой.

— А если не вкратце, — продолжала настаивать.

— А если не вкратце, то мне тогда было двадцать два года. Серьёзные люди нашей области уже тогда начали возлагать на меня большие надежды, я хватался за каждое их поручение, выполняя свою работу на «отлично». Собственно поэтому, я стал тем, кем стал. И была у нас в городе компашка упырей, для которых я был, как кость в горле. — Никита уставился куда-то поверх моего плеча, погрузившись в воспоминания. — Их сильно раздражало, что какой-то малолетка в моём лице, занимает место, на котором по их мнению, должны были быть они. Не буду вдаваться в подробности, но в один прекрасный день они напали на меня толпой и привезли на какую-то заброшенную стройку. Убивать меня, конечно, никто не собирался, но пытали они меня знатно. Хотели, чтобы я добровольно отступился от дел.

— И что они делали, — мой голос дрогнул, рисуя самые страшные картины.

— Они кромсали ножами мою спину, — спокойно продолжил Ник. — Исполосовали её вдоль и поперёк, но я держался до последнего. Кстати, тогда меня спас Саня, он меня нашёл и привёз к Соне. Тогда я познал всё её мастерство, как врача впервые. И да, тогда мне тоже делали переливание крови, — усмехнулся он, видимо вспоминая недавние события. — Через пол года, когда всё подзажило, я набил себе этот оберег, чтобы скрыть шрамы. Вот и всё, собственно говоря.

Мои глаза защипали подступающие слёзы. Так вот о чём говорила Соня, когда я привезла ей раненого Никиту.

Осторожно положила на плечи брата ладонь и провела ей вдоль спины, до самой поясницы. Под рукой действительно чувствовались еле заметные рубцы. Пока я бережно гладила Ника, переваривая в своём мозгу эту ужасную историю, он уснул. Я смотрела на это, успевшее стать родным, такое милое лицо и понимала, что не вынесу этих слезливых прощаний. Представила, как послезавтра мы стоим в аэропорту, не зная, что сказать друг другу, и стало так тошно. Я не хочу терзать ни себя ни его. Нужно закончить эту призрачную сказку прямо сегодня. Дальше, будет только хуже. Пусть лучше в его глазах я буду конченой тварью, так, по крайней мере одному из нас, будет проще пережить этот момент. Пора возвращаться прежней Василисе. Наклонилась к брату, в последний раз поцеловала его расслабленные губы и вышла из комнаты.

В эту ночь я не спала от слова «совсем». До четырёх утра неспеша собирала свои вещи в чемодан, стараясь не разбудить Ника, затем, часа два залипала в потолок, лёжа на диване в зале. Нужно уйти до того, как проснётся брат. Сегодня я стану для него той Василисой, которую он впервые увидел в аэропорту. Может, даже хуже. На цыпочках вернулась в свою комнату и присела на край кровати, глядя на, бесмятежно спящего,Никиту. Слегка наклонилась, вдыхая его древесно-цитрусовый аромат и отпечатывая его в своей памяти. Затем, натянула на себя шорты с футболкой, закинула в сумку купальник, полотенце, косметичку, и вышла из дома. На улице в это время немноголюдно.Поют

ранние пташки. Некоторые люди выходят на пробежку или выгуливают собак. Небо светлеет. Начинают шуметь машины, становится больше деловито-спешащего народа на улицах.

Гремят мусоросборники. Открываются первые магазины, кафе зазывают на вкусные-питательные завтраки. Скоро это прекрасное время суток пройдёт, и начнётся тяжёлый день. По крайней мере для меня.

Желудок начал призывно урчать, почуяв запах свежей выпечки. На автомате забрела в кафе. Судя по удивлённым лицам персонала, в такое раннее время гости к ним не заходят. Заняла столик в углу, напротив окна и заказала крепкого кофе с пончиками.

Вам, наверное, интересно, почему я так себя веду? Всё просто, я не хочу говорить ему много лишних слов, от них всё равно никому не станет легче. Просто, для меня, Ник навсегда останется тем особенным человеком, которому удалось прикоснуться к самому сокровенному — к моей душе.

Люблю ли я его? Отвечу, ни на минуту не задумываясь, что да, и даже очень. Хотя, удивительно, да? Мы ведь знакомы всего две недели. Но проблема в том, что моей любви не хватит для того, чтобы сберечь наши отношения. И его любви не хватит. У этой любви, вообще, нет шансов на существование. Все мои самые хорошие вомпоминания будут связаны исключительно с ним. Он в моем сердце надолго, и это пожалуй самое печальное. Искренне верю, что у него всё будет отлично, что он найдет свое счастье, врочем, как и я.