Телефон в тот день разрывался от пропущенных звонков. Сначала от Паши – его хорошего друга и шафера, затем от Киры. И его нервы сдали. Зная, что однажды он всё-таки ответит, Артём вышвырнул телефон из вагона поезда. Он проиграл. И ненавидел себя за то, что позволил подобному случиться. Но легче никому от этого не было.

Он вернулся обратно к тётке, устроился на работу. И когда несколько лет назад та скончалась, понял, что больше ничего его не держит. Он всё же смог уберечь ту, что оберегала его, и подарить ей спокойные последние дни. Пусть и непомерно высокой ценой.

Приглушенный свет, исходящий от ламп, погрузил ванную комнату в полумрак. Кира удобнее устроила голову на бортике ванны и закрыла глаза. Нос щекотал едва уловимый аромат ванили. Девушка выдохнула и попыталась расслабиться, ни о чём не думая. Но теперь ей удавалось это особенно плохо. Ещё две недели назад известие о беременности было эфемерным. Да, её тошнило, у неё кружилась голова, и настроение менялось с завидной частотой. Но происходящее по-прежнему было… нереальным что ли. Ей говорили, что она должна думать о ребёнке и беречь себя, но… Она видела лишь то, что мир вокруг внезапно сошёл с ума. Она не стала в одночасье чувствовать себя матерью, и не воспылала нежной любовью к ребёнку, которого ждала. И мгновениями ей начинало казаться, что это только фарс, чужие слова, что ничего из этого на самом деле нет. Иногда возникало чувство, что даже Артём больше ощущал перемены, чем она. Это было странно и пугающе. И оставалось таким ровно до того момента, когда её тело понемногу начало меняться. Вот тогда ей стало действительно страшно. Не потому, что контроль выскользнул из её пальцев. Просто ведь она, по большому счету, ничего об этом не знала. Последние десять лет все её познания об отношениях родителей и детей сводились к тому, как бы избавиться от контроля отца. А затем девушка и вовсе вычеркнула даже подобие мыслей о детях. И сделала это легко. Жизнь пошла в другом направлении. Её наводнили иные заботы, не имеющие ничего общего с логической цепочкой семья-дети.

Поэтому теперь она чувствовала себя так, словно добрые люди бросили её всем миром, при этом вручив задачу вроде изобретения не изобретаемого и пожелав удачи.

Пальцы скользнули сквозь толщу воды с пеной и осторожно легли на уже слегка округлившийся живот. Господи, а ведь в какой-то момент страх настолько захлестнул её, что Кира действительно была готова избавиться от этого ребёнка. Поступив так, как не единожды делали её родители – решив, ничего не желая знать.

- Прости меня,- прошептала она еле слышно, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. - Прости… я так запуталась. Я обещаю, никто и никогда не будет распоряжаться твоей жизнью, слышишь?

Влага от пара, поднимавшегося над водой, смешалась с солёной дорожкой, скользнувшей по щеке из-под сомкнутых век.

- Твой дед смирится и полюбит тебя. А, если нет – ему же хуже,- губы дрогнули в нервной улыбке. Кира открыла глаза и ладонью смахнула с лица слёзы. Господи, дожилась. Рыдает без причин или это ещё один «приятный» сюрприз её нового состояния?

Ещё какое-то время понежившись в ванне, девушка, в конце концов, поднялась и ступила на пол. Вытерев тело и промокнув мокрые волосы, она завернулась в полотенце и распахнула дверь в спальню.

Её «ссылка» всё же состоялась. Она приехала прошлой ночью, и очень надеялась, что её пребывание здесь не затянется до новогодних праздников. Сразу направившись в гардеробную, Кира выудила из вещей домашний халат, и уже потянулась, чтобы распустить края махровой ткани полотенца, когда в комнате раздался ироничный голос:

- Уверена, что хочешь устроить передо мной такое шоу? Потому что я точно не буду против.

Девушка резко обернулась, и только сейчас заметила Романова, вальяжно развалившегося в кресле у окна. Поразительно! Неужели она настолько была в своих мыслях, что не заметила его?

- Что ты здесь делаешь?- сорвался с её губ закономерный вопрос, и лицо мужчины озарила ленивая улыбка.

- Наблюдаю, как ты раздеваешься. Я даже не думал, что ты будешь настолько рада меня видеть.

- Я рада тебя видеть,- отозвалась Кира спокойно,- если ты приехал обсуждать оставшиеся невыясненными между нами вопросы.

- Ну, разве я могу отказать матери моего ребёнка?

Девушка удивлённо приподняла брови и усмехнулась:

- Забавно. Что ж, тогда, возможно, ты перестанешь на меня пялиться и отвернешься?

Артём вновь улыбнулся и поднялся из кресла.

- Тебе не кажется странным, что ты ждёшь моего ребёнка, но при этом не хочешь, чтобы я видел тебя обнажённой?

Кира мгновение задумчиво изучала что-то за его спиной, а затем перевела взгляд на мужчину.

- Беременные – вообще странные существа. Так что – нет.

Но, в противовес своим словам, она не стала дожидаться исполнения своей просьбы, и, отвернувшись, просто позволила полотенцу упасть к своим ногам.

Десятисекундная пауза погрузила комнату в тишину, при которой можно было услышать, как за окном буйствует сильный ветер.

- Я не уверен, что развитие событий способствует нормальному диалогу.

- Я, кажется, просила тебя отвернуться,- пожала плечами девушка, запахивая халат. – А всё остальное,- она обернулась, и нос к носу оказалась с Романовым,- не мои проблемы,- выдохнула она прямо в лицо мужчины, стараясь не обращать внимания на то, как близко он стоит, на тепло, которое она чувствовала, и ненавязчивый запах его туалетной воды.

Кто бы мог подумать, что десять лет спустя он будет сводить её с ума, так же, как и когда ей было восемнадцать.

- Как ты меня нашёл?- сухо спросила она, пытаясь сбросить внезапно нахлынувшее наваждение.

- У меня много талантов, забыла?

- Я почему-то даже знаю имя твоего таланта, Романов,- уголки её губ слегка приподнялись, и Кира отступила в сторону, чтобы так остро не чувствовать его близость.

- Так бы просто на его месте я тебя не отдал другому мужчине. Но в сложившейся ситуации, мне только на руку ещё один союзник. Ты чертовски упряма в некоторых вопросах.

- А ещё я очень решительно настроена узнать правду, Артём,- вкрадчиво добавила она. – И ещё больше я настроена вычеркнуть тебя из своей жизни, если её не узнаю.

- Ты не сможешь, не лги хотя бы себе, детка,- пальцы Артёма мягко легли на её руку и потянули к себе.

- Ты смог, и я смогу,- прозвучало вызывающе, но вопреки всему она просто констатировала факт.

- Я приберёг бы эту карту, потому что после даже намёка на моё избавление у тебя не появится.

Его взгляд был спокоен, как и голос, и это спокойствие каким-то образом передалось и ей.

- Говори,- прошептала она еле слышно. – И, может быть, ты окажешься прав.

10 глава

Марионеткой. Вот кем она была большую часть своей сознательной жизни. Марионеткой, которую дёргали за ниточки достаточно долго, чтобы приучить не задавать вопросов. До определённого момента.

О Господи, она ведь давно знала по чьей вине её брак так и не состоялся. Узнала случайно, и это окончательно разбило ей сердце. Оставался лишь вопрос, что же стало причиной, заставившей Артёма уйти?

Восемь лет. Восемь долгих лет она училась жить, не вспоминая ту боль. Сегодня выстроенные баррикады рухнули, и боль затопила всё внутри так, словно жила в ней вечно.

И самое страшное, что в случившемся она виновата, не меньше других. Она должна была увидеть, понять, узнать, но… На практике всё это делал Артём. Несмотря на обвинения, брошенные Кирой ему в лицо, он буквально отгородил её собой от проблем. А затем терпел претензии с её стороны. Господи, пора признаться в этом вопиющем факте хотя бы себе – она редкостная идиотка.

Кира крепче обхватила себя руками, не сводя застывшего взгляда с окна. Пустота внутри была звенящей, но… Впервые за долгое время она чувствовала что-то очень похожее на облегчение. Его не было, когда она начала заново жить после злосчастной свадьбы, после ухода из дома Кире было вообще не до того, что творится внутри, иначе она просто рехнулась. Встретив Артёма, ей опять стало больно. Выйдя за Руслана, она заглушила боль развлечениями. И когда Романов снова появился в её жизни, то, что она так долго игнорировала, пробилось вновь. И вплелось в их отношения. Вспыхнуло и затерялось между их влечением и долгими ночами в его объятьях.