- Поедем?- предложила девушка, кутаясь в попытке спастись от холодного зимнего воздуха.

- Что-то случилось?

- Я неважно себя чувствую. И врач настоятельно рекомендовала мне как можно больше отдыхать.

Тон, которым Кира произнесла последнюю фразу, заставил его улыбнуться.

- Образумилась, наконец-то? Романов будет доволен.

Она лишь фыркнула и беззлобно произнесла:

- Ты можешь так откровенно не показывать триумфа, Князев? А то раздражает.

В ответ Руслан улыбнулся ещё шире.

- Не могу. Да и к тому же, ты мне ещё спасибо скажешь. Потом как-то.

- Ну да, конечно.

- Скажешь-скажешь. А теперь марш в машину. Не хватало ещё тебе заболеть.

9 глава. Вторая часть

Я ненавижу тебя за то, что не сдержал своего слова. И за то, что не смог после всего даже сказать мне этого в лицо. Ты просто сбежал как последний трус.

Артём помнил слова, сказанные ему Кирой более трёх лет назад так, словно они прозвучали вчера. Почему? Наверное, потому что в них была отражена правда. Страшная в своей реальности суть его собственного поражения. Он, всегда гордившийся тем, что никто и ничто не могли стать для него препятствием, прогнулся, как сопляк. И то была не просто пощёчина его самолюбию. Своим поступком Артём не только добровольно отказался от девушки, которую любил, но и заставил её страдать. Он променял её на другую. Зачеркнул всё, потому как не имел возможности поступить иначе. Или имел?

Казалось, в то время все его поступки нарочно приобрели двойственный характер. Он теперь и сам не мог сказать наверняка, из-за чего делал так, а не иначе. Почему ничего не объяснил, почему ушёл, не оборачиваясь, пока она ждала у алтаря? Может, он действительно до последнего надеялся, что найдёт другой выход? Или, всё же это было сделано, чтобы она возненавидела его до глубины души, чтобы не вздумала искать, а он не смог вернуться?

Как бы страшно не звучало, но уйти было сравнительно легче. В то время, как смотреть в её глаза каждый божий день, зная, что он её предаст… Их предаст. Себя.

Да, он был трусом. Он не сумел отстоять ту, что так сильно любил, не смог защитить и смягчить её боль. Он просто нанес удар ножом. И все эти годы убеждал себя, что поступил правильно. Потому как знал, что ждало их в другом случае. Он хотел верить, что она стала счастлива. Не в раю в шалаше, возможно, но счастлива…Потому как иначе не видел никакого смысла в совершенном.

А после Кира, с присущей только ей уничтожающей иронией, заверила его, что он ошибался. И тем самым подписала себе приговор, не подлежащий обсуждению. Наверное, с его стороны было вопиющей наглостью, вот так врываться в её жизнь, заставлять всё менять под себя и начинать что-то требовать. Но рядом с ней он не мог иначе.

Жизнь играла с ними. Восемь лет должны были расставить всё по местам, притупить боль, позволить ошибкам кануть в прошлое. Но это словно аттракцион под названием «Грабли». Видеть её, и понимать, что выше твоих сил быть в стороне. Так было с их первой встречи. В его голове тогда что-то щёлкнуло, и он решил, что девушка будет его. Его и только. Он увидел её в объятиях Князева в их доме…и опять что-то щёлкнуло. Они не забыли друг друга. Любовь между ними переплеталась с, не уступавшей ей, ненавистью. Страсть сменялась болью. Артём почти с ума сходил всё то время, пока они тайно встречались. Он был с ней, но она не принадлежала ему. Их отношения стали напоминать иллюзию, действительную глубокой ночью, но не существующую при свете дня. А после всё изменилось, и иллюзия стала воплощаться в жизнь благодаря новости о беременности Киры.

Она зашла достаточно далеко, чтобы не ходить вокруг да около и сообщить обо всём родителям. Это был хороший знак, как и то, что Кира ясно дала понять Валиеву - ему командовать парадом больше не представится возможности. Конечно, то была импровизация чистой воды, но всё бы могло воплотиться в жизнь. И скорее, чем он рассчитывал. Если бы её отец так ловко не задел струны, на которых он ещё мог сыграть – их прошлое. Ещё не раскрытое, до сих пор болезненное. Впрочем, так как иных козырей в рукаве у Валиева не было, его он разыграл на «ура».

Кира была взбешена. В её взгляде отчётливо читалась бессильная ярость и боль, и злость от того, что она до сих пор играла почти вслепую. Артём практически не сомневался, она просто из принципа воплотит свои слова в жизнь. Сейчас ей было легче в такой способ показать, что помыкать собой она не позволит. Легче, чем начать признаваться в том, что не так уж всё ужасно.

И ему было бы легче молчать, но ведь кто-то должен быть первым, верно?

К завтрашнему вечеру нас уже ничто не сможет разлучить,- вот что она сказала ему накануне свадьбы. Её взгляд был полон радости смешанной с нежностью, и Артёму не оставалось ничего другого как произнести всего одно слово - «да». Этой короткой репликой он перечеркнул раз и навсегда то, что было между ними. Он должен был ей сказать. Но не мог рисковать. Ему следовало схватить её за руку, забрать с собой и уехать как можно дальше. Но он не смел. Он не боялся того, что может последовать за подобным поступком. Но не желал нести ответственность за чужую искорёженную жизнь. И всё же он был виновен в том, что стало с Кирой. Пусть даже причинить больше вреда Валиев дочери не мог, да и не хотел, в то время как…

Список гостей, приглашенных на свадьбу, состоял из гостей со стороны невесты и ещё их общих друзей. Но в нём не было никого, кто бы приходился кровным родственником Артёму. Романов рано потерял родителей. Тогда ему было чуть больше двух лет. Он их почти не помнил, разве что по фотографиям. После их гибели двоюродная сестра матери взяла его к себе. Очень добрая, отзывчивая, она почему-то так и не вышла замуж, и всю себя посвятила рано осиротевшему малолетнему племяннику. Именно она воспитывала его, вела в первый класс, и утирала украдкой слёзы, когда семнадцатилетний Артём произносил прощальную речь на выпускном перед родителями, учителями и одноклассниками. Она называла его своей любимой бедой. Любимой – потому что души в нём не чаяла. А бедой – потому как приключения на свою светлую голову Артём научился находить ещё будучи подростком. Соседские девчонки сохли по нему, друзья считали душой компании, а «завидный жених» мечтал о том, что выучится, и перевернёт мир с ног на голову. Тогда он ещё не знал, что всеми правдами и неправдами выборов себе право обучаться в одном из столичных ВУЗов, ступит не только на путь к своей цели, но и однажды встретит ту, которая-таки перевернет его мир вверх ногами. И сделает это буквально за секунду, подняв на него сердитый взгляд так запавших ему в душу глаз.

К моменту, когда Артёму стукнуло двадцать два, и он получил согласие Киры, в его жизни не было ничего, чем бы он не пожертвовал ради будущей жены. Ничего, кроме благополучия женщины, поднявшей его на ноги. Переступить через ту, что заменила ему мать, Артём бы никогда не смог. И не переступил. Валиев хорошо знал, на какие рычаги давить, он использовал много карт, но, наверное, понял, что всё бесполезно, и нанёс коронный удар, поставив его перед фактом – либо Кира, либо приёмная мать. При чём, как ни странно, это случилось за считанные недели до свадьбы. И он не мог выбрать, долго не решался, пока однажды не заставил себя взглянуть в лицо правде – Валиев раздавит тётку только затем, чтобы ему было неповадно. И с того момента настал его кромешный ад. Дни до торжества таяли, Кира предвкушала их семейную жизнь, а он понимал, что всё кончено. И сначала тянул время, зная, что больше не увидит её. Тем самым он подкинул отличную идею будущему несостоявшемуся тестю – уйти он обязан был именно в день свадьбы.

И он ушел, не найдя сил, чтобы увидеть её в последний раз и солгать о причине ухода. Он просто написал ей записку. Но даже в ней ничего не объяснил. Артём Романов должен был раз и навсегда исчезнуть из жизни богатой девочки, и так, чтобы она даже мысли не допустила о попытке выяснить правду.