Но, видимо, получилось плохо, потому что Ник вновь поднял брови и ответил только после заметной паузы:

— На переговорах.

В этот момент за стеной, в соседнем номере что-то со стуком упало и послышался женский смех, которому вторил низкий мужской.

Меня передернуло, и я мотнула головой:

— На таких вот переговорах? А тебе не повезло?

На этот раз Ник выдержал паузу дольше, а потом добавил в голос прохладцы:

— Ариадна, не забывай, что у нас деловая командировка, а я все еще твой начальник, — он снял очки и положил на стол. — Помни о субординации.

Я чуть не рассмеялась. Подобрала под себя ноги, устраиваясь на покрывале по-турецки. Платье сползло с коленей, и Ник мазнул по ним мимолетным взглядом.

— Да брось, — я хмыкнула, натягивая подол. — Ты торчишь у меня в комнате, потому что Гришенька трахается в вашем номере с какой-то корейской шлюхой и выгнал тебя на мороз. Какая тут субординация?

Ник сощурил глаза, явно готовясь ответить что-то жесткое, но тут в соседней комнате послышался громкий женский стон, и мы одновременно посмотрели на стену, словно надеясь — или наоборот? — увидеть, что там происходит.

— В этом случае… — Ник качнул бокал с выдохшимся шампанским в пальцах и залпом допил его. — Ты тем более поступаешь опрометчиво, оставшись наедине с малознакомым мужчиной. И провоцируя его.

— Какой же ты малознакомый? — удивилась я. — Сколько лет мы уже вместе работаем? Чего я о тебе еще не знаю?

Несколько секунд он смотрел на меня, не отрываясь и вертя пустой бокал в ловких пальцах.

Потом медленно поднялся, прошелся до двери и щелкнул клавишей, выключая свет в комнате.

— Что ты делаешь? — удивилась я.

— Ты уверена, что знаешь обо мне хоть что-то?..

В темноте не было видно его лица, только темный силуэт, едва освещенный неоновыми вспышками заоконного города.

Глава девятая. Ариадна в темноте

Мягкие шаги скорее угадывались, чем были слышны в темноте.

Присутствие Ника ощущалось лишь по едва заметному изменению температуры воздуха и еле слышному звуку дыхания, которое становилось все чаще.

А потом под его весом прогнулась кровать, и мне пришлось отползти назад, чтобы он не накрыл меня своим телом.

Но он тоже продвинулся дальше.

Накрывая.

Но не касаясь.

Полы пиджака распахнулись, открывая белоснежную футболку, почти светящуюся в темноте.

Я замерла — и он замер тоже.

Между нами оставалось только учащенное дыхание, разрывающее тишину комнаты.

Зато звуки за стеной становились все громче. Ритмичный скрип дерева, вздохи, женские стоны и гулкий мужской голос, бормочущий что-то неразборчивое.

Ник склонился, провел носом по моей шее, едва касаясь, но вдыхая мой запах на всю глубину легких.

— Ты ведь даже не будешь сопротивляться, правда, Фролова? — проговорил он негромко. — Может быть, ты на это и рассчитывала?..

Что?!

Он вообще ошалел, что ли? Это я к нему в номер заявилась с провокациями?

Я размахнулась, чтобы влепить ему по морде, но Ник успел поймать мою руку.

Сжал — жестко и крепко, не дернешься.

Коснулся губами запястья.

Нежно.

По телу прокатилась волна дрожи. Сильной, резкой, неожиданной. Ни приятной, ни неприятной — я не поняла, что за эмоции в ней прятались, кроме бесконечного изумления от происходящего.

Вторая рука Ника легла на мое бедро, сминая подол шелкового платья и задирая ее. Горячая, уверенная — настолько, что мои колени раздвинулись сами собой, подпуская его ближе и сжимая твердое тело с двух сторон.

Ник хмыкнул — и его рука уверенно переместилась еще выше, к кружевному краю стрингов. Пальцы поддели его, добираясь до нежной чувствительной кожи, заставляя меня резко втянуть воздух сквозь сжатые зубы.

Тело покрывалось мурашками — холода? Страха? Предвкушения?

Я не понимала сама себя.

Хочу ли я его?

Еще вчера я даже не думала о Нике, как о мужчине, а сегодня — лежу под ним с раздвинутыми ногами за две минуты до секса.

Если бы он мне нравился, я бы поняла это намного раньше, правда?

На любом из корпоративов, где я с ним даже танцевала! Но ни разу, как бы пьяна я ни была, мне не приходило в голову ни единой фантазии о его руках, губах и какова его кожа на вкус. В отличие от того же Артема и, чего тут притворяться, Марка Евгеньевича — я даже представляла, как это, быть молодой любовницей зрелого мужчины.

Как я оказалась в такой ситуации именно с Ником?

— Ник… постой, — я снова вдохнула и положила ладонь ему на грудь, удерживая тяжелое тело на весу.

— Что? — его голос был спокойным, но хрипловатым.

— Почему именно сейчас?

Я попыталась поймать его взгляд в непроглядной темноте, но не видела даже блеска глаз.

Все на ощупь. Наугад.

Касаясь ладонями упругой горячей груди под белой футболкой.

— Почему бы нет? — его дыхание обожгло мой висок, потом мочку уха, потом ключицу. — У нас есть время… и желание. Мы далеко от всех обязательств, которые могли бы нас остановить.

— У тебя есть какие-то обязательства? — уцепилась я за царапнувшую меня оговорку.

И по ней, как по канату выбралась из транса, в который меня ввергли темнота, полушепот, наше дыхание и вздохи за стеной.

Ник замер, и я чувствовала лишь мерный стук его сердца под футболкой и теплое дыхание в ямочке у горла.

— …Есть, — сказал он после паузы.

Сердце прыгнуло в горло и застучало в два раза чаще.

— Девушка? Жена? — я спросила в полный голос, разрушая плен тишины, чтобы не дать затащить себя обратно в транс.

— В полицейском протоколе ее назвали бы сожительницей.

Выбраться из-под него оказалось легко — только подтянуться, ухватившись за спинку кровати и сесть, подобрав под себя ноги. Я дернула к себе покрывало, и ворох сувенирки с шумом лавиной скатился на пол. Совсем забыла про хлам на кровати.

— Уйди, пожалуйста, — попросила я, тщательно укутывая голые колени.

Ник не сдвинулся с места.

— Я же сказал тебе, что ты была неосмотрительна, — прозвучал его голос в темноте. — Мы с тобой наедине. Гриша занят. Никто не придет.

Я слышала, как занят Гриша. Женские стоны становились все громче, к ним добавлялись мужские вздохи, а многострадальная кровать уже билась спинкой о стену в страстном припадке.

— И что ты сделаешь? — спросила я с фальшивой усмешкой, сплетая похолодевшие пальцы рук под покрывалом.

— Что захочу.

Мою нервную улыбку вряд ли было видно в темноте, но я покачала головой и сказала уже намного уверенней:

— Сомневаюсь, что тебе настолько чешется, что ты меня изнасилуешь. Это, как минимум, неразумно. Даже если я не пойду в полицию, кому-то из нас придется уволиться с работы.

— Тебе.

— И где ты найдешь еще такого локализатора? Переводчиков полно, но нужен тот, кто знает игру.

Несколько секунд в комнате царила тишина, разбиваемая только ритмичными вскриками и стонами из соседнего номера.

Потом Ник хмыкнул и перевернулся на спину, закидывая руки за голову.

Меня накрыло запоздалой мелкой дрожью. Я до последнего не была уверена, что он остановится. Или что я остановлюсь.

— Ты права, — сказал он в потолок. — Это было бы сложно.

Я натянула покрывало на плечи.

Ник так и лежал, пока Гриша не закончил свой секс-марафон. Женский голос, ахающий все чаще, наконец взвился пронзительным то ли криком, то ли стоном, ему вторило мужское рычание, кровать ударилась о стену в последний раз — и все затихло.

— Можно возвращаться, — прокомментировал Ник.

— На второй заход не пойдут? — забеспокоилась я.

— Нет, Гришеньке будет влом, — хмыкнул он, вставая с кровати.

Мягкие шаги прозвучали до двери номера — и вспыхнул свет.

Ник вернулся к столу у окна, забрал очки и зацепил дужкой за ворот футболки.

У выхода он вновь задержался, положив ладонь на дверную ручку.

— Если бы я не признался, что у меня есть женщина, — сказал он, глядя в пол. — Мы бы сейчас…