Броня шлюза скрипела и скворчала, ее разъедала взрывная коррозия – враг применил новый тип взрывчатки по технологии «мягкого взрыва». Металл стал расползаться как гнилой помидор, и разом появилась огромная пробоина. Применение пушек и гранатометов в открывшемся хитросплетении тоннелей ничего бы не дало. Так что в открывшуюся щель просто ворвалась огромная – по нашим меркам – толпа врагов, в которой были кровожадные эльфы, туповатые франки, извивающиеся роботехи-мириаподы, жуткие оскорбионы с ядовитой анальной лопастью. Вдобавок наши слот-мокрицы были сразу хакнуты противником через неизвестные нам порты, и, если бы не севшие аккумуляторы, то доставили бы кучу неприятностей. А у нас была, считай, рота бледных и потных мусорщиков без нормального оружия, но она встречала врага частоколом разрядных пик, сделанные из промышленных электродов, которые способны прожигать экзоскелеты у биомехов и панцири у роботехов. Вступили в дело и наши буры, пробойники, перфораторы, отбойные молотки и прочее оружие, бывшее на самом деле горнодобывающим оборудованием. Сеча была страшная. Говоря словами Михаила Юрьевича: «Изведал враг в тот день немало». Жутко было смотреть, как раненые эльфы с визгом выдирают из наших бойцов и даже из друг из друга органы и приживляют себе, чтобы восполнить потери. И так всё быстро, что и собака не успела бы погадить. Один эльф, потерявший свой хоботок, чуть не впился мне в нос – а зубы у него как у пираньи, едва успел забить ему пасть монтажной пеной.
Отступать нашим было некуда, потому что в суматохе они потеряли ключи от шлюзов. Точнее, я потребовал отдать их мне и где-то оборонил. Так что, в итоге, наши с отчаянием обреченных передырявили всех врагов и стали бурно отмечать победу. У кого выпивка с собой была, у кого копченые миноги.
Однако не успел закончиться банкет, то есть пир во время чумы, как к Психее подошел фрибутерский флот, куда больше по количеству вымпелов, чем предыдущий. Расположился по низкой круговой орбите. От миноносцев до десантно-штурмовых катеров, заэкранированных активным волнопоглощением. Знали же гады, что нам нечем их сшибать. Они любят такую войнушку, когда их позициям ничего не угрожает, а сами могут стрелять по ползающим «букашкам» вроде нас в свое удовольствие. Не помешал бы нам тогда родной российский Космофлот, и вообще я всё ждал, что матушка Россия вспомнит о своих сыновьях, раскиданных по космосу…
Большой десантный корабль фрибутеров сбросил бомбы, которые пробили поверхность до минус-третьего уровня и оказались десантными средствами. Оттуда цепочкой вышли мощные панцершнауцеры с огромными челюстями грейферного типа и броня у них будь здоров – эти сразу полезли в шахты и радиальные тоннели, пробивая щиты и двери как печенье. За ними шла отборная пехота из эльфов-садистов. Мы отступали туда, где поглубже, и настроение было ни к черту – похоронное. Я ухитрялся изображать веселье и врал, что это мы так заманиваем противника. И что скоро нам придет на помощь дивизия кальмаров – хотя, на самом деле, для панцершнауцеров наши тоннельники были бы, что моллюски для кашалотов, на один укус. Да и во всех глубоких тоннелях кальмаров едва набиралось на две роты, скудноватая там кормовая база. Прямо скажем, все, кто поумнее, мне не верил и разбегался кто куда.
Однако на минус-пятом уровне на панцершнауцеров и эльфов вдруг накинулись робопауки, киберсаранчуки, айкью-глисты, айти-мухи, гиперхомячки, именуемые также хома сапиенс, – короче, разная мелкая техноживность, смастеренная машинами Эдема для собственного увеселения, и в большом количестве. Специально или случайно машины Эдема оставили свои игрушки нам. Я даже не знал, что они там, копошатся в грязи – на этот уровень, где коллекторы для фекалий, по доброй воле никто не ходит. Патриотическая техноживность с воодушевлением буравила и грызла супостатов. Особо пронырливыми были анал-лизаторы – этих смастерили машины Эдема из кучи дефектных анальных джойстиков. Ну, вы сами понимаете, куда могли пролезть эти твари, созданные для грубых развлечений. Эльфы, держась за задницу, прыгали в отчаянии на стены, падали и полностью теряли функциональность – их грызла вдоль и поперек победоносная техноживность. На панцершнауцеров шлепались с потолка огромные слизни – одичавшие нанобики и микрорги, слипшиеся в серую слизь. Они облепливали свою добычу, а затем разъедали и проедали ее, так что ничего не оставалось, кроме, собственно, сильно потолстевших слизней.
– Утечка теплоносителя, температура в рабочей зоне повышается каждую секунду на десять градусов, – сообщил голос, принадлежащий кому-то из тоннельников. – Дисфункция наступит через пять минут, взрыв через двенадцать.
Значит, панцершнауцеры повредили внешний контур реактора.
Мне осталось только заорать своим соратникам:
– Закидывайте дыру вражескими телами, остолопы чёртовы!
Из обломков панцершнауцеров и останков эльфов получалась хорошая пробка для реактора. И не жалко их было, честное слово; у них, в отличие от машин Эдема, сознания вовсе нет. А то ведь все привыкли, что мы бьём и плачем, и «милость к падшим» призываем. Эти «падшие» быстро бы самособрались и самовосстановились, и принялись бы нас мочить с утроенным рвением.
После того как удалось предотвратить ядерную катастрофу, можно было собрать тех наших, кто не успел слишком далеко драпануть, зачислить в свой царский ООО – аббревиатура расшифровывается, как «отличный отряд опричников», – и предложить им стать героями.
Тут и кальмары в помощь – с их знанием подземных ходов. Их возглавил тот самый парень, который спас меня в начале заварухи – его, кстати, звали Теутидом Декаподовичем, так что я ему титул князя Десятирукого присвоил. Нам удалось зайти вражескому десанту через ремонтные люки во фланги и в тыл. Позднее придворный живописец изобразит меня с мечом-кладенцом в руках и на белом вздыбленном коне, назвав картину «Его величество прогоняет неприятеля из пределов своего царства». Только с количеством ног у животного он немного ошибется, нарисовал шесть. Или, может, мои копыта пририсовал жеребцу. А в реальности у меня вместо меча был кусок арматуры, а конём был я сам. Пока размышлял, что лучше – колоть, рубить или вообще выбросить такой «меч», на меня устремилось два бораллигатора, страшно мерцая вращающимися титановыми зубами. Как написал позднее автоматический летописец Некстор: «Не растерялся царь Фёдор и когда подступили к нему многозубые монстры». Да нет, растерялся, проще говоря, сдрейфил, но славные воины князя Десятирукого своими то ли руками длинными, то ли щупальцами дивными перенаправили одного бораллигатора в распахнутую пасть другого.
Извините за многочисленные подробности, но у меня до сих пор это побоище до сих перед глазами, стоит, хотя столько лет прошло, а вот съел вчера на ужин, котлету или сосиску – не помню…
Когда кое-кто из наших опять собирался победу праздновать и потянулся за шкаликом с червивовкой, на Психею опустились новые десантные средства фрибутеров, настоящие адские матки, которые выдавали продукцию быстрого изобретения – медно-рыжих стильнопендр и прочих мобинсектов, юрких и быстрых. В какой-то момент численно преобладающая вражеская техноживность перегрызла нашу и чуть не захлестнула витязей Психеи. У меня даже какой-то заскок случился от ужаса.
Мир вокруг бледнеет, становится тонкостенным, сдувается и раздувается вместе с каждым моим вдохом и выдохом. Он теряет свою реальность, становясь как бы частью меня. Я чувствую одного из мобинсектов, как бы просачиваюсь в тесноту хищного тельца и разделяю его своим дыханием на части. Не так уж черны эти роботехи – в процессоре видны крупинки дисперсного золота; золотые электроды удерживают электроны в прослойке из дитиоловых молекул. Чувствую острющие мандибулы из рения и максиллипеды, ставшие пусковыми трубками для иглоракет – непонятные слова гляньте в поисковике, сейчас не время разжевывать. Чувствую, как радиоизотопное сердечко дает им энергию. И я вливаюсь в их рой. Каждый его член похож на другой – они соединяются в глянцево-черную волну. А я скольжу по ней. Осязаю пульсации ковалентных связей и клещи ионных, дрожащие бугорки полимерных диполей, зыбкие кольца супрамолекул. Цепляясь за шину ввода-вывода, забрасываю в их процессор номер прерывания и вбиваю новый указатель в регистр инструкций, словно у меня есть интерфейс к ним. И волна мобинсектов уже не накатывает – она разбивается на множество волн, которые сталкиваясь, гасят друг друга.
