– Элла, ты удивишься, но тысячу лет назад люди ходили в космос и без компенсаторов. И существовали в невесомости. Ели, пили и…а ты не беременна?

Я сказал это не специально, просто это была моя первая догадка. Пусть сырая, не додуманная, а потому и подлая. У Элки произошел выброс воды через нос и рот. Может, желудок оказался легче двухсот граммов воды?

– Лев. Я убью тебя.

Я подумал, что такой матерый стрелок- треугольник-11- словами бросаться не будет и действительно убьет меня в тот самый момент, когда сила тяжести станет нормальной. Я отвернулся к окну.

Лифт начал проходить первые слои облаков, за которыми обычно располагаются рекламные дирижабли. Хоть почитаю, что сегодня рекламируется на Лепро- та же гамма-кукуруза (подводные плантации и поверхностные угодья на материке экспортировали свой товар на добрую четверть Империи) или что-то другое (нельзя же рекламировать одно и то же семь лет подряд). Небо за иллюминатором резко посветлело. Я разглядел внизу рванное одеяло второго слоя облачности и желтую полоску Веерного Побережья. Сам город Океанский было не разобрать – лифт начнет планировать к нему только на пятикилометровой высоте.

Я почесал подбородок.

Кажется, мы садимся «в утро». Костя спал, по океану еще блестят планктоновые разводы микродариума, небо чистое от смога.

– Лучше расскажи мне о себе,– наконец услышал я приглашение к разговору,– девять лет ты гражданин этой планеты. А до этого? Ты же не здесь родился. Я знаю- видела твою личную закурапию у Полоскова.

– Там не было сказано- откуда я?– спросил я.

– Не помню. Республика какая- то. Я потом искала на галакте, но не нашла. А потом забыла. У меня с галактографией всегда плохо было.

– Этой республики сейчас уже нет, -успокоил ее я,– переименована четыреста одиннадцать лет назад в Округ Дуктис.

– Эй!– встрепенулась Элка,– это же почти у самого Солнца! Ты- родом из Солнца?

– Все мы ходим под светом Солнца,– процитировал я Императора. –нет. Я родился не на Солнце. Это вообще, если ты не знаешь, желтая звезда, недалеко от Дуктиса. Но именно на орбите Солнца есть планета Земля.

– Та самая?

– Да.

За иллюминатором промелькнула пузатая тень дирижабля и лифт начал скользить вдоль его многокилометровых транспарантов, которые на такой скорости падения как наша стали складываться в определенный рисунок и текст. «Месторождения Лепроан- место рождения Лепро!!! Компания Сантагаз!!!» Слава Богу! Кукуруза отошла на второй план. Дирижабли за окном рекламировали природный газ, который недавно начала добывать на втором материке местная компания.

– Ну и?..Дуктис. В смысле, -ну и как называлась та, твоя, республика ?-не выдержала Элла, когда мы снова нырнули в уже второй слой облачности.

– Республика Проксима. Первая республика на второй колонизированной землянами планете. Кстати. Этот «Бродяга» тоже с Республики Дуктис. Был колониальным перевозчиком. Первая Звездная Экспансия.

– Ага. Значит, этот первопроходец и ты с одной планеты,– Элка ткнула пальцем вверх, в сторону ремонтной станции, от которой мы уже порядочно ушли.

Я улыбнулся и кивнул.

Она откинулась в кресле, чему-то торжественно улыбаясь. И затем, помрачнела.

– Сейчас я задам вопрос. Нет –два. Ответь честно и не ври.

Я кивнул еще раз.

– Ты сказал, что на «Бродяге» ты в третий раз. А когда был первый?

– Первый раз я поднялся на его борт – тогда он не так назывался -десятилетним мальчишкой.

– То есть это было…примерно, десять лет назад?

– Это второй вопрос? Нет? А, ну ладно. Нет, не десять. Семьсот двадцать шесть лет назад.

Элка схватила меня за рукав, притянула к себе и попыталась заглянуть мне в глаза.

– Ты один из тех, кто был на этом корабле?– шепотом спросила она.

– Да,– в тон ей шепотом ответил я.

– Колонист?!

– Нет. Последний член экипажа.

IV.

Мы сидели с Костей за маленьким столиком и играли в шахматы, отрываясь от игры, только когда из ванной комнаты раздавалось очередное Элкино уханье.

– Она что- никогда ванной не пользовалась?– осторожно спросил Костя.

– Такой как твоя- нет,– ответил я, переставляя фигуры,– пойми, что эти люди почти всю жизнь проводят внутри искусственных микроклиматов, где крайне редки такие понятия как «много воды», «много горячей воды» или,– я махнул в сторону окна,– живое, настоящее дерево. С червячками в коре и птичками на ветке.

– Консервная банка!– подытожил Костя,– не дыши, не пыхти, не мойся.

– Не совсем так,– возразил я,– намного проще, чем было у нас. Но в целом- да.

Исход партии был предрешен уже пять минут назад, но упрямый Толстяк-Костяк никак не мог с этим согласиться и бросал в бой все фигуры. Когда в очередной раз Костя, не поднимаясь с кресла, потянулся за вареньем он задел рукавом халата несколько моих фигур.

Поле мигнуло и погасло. Фигурки плавно опустились на плоскость столешницы.

– Ой,– сказал он,– кажется, я задел кнопку сброса…

– А я так и знал,– успокоил его я,– тебе мат был через два хода.

Я начал собирать фигуры в футляр.

– Да, в шахматы я так и не научился играть,– Костик принял поражение,– хотя … у меня на это нет времени… А у меня для тебя сюрприз.

Он ухмыльнулся и откинувшись в кресле вдруг совершено неожиданно для меня вытащил из кармана халата сигару. Не сказать, чтобы я удивился. Но настоящую сигару я видел только в своем далеком детстве. Потому что в современном стерильном мире, порядок, царящий внутри звездолетов, где каждый килограмм кислорода на счету, такие вредные привычки как курение- лишняя нагрузка на фильтры. Я думал, что эта привычка искоренена временем.

Костик закинул ногу на ногу и с помощью неизвестно откуда взявшейся зажигалки попытался раскурить сигару. Получалось у него это не совсем умело. Спустя несколько секунд он поперхнулся дымом и противно закашлял.

– Там вроде надо было что-то надкусывать.-пожалел его я,– я помню это по кино.

– Не знаю, не знаю,– Костя с сожалением отложил свой сюрприз,– я был уже слишком правильным ребенком, когда попал в список колонистов «Хотиры».

– Ты не успел стать неправильным- ты еще пацаном был.

– Ты мой ровесник, между прочим!

– Ты хочешь сказать, что я курю?

– А что- нет?.. а…ну да.

– Ага!

За спиной шикнула дверь и перед нами предстала во всей своей красе Мила- вторая половина Кости. Причем его лучшая часть. За тот год, что я ее не видел, она немного похудела. Хотя, может стереокартинка ее просто полнила?

– Лева!– мягко сказала она, наклонилась и поцеловала меня в щеку,– живой. Как приехал?

– Не поверишь- на метро! Ты откуда?

– Отпросилась с работы. Как далеко на этот раз занесло тебя?– традиционный от нее вопрос.

– На этот раз близко- семнадцать световых,– традиционный от меня ответ.

Костя фыркнул.

– Близко для меня- это в пределах пяти минут на моноплане. Естественно, без захода на «второй этаж».

– Близко для меня,– сказал я в тон ему,– это в пределах одного Малого Прыжка. Мил, я не один…-как бы прося прощения обратился я к хозяйке домашнего очага.

– Да ерунда, – отмахнулась та, как будто приводить кого-то в ее дом для меня было обычным делом.

Легкий кивок в сторону Элкиного комбинезона.

– Я надеюсь, мода в Космофлоте не изменилась и эти корсетные робы все еще носят только женщины?– Мила подмигнула,– где она?

– В душе…-я попытался встать с кресла, но был властно посажен назад.

– Мы –девочки – сами разберемся.

Мила легкой походкой прошла через всю комнату, к лестнице на второй этаж.

– Я сейчас переоденусь и мы…-начала было Мила, но внезапно остановилась на половине лестницы. Принюхалась.

– Что за противный запах?

Костя быстро втянул голову в плечи и суетливо смахнул со столешницы крошки табака.

– Дорогая! – нарочито громко объявил он,– Там Лева тебе цветы принес! На тумбочке.