– У меня отец тоже много журналов выписывает, особенно медицинских, но мне больше нравится про природу…

– Коля, ты лучше скажи, вы в эти выходные на дачу собираетесь?

– В следующую субботу.

– Слушай, а возьмите меня с собой…

– Поехали конечно… Серега, погнали в столовку, сегодня молоко дают…

Самая крепкая дружба зарождается в детстве, потому что она чиста и бескорыстна. Я смотрел на худенького Кольку, и думал о том, как он надломился после гибели отца. И как дальнейшая жизнь парнишки пошла наперекосяк. Коля женился в тридцать лет на Кристине, женщине много старше себя. Ее родители оказались поволжскими немцами и вскоре уехали в Германию, а через год переманили и дочь с зятем. Коля так и не смог устроится по специальности инженером-топогеодезистом (наши дипломы в Германии почти все недействительны) и устроится подсобным рабочим на стройке. Кристина с головой ушла в политику и наотрез отказалась рожать. Семейная жизнь вскоре начала трещать по швам. Коля начал закладывать за воротник и однажды, на 9 мая, пьяный залез по пожарной лестнице на здание администрации в Кельне и водрузил на флагшток красный советский флаг.

После этого случая он шесть месяцев отсидел в исправительной колонии. Кристина подала на развод. Что случилось дальше я не знал, Коля перестал звонить два года назад и я тоже не мог дозвонится по старому номеру… Но сейчас со мной сидел двенадцатилетний худенький Коля, которому я мог помочь…

Мы выпили в столовой по два стакана молока. Коля убежал в кабинет, полистать учебник, он предчувствовал, что сегодня его обязательно спросят. А мы с Витькой побежали на футбольное поле. Вскоре меня отозвал в сторону лопоухий Петя Гапонов из параллельного класса:

– Кузнецов! Меня просили тебя привести.

– Кто просил?

– Тебя ждут возле калитки. Трое. Один взрослый совсем.

Витек нахмурился.

– Это Баркас, похоже, с друзьями. А у нас еще два урока. Ничего, Серый, через черный ход уйдем!

– Я что, бегать от них буду? Пойдем, Петька…

Виктор от изумления вскинул брови:

– Ты че, Серега… совсем с дубу совсем рухнул? Они же грохнут тебя!

– Прорвемся, Витек…

Петя Гапонов повел меня к школьной калитке, будто пленного немца, а Витька что-то пробурчал под нос и побежал к мастерским…

Трое парней сидели на металлическом бордюре, возле калитки. Они затаились будто волки, поджидающие добычу. Как только Петя Гапонов меня привел, он кивнул Баркасу и быстро направился к школе.

Баркас привстал и звонко щелкнул костяшками на кулаках. Второй парень, в тельняшке под курткой, недобро ухмылялся, надвинув кепку почти на глаза. А вот третий, похоже, за главаря. Лет семнадцати, худощавый, с синими от татуировок руками и колючим взглядом. Блатной. Пожалуй, он самый опасный из всей троицы. Нужно быть начеку.

Я заметил на скуле Баркаса большой фиолетовый синяк.

– А ты че, щегол, вчера ноги быстро нарезал? Думал что, тебе все с рук сойдет? Решил «красносельского» отмудохал и «король» теперь на районе? – Баркас был на взводе.

– Не шелести, брат, – сквозь зубы процедил худощавый. – Что, пацан, осознал свою вину, готов искупить?

– А что я должен сделать?

– Завтра принесешь два «чирика» и считай, прощен перед братвой.

– Недорого же вы цените честь «кента», – я внимательно посмотрел в мутные глаза худощавого, и мне показалось, что он явно под кайфом.

– Клещ, дай я его сам порву! – вскочил парень в кепке.

– Остынь, Бес! А ты что такой дерзкий, парнишка?

– Если Баркас хочет реванша – я готов! – прижавшись спиной к сетчатому забору, я гневно окинул взглядом троицу. – Но предупреждаю, пацаны, я в прошлом КМС по боксу.

– А у меня черный пояс по карате, веришь? Ты базар фильтруй, салабон, а то на такие «бабки» попадешь – старики твои хату продадут и еще должны останутся…– процедил сквозь зубы «авторитет».

– Клещ, давай я его прямо здесь размажу, он у меня соплями красными месяц умываться будет, чмо вонючее… – Баркас подошел и резко схватил меня за ворот куртки.

– Остынь, Баркас! Осади!

Я осторожно убрал руку парнишки с воротника. Все же зря этот урод худощавый про родителей упомянул. Похоже по-хорошему разойтись точно не получится. Но что же делать? Куда убежал Витек? Надеюсь за подмогой…

– Хватит базарить, погнали. И ты, пацан!– худощавый поднялся и направился в сторону мастерской на краю школьного двора. Мы вслед за ним. Баркас брел сзади и нервно хрустел костяшками.

За кирпичным зданием мастерской росли густые кусты тутовника, образовывав в центре небольшую квадратную площадку. Здесь пацаны иногда выясняли отношения и устраивали кулачные бои без правил.

– Я тоже до четвертого класса в этой школе учился, – худощавый сплюнул на песок, – Ну что, бойцы, готовы к бою?

Баркас подбоченился и занял боевую стойку. Он был похож на молодого бычка. Парень и вправду крепкий. Тяжелее меня на десять кило и руки длиннее. Сколько во мне сейчас? Наверняка пятьдесят шесть кило, не больше. Нужно уклоняться и вкладывать в удар вес, иначе Баркас меня растопчет. Я сделал ложный выпад, но соперник не поддался на провокацию, сегодня он был осторожнее. Баркас резко подскочил и обрушил на меня серию сокрушительных ударов, один из ударов все же достал и рассек бровь. Но сам Баркас в этот момент открылся, я ударил его мощным хуком в челюсть, и когда он уже поплыл, добавил прямым в голову, вложившись в удар от души. Противник уже падал, когда сбоку я заметил движение, подлетел парнишка в кепке, я успел вовремя увернуться, огромный кулак пролетел перед моим носом.

– Мочи его, Бес! – гаркнул худощавый.– Растопчи эту гниду!

– Эй, парни, что тут за хрень? – из кустов выскочил трудовик Захар Валентинович, за ним прятался бледный Витек. – Справились суки втроем с пацаном?!

Трудовик подбежал к худощавому, который был ближе, и с размаху дал такую мощную оплеуху, что тот сразу упал, уткнувшись носом в песок. Парень в кепке развернулся и бросился бежать напролом, через кусты. Баркас еще лежал на земле и стонал, обхватив лицо руками.

– Зря ты так, мужик… – простонал худощавый и осторожно привстал.

– Пошли отсюда, придурки! Еще раз увижу возле школы – ноги всем оторву!

Захар Валентинович осторожно взял меня за плечо.

– Пойдем, Кузнецов…

В мастерской я умылся возле раковины. Трудовик аккуратно заклеил мою бровь лейкопластырем.

– На хрена ты с этими придурками один разбираться пошел ? А если бы Сафонов меня не предупредил, что было?

– Спасибо, Захар Валентинович…

– Ты с этими бакланами больше не связывайся. Если что – мне говори. Вот же педерасты… втроем на одного, надо было их посильнее нахлобучить…

Захар Валентинович бывший десантник-афганец. В 1990 он уйдет из школы и попадет в группировку криминального авторитета Черепа. В 1993 сядет на семь лет, а вначале нулевых завяжет с криминальным миром и откроет в нашем городе первый фитнес-центр. Сколько же моих родственников, друзей и знакомых стали заложниками эпохи и жертвами девяностых, когда страна после распада Советского Союза будто пустилась в загул вместе со своим атаманом Борей Ельциным. И меня краешком зацепила первая Чеченская и холодная ветреная зима в Ханкале…

Когда мы шли в класс, Витя посмотрел на меня и расхохотался:

– Классно выглядишь, Серый… губы как вареники, бровь разбита, как ты на свидание-то пойдешь?

– На какое свидание?

– С Таней. Уже весь класс об этом знает.

– Да какое свидание!.. Смирнова меня на концерт пригласила. Кстати, у нас еще много уроков?

– Еще «литература» и «классный час». А ты сочинение по русскому написал? Сегодня нужно сдать!

– Какое сочинение?

– «Моя будущая профессия».

– Дурик, что же ты раньше не сказал?

– Ладно, пойдем, ты же у нас вундеркинд, как-нибудь выкрутишься…

Светлана Андреевна, высокая худощавая женщина со строгим взглядом, прошла по рядам и быстро собрала тетрадки.