– Седой на сердце жаловался, видимо, у него приступ случился ночью, когда все спали, – сказал фельдшер, по указке Бешеного. Так в свидетельстве о смерти и написали, правда, формально сделали вскрытие, для отчётности. Что ж, одним заключённым меньше, одним больше…

Два дня Сергей не приходил в себя. Дина сама покупала нужные лекарства и прибегала обратно. Она ставила Сергею капельницы и делала уколы, антибиотики, противовоспалительные и восстанавливающие витамины.

– И зачем тебе это надо, Дина? – спросил Евгений Николаевич.

Да, им выдавали лекарства, простейшие, от простуды и болеутоляющие, этого конечно, было недостаточно. Но так они работали и требовать большего, не могли.

– Но ведь лекарств нет, Евгений Николаевич? Он в тяжёлом состоянии… вот и всё, – краснея и смущаясь, ответила Дина.

– Лекарств нет, но до сих пор мы обходились тем, что есть. Хм… а ты часом не влюбилась, а, девочка? – словно его осенила догадка, спросил Евгений Николаевич.

– Нет! Что Вы! Я… нет… простите… – смущаясь, произнесла Дина, опуская голову.

А когда она оставалась одна, что бывало часто, так как Евгений Николаевич вечно уходил по делам, Дина, склонившись над Сергеем, подолгу смотрела на него.

– Как же тебя сюда занесло, Серёженька? Да разве ж это место для тебя? Наверняка, здесь что-то не так… – шептала Дина, водя пальцами по нежной коже лица Сергея, по его густым, красивым бровям.

На третий день, Сергей, придя в себя, открыл глаза. Но тут же вновь закрыл их, тут Дина присела на стул и наклонилась над ним опять.

– Какой же ты красивый, Серёженька. Вот бы ещё в твои глаза взглянуть… – прошептала Дина и с опаской оглянувшись, тихонько поцеловала парня в красные, воспалённые от жара губы. Жар, который держался более суток, только немного отпустил.

Сергей слышал и чувствовал всё, правда сил ещё не было, но усилием воли, он поднял руку и прижав Дину за шею к себе, приоткрыв свои губы, прильнул к её губам. От испуга, Дина застыла, широко открыв глаза, с недоумением и страхом глядя в голубые глаза Сергея.

– Мамочки… я пропала! Я тону в его голубых глазах… – подумала Дина, отрываясь от Сергея.

– Прости… я думала, ты ещё без сознания… я не хотела… – растерянно произнесла Дина.

За долгие месяцы, Сергей впервые чувствовал, что он словно находится на воле. Он попытался улыбнуться.

– Что со мной? – прохрипел парень.

– Тебя это… заточкой ударили… доктор наш операцию сделал… я пойду… – медленно отступая к двери, запинаясь, сказала Дина.

– Стоять! – услышала она голос Евгения Николаевича за своей спиной и тут же остановилась.

– Ты, парень, верно в рубашке родился. Если бы не эта девушка, лежал бы ты сейчас в общей могиле. Она жизнь тебе спасла! Её благодари. Я уже хотел в морг твоё, так сказать, тело отправлять. А Дина… стала так тебя трясти и бить по щекам… даже я испугался, когда ты ожил, – подходя к Сергею и щупая пульс на его запястье, говорил Евгений Николаевич.

Дина, покраснев, стояла чуть живая за его спиной.

– Евгений Николаевич? Прошу Вас… не нужно… – пробормотала она.

– Ну что сказать? Неплохо. Ты крепкий, но ещё пару сантиметров… как же тебе удалось уклониться от заточки Косого? Он никогда не промахивался. Тебя приговорили, это ты знаешь? Только, если выжил, второй попытки не будет, но всё же, будь осторожен. Это я так… на будущее тебе говорю, – поднимаясь со стула, сказал Евгений Николаевич.

– Вы так спокойно говорите об этом… может надо доложить наверх? – с трудом, с хрипотцой спросил Сергей.

– А что это даст? Здесь свои законы, а мы лишь выполняем свою работу. Кстати… ты ведь ещё ничего не знаешь… Косой повесился, но думаю, ему помогли. Седого тоже нашли мёртвым в постели, сердечный приступ… – с усмешкой сказал Евгений Николаевич.

Сергей не ожидал услышать такое, он поморщился, от боли сжав простынь.

– Люди умерли… это так смешно? – спросил он, не глядя на врача.

– Тут многие умирают и часто не своей смертью. Ладно, что-то я разговорился. А… это тебя сюда два дня назад Седой принёс, не сам, конечно, ты крепче его. Он подмогу вызвал. В общем… видимо твоё время ещё не пришло. Выйдешь отсюда, свечку что ли Седому поставь. Да и Монте-Кристо умер в тот день, когда тебя Косой резанул. Дина? Ты бы ему поесть принесла… в больничке кормят лучше, чем в бараках, я в столовую, – сказал Евгений Николаевич и тут же вышел.

– Я за обедом схожу… – смущаясь, сказала Дина и тут же вышла следом за врачом.

Сергей задумался.

– Сколько всего произошло за эти два дня… а она ничего так… красивая. Значит, я обязан жизнью тебе, Дина… Дина… имя красивое… – думал Сергей.

Потом он вдруг вспомнил про родителей. Вроде, они должны были приехать на свидание, ему давно было положено, ведь более четырёх месяцев прошло, как он находился в колонии. Неведомая тоска сжала ему грудь, Сергей застонал, закрыв глаза.

– Что? Где болит? Серёжа? – услышал он голос Дины над головой и тут же открыл глаза.

– Нагнись… прошу тебя… – попросил Сергей, увидев удивлённое лицо девушки.

Дина понимала, что парень долгое время находится здесь, без женского внимания и тем более, без женской ласки. Нет, не из жалости, она нагнулась и позволила ему поцеловать себя в губы, ей это и самой нравилось. Несмотря на неопытность, Сергей всё же классно целовался и отпускать Дину ему совсем не хотелось. Он протянул руку и дотронулся до упругой груди девушки. Невольная эрекция, заставила его отпустить её и отвернуться. Дина смутилась и присела на стул.

– Я покормлю тебя… тебе ещё нельзя напрягаться… – взяв  со стола тарелку с макаронами и маленькими кусочками мяса, сказала Дина, не смея смотреть в глаза Сергею.

Что имела ввиду Дина, говоря, что ему нельзя напрягаться, каждый понял по-своему. Она старалась не смотреть ему в глаза, а он, напротив, открывая рот для очередной порции макарон, ловил её взгляд. Девушка за эти два дня поняла, что влюбилась в этого парня, хотя успела узнать, что у него срок за жестокое, умышленное убийство аж восемнадцать лет. Только она отгоняла  от себя эти тяжёлые мысли и уходить домой ей вовсе не хотелось.

Проходили дни, через неделю Сергей поднялся и уже мог самостоятельно сидеть на кровати и сам есть. Дина первые дни и на ночь оставалась дежурить, но Дарья Ивановна возмутилась.

– Никогда у тебя не было столько ночных дежурств, Дина, с чего это вдруг, каждый день подряд? – спросила бабушка, когда через три дня и ночи, Дина приехала домой, чтобы искупаться и переодеться.

– Бабушка… в больничке тяжёлый больной лежит, он у нас с Евгением Николаевичем чуть не умер на операционном столе. Нельзя было надолго оставлять его одного. Ещё пару дней и он станет себя лучше чувствовать. Ну прошу тебя, не сердись, бабулечка моя… – обнимая Дарью Ивановну и прижимаясь к ней, ворковала Дина.