– Он не дышит… Евгений Николаевич? Прошу Вас! Сделайте что-нибудь! – невольно воскликнула Дина, прислушиваясь к Сергею и понимая, что дыхания нет.

– Он ведь не умрет? Евгений Николаевич? – невольно спросила Дина, когда во время операции, Сергей перестал дышать.

– Он тебе кто? Брат? Ты чего так печёшься о нём? Он зэк! Поняла? – грубо ответил Евгений Николаевич.

– Совсем не похож на тех, кто находится в колонии… Господи! Сердце! Евгений Николаевич? У него остановка сердца! – воскликнула Дина, держа в руках инструмент, ассистируя во время операции.

Условия в их операционной были совсем не такие, какие были в клинике. И проходящую операцию, можно было назвать кустарщиной, но иного выхода не было и Евгений Николаевич, нужно было отдать ему должное, старался применить все свои знания в медицине.

– У меня нет оборудования… ладно, давай делать прямой массаж сердца. Я под сердцем, ты в рот, – сказал доктор, сложив руку на руку под грудью Сергея.

Во время операции, произошла остановка сердца, заточка, которой ударил его Косой, прошла в двух сантиметрах от сердца. Дина никому ещё не делала искусственное дыхание рот в рот. Но тут речь шла о жизни молодого парня, пусть заключённого, но Сергей произвёл на девушку другое впечатление. Его черты лица очень отличались от лиц тех, кто находился в колонии. Впрочем, девушке казалось, что все они похожи друг на друга. Она посмотрела на красивое лицо Сергея… Густые брови, нежная, как у девушки кожа, ямочка на подбородке, так и хотелось погладить его по щеке.

– Чего встала? Давай, девочка! – нажимая на грудь Сергея двумя руками, крикнул Евгений Николаевич, чем привёл Дину в чувство.

С сомнением вздохнув, она приоткрыла его губы и сделав глубокий вздох, прижалась губами к его губам. Девушка понимала, парень может умереть в секунду, забыв обо всём, она делала ему искусственное дыхание. Это продолжалось несколько минут.

– Бесполезно. Всё, Дина! Он умер. Отойди, – устало сказал доктор, накрывая лицо Сергея простынью.

– Нет… этого не может быть… он ведь такой молодой… прошу Вас, Евгений Николаевич! Не опускайте руки! Прошу Вас! – вне себя закричала Дина.

Евгений Николаевич с удивлением посмотрел на неё. На этом столе, за долгие годы его работы, часто умирали люди, что попадали по разным причинам к нему, но такой реакции ещё не было. Да, до Дины с ним работала молодая женщина, проработав семь лет, она всегда сама накрывала тело после того, как констатировали смерть заключённого. Потом она уехала и на её место пришла другая, намного старше. Теперь с ним работала Дина, скромная, малословная, аккуратная девушка. А тут…

– Да что с тобой, Дина? Рана тяжёлая, шанс что он выживет, был минимальный. Всё, зови санитаров, пусть перенесут тело в морг. А дальше, формальности, это не наше дело, – сказал Евгений Николаевич.

Сама не понимая, почему… но Дина плакала. Она, не отрываясь, смотрела на простынь, которой закрыли лицо Сергея, смотрела и не могла унять слёзы.

– Да, минимальный, но всё таки этот шанс был… – произнесла Дина.

Вдруг откинув белую материю, девушка схватила Сергея за плечи и с силой встряхнула, потом неистово стала хлестать его по щекам.

– Живи! Ты не можешь просто так умереть! Слышишь? Живи! Ну прошу тебя! – кричала Дина, кажется и сама не ведая, от шока перед смертью, что происходит.

Евгений Николаевич, ничего не понимая, с удивлением смотрел на неё.

– Дина? Что ты делаешь? – воскликнул он, хватая её за руку.

Вырвав руку, он вновь схватила Сергея за плечи и ещё сильнее встряхнула его, да так, что его голова приподнялась и вновь упала на стол. Тут его ресницы вздрогнули.

– Господи! Он жив! Евгений Николаевич? Он жив! Прошу Вас, помогите! – закричала Дина, дрожащими руками набирая в шприц лекарство.

– Ну ты вообще даёшь … – оторопело глядя на девушку, пробормотал доктор, наклоняясь над Сергеем.

Была поздняя ночь, когда Сергей, наконец, стал дышать равномерно, а под утро, открыв глаза, ничего не понимая и не помня, посмотрел на девушку в белом халате, которая сидела на стуле и прислонившись к стене, спала. Сергей вновь закрыл глаза и ушёл в глубокий сон. Место операции, Дина обколола новокаином, чтобы унять боль, поэтому Сергей её почти не чувствовал, да и не в том ещё он был состоянии.

А Седой, оставив Сергея в больничке, вернулся в барак. Бросив взгляд в сторону шконки Бешеного, он увидел, что тот говорит с Косым.

– И на тебя управа найдётся, Бешеный. Не по понятиям живёшь… борзеешь, гад… понты разводишь. Ладно, нужно прогон братве бросить, пусть сами решают, моё дело сторона, – думал Седой, ложась на свои нары.

В том, что Сергей выживет, Седой не сомневался, хотя и понимал, что рана тяжёлая, Косой уже не раз убивал заточкой. Этот его удар, Седой хорошо знал. Но Косой не учёл того, что Сергей постоянно был начеку, напрягая тренированный пресс. Правда, этим вечером, Сергей вовсе не ожидал, что получит удар заточкой, но успел то ли повернуться, то ли уклониться, но заточка не коснулась сердца, как должно было быть, а прошла мимо, что и спасло парню жизнь. Да и сам Сергей был крепким и сильным, держал спортивную форму, хотя часто задумывался, зачем? Но вновь, с утра пораньше, уходил на площадку и занимался перед завтраком, подтягиваясь на турнике, прыгая через козла, подтягиваясь на брусьях и делая кувырки.

Утром, когда Седой проснулся, к нему подошёл Слон.

– Косой повесился, – сказал он ему.

– Туда ему и дорога. А может и повесили… – прошептал он последнюю фразу и взглянул на Бешеного, который невозмутимо сидел за столом и что-то пил.

Ему обычно по утрам, перед завтраком, заваривали кофе. А Бешеный, после того, как Косой доложил ему, что замочил Серого, велел инсценировать самоубийство Косого, повесив его в душе, где его и нашёл Шнырь. Зачем понадобилось Бешеному убивать Косого, знал лишь он.

Ночью ему сообщили, что Сергей выжил. Наверное, Бешеный мог закончить дело с Серым, но не хотел вызывать на себя подозрение, поэтому он просто приказал повесить Косого. Нет убийцы – нет проблемы, решил Бешеный. Седой после завтрака пошёл к больничке, чтобы узнать о состоянии Сергея, сам не понимая, с чего это он вдруг волнуется за парня.

– Держи… узнай, как там Серый? Ну тот, которого вчера с заточкой в боку принесли… – сунув деньги в руку солдата, попросил Седой.

Тот, пугливо озираясь, быстро сунул деньги в карман и тут же ушёл. Вернувшись через десять минут, он сказал Седому, что парень жив. Этого было достаточно. Седой ушёл, а после завтрака, зайдя за туалет и сев за деревом, написал записку. Скрутив её в тоненькую трубочку, он, поискав взглядом среди солдат из охраны, подошёл к одному из них.

– На волю маляву нужно скинуть. Держи… – сунув записку вместе с деньгами, сказал Седой и тут же ушёл. Он знал, если Бешеный о прогоне браткам узнает, Седому конец. Седой очень рисковал, но делал это намеренно. Глубокой ночью, Седого удавили его же подушкой, а утром сообщили, что в бараке ещё один труп. Бешеный такого не прощал и записку тут же сжёг, когда ему её доставили.