– Извини, Бешеный, моё уважение и к тебе, и к братве глубокое, поверь. Я привыкаю, молодой ещё, – ответил Сергей, вызывая кривую улыбку на лице положенца.

– Бог простит, а ты вон… ешь, – ответил Бешеный.

Седой знал, такое поведение Бешеного ничего хорошего не сулит, но вмешиваться не стал, себе дороже, он это тоже знал, не по понятиям законов колонии это было. Сергей стал есть, хотя аппетита не было.

А Монте-Кристо к столу не звали, его вообще обходили стороной, не считая за человека, говоря, мало ли какая у него болезнь. Поговаривали, что быть может туберкулёз или даже сифилис, так как и эти болезни были у заключённых колонии. Монте Кристо прошёл к своему месту, с трудом залез на верхние нары и тут же уснул спокойным, глубоким сном, впервые за много лет. А утром, он не проснулся, словно и выжидал, когда доверит тайну надёжному человеку. Умер со спокойным лицом, с едва заметной улыбкой. Впрочем, его уход, сразу и не заметили. Шнырь, убирая барак, стал будить его уже после обеда, часа в четыре. Пришли солдаты, завернули труп, положили на носилки и молча унести, словно и не было этого человека, который жил здесь столько лет, часто забывая и своё настоящее имя.

Сергей о смерти Монте-Кристо не слышал, он с утра вышел на работу и из столовой, ушёл в рабочий барак. Вечером, когда оставшись один, он возвращался с работы, за бараком, в темноте увидел две тени, но не успел разглядеть и спросить, как почувствовал острую, режущую боль в левом боку и что-то тёплое и липкое потекло по телу. Но даже в темноте, Сергей скорее почувствовал по запаху изо рта Косого и теряя сознание, услышал его голос, противный, прокуренный, с хрипотцой:

– Всё! Готов! Валим отсель!

Седой, не дождавшись Сергея, обойдя нары, чтобы Бешеный не увидел, вышел во двор. Седой догадывался, что Бешеный что-то задумал, он хорошо его знал и не один год отсидки проводил рядом с ним. Почувствовав неладное, Седой прибавил шаг и пошёл быстрее. Он и сам не мог это понять, но к Сергею Седой относился, словно к сыну. Может отцовские чувства проявились у одинокого мужчины, кто знает, он и сам этого объяснить бы не смог, но он волновался и пошёл к рабочим баракам. Седой неожиданно наткнулся на Сергея, зацепившись за его ногу и едва не упав. Нагнувшись, он перевернул парня, так как Сергей лежал лицом вниз.

– Серый? Что с тобой? Ах, гады… уделали, значит парня… Падлы! – сквозь зубы произнёс Седой, когда рука дотронулась до раны и стала мокрой от крови.

Сергей был тяжёлым, высокого роста и крепкого телосложения. Тем более, каждое утро, чтобы не терять форму, вставал на час раньше и уходил к месту, где были сооружены турники и даже козлы и стойки для тренировок. Там Сергей подтягивался десятки раз, прыгал на козлах, боксировал с самодельной грушей. Впрочем, не он один, правда и не многие старались держать спортивную форму.

Понимая, что Сергей без сознания и самому ему его не поднять, Седой сначала приложил ухо к груди парня, но от волнения никак не мог расслышать, жив ли он. Приложив пальцы к крепкой шее Сергея, затаив дыхание, Седой прислушался.

– Жив ещё… – прошептал Седой и поднявшись, побежал за помощью.

На охране стояли солдаты, к ним он и ринулся.

– Там Серого завалили! Но он ещё вроде жив, в больничку бы его надо! – крикнул Седой, подбегая к солдатам.

– Зови майора, Егор, сами не можем без особого приказа, – сказал молодой парень, проходивший службу по охране колонии.

Второй парень, быстро побежал к зданию, где находились офицеры. Вечером, после рабочего дня, они уходили к себе, вечерняя перекличка проходила индивидуально по баракам, этим занимались низшие чины. Седой решил вернуться к Сергею, сказав второму парню, где их можно найти. Кажется, Сергей и не дышал, когда наконец пришли к нему на помощь.

Майор сам приложил пальцы к шее Сергея, чтобы убедиться в том, что он ещё жив, потом велел положить его на носилки и унести в лазарет при колонии, который заключённые называли больничкой. Доктор в это время ужинал и ему не очень понравилось, что его отвлекли от трапезы.

– Товарищ майор? Здесь тяжелораненый, рана в области сердца, медлить нельзя, может умереть, – сказал майор, указав солдатам на кушетку, куда и положили бездыханное тело Сергея.

– Не подохнет, майор, видать, крепкий парень. Давайте на операционный стол его, ребята. А ты чего встал? Иди отсюда! Утром придёшь, коли знать чего захочешь. Иди, иди, Седой! – махнув рукой, сказал доктор, в звании майора.

– Дина? Где ты там? Готовь всё к операции! Если успеем… – крикнул доктор, почти шёпотом произнеся последнюю фразу.

Из соседнего кабинета, видимо процедурного, выбежала молодая девушка, надевая на ходу белую шапочку. Закончив медицинское училище, Дина по направлению пришла работать в колонию. Родителей у девушки не было, жила она с бабушкой. Мать, родив девочку, до года кормить не стала, встретила парня и уехала с ним в город, а может и дальше. Отца Дина не знала, бабушка быть может и догадывалась, но травмировать девочку не стала. Сама воспитала внучку, а от дочери никакой помощи или даже письма, женщина так и не дождалась. Правда, она была против того, чтобы внучка работала в колонии, оно и понятно, вокруг заключённые, но по соседству жила Мария, которая тоже работала в колонии.

– Дарья Ивановна, не переживайте за Дину, заключённые на территории колонии, а мы работаем отдельно от них. Да и охрана там везде. Я сама буду присматривать за Вашей внучкой. Девочка она серьёзная, не глупая, так что всё будет хорошо, – сказала Мария.

Женщина работала с документами и ещё, по совместительству, работала в отделе кадров. Она вместе с Диной, приходила на работу, вместе с ней и уходила.

В эту ночь у Дины было ночное дежурство, как впрочем, это бывает и в обычной больнице. Она работала уже два года, срок отработки по направлению истекал, но уходить отсюда девушке не хотелось. Бывало, заключённые в больничке бросали реплики с намёками, но Дина достойно на них отвечала. Однажды, один заключённый протянул руку, когда она делала ему укол и ущипнул за бедро. Недолго думая, девушка схватила со стола ножницы и вонзила в его руку. Тот взвыл от боли, но это происшествие напрочь отбило охоту у многих, приставать к девушке.

Приготовив всё для операции, она подошла к Сергею. Его красивое, бледное лицо поразило Дину, он совсем не был похож на тех, что часто захаживали сюда. Не будь это колонией, Дина бы не подумала, что Сергей один из них.

– Господи… ты только не умирай… Какой хорошенький, жаль будет, если помрёт, – склонившись над Сергеем, думала Дина.

– Вколи ему вокруг раны новокаин. Этого хватит, – мОя руки с мылом  под краном, сказал доктор.

– Может его в больницу надо, Евгений Николаевич? Рана тяжёлая… умереть может, – обернувшись на врача, спросила Дина.

– Не довезём мы его. Справимся сами. Умрёт, что ж, значит не судьба ему жить, – приступая к операции, хладнокровно ответил Евгений Николаевич.

Дина помогла снять с Сергея робу, затем и майку. Протёрла спиртом вокруг раны и намазала йодом. Операция длилась уже часа два, как Дина с испугом посмотрела на врача.