Этим утром я проснулся от того, что моя сестра, как обычно, сдёрнула с меня одеяло убийственным рывком, и оно полетело прочь - вместе с трёхцветным котом, завернувшимся в него рядом со мной. А вот и моя сестрёнка, мой утренний киллер, послушно исполняющий мамины поручения.

- Мама говорит тебе поесть как следует.

Улыбаясь, моя сестрёнка подхватила недовольного кота с кровати обеими руками, и ткнулась к нему носом между ушей.

- Сями, тебе тоже! Есть пора!

Сямисэн, ставший нашим домашним питомцем после школьного фестиваля, зевнул с безразличной мордой, и облизал свои передние лапы. Когда-то он умел разговаривать, а нынче трёхцветный кот полностью потерял свой голос и прочно застолбил в нашем доме место обычного домашнего любимца. Он стал типичным невыразительным котом, каких полно повсюду – как будто бы мне померещилось, что этот кот вообще мог говорить по-человечьи. Кот он отличный и не привередлив; мурлычет редко, почти никогда – как если бы он забыл и кошачьий язык вместе с людским. Как-то вышло, что он устроил себе кровать в моей комнате, и понемногу привык к частым приставаниям моей сестрёнки, которая постоянно рвалась ухаживать за Сямисэном.

- Сямиии, Сямиии, есть пора!

Напевая без всякого ритма, сестрёнка выскочила из комнаты, с видимым усилием прижимая к себе кота. От холодного утреннего воздуха у меня пошли мурашки по коже. Я бросил короткий взгляд на циферблат часов. Наконец, я кое-как поднялся, превозмогая тягу к тёплой постели.

Вскоре я переоделся, умылся, спустился в столовую, за пять минут проглотил завтрак и вылетел из дверей задолго до моей сестры. Погода сегодня опять была холодной, даже холоднее, чем раньше.

Пока что всё шло нормально.

Я, как обычно, карабкался в гору, когда мне на глаза попался знакомый затылок. В десяти или около того метрах от меня шёл, несомненно, Танигути. Обычно этот парень радостно скачет и подпрыгивает, поднимаясь на холм, но сегодня он определённо шагал медленнее, чем обычно. Через мгновение я догнал его.

- Эй, Танигути!

Неплохо бы перехватывать инициативу и хлопать его по плечу время от времени, подумал я про себя, и так и поступил.

- …Ммм, Кён?

Голос его был заметно приглушён. Конечно; ведь на Танигути была белая медицинская повязка(2).

- Что с тобой? Простудился?

- А?… - Танигути выглядел истощённо, - Простудился, как видишь. Вообще-то, лучше бы я дома посидел, но мой старикан поднял шум…

Понятно-понятно, ещё вчера ты был полон энергии, но вдруг неожиданно схватил простуду.

- Да что ты несёшь? Я и вчера хреново себя чувствовал! *Кха-кха*

Ладно, не стоит сбивать шаг только оттого, что я не привык видеть Танигути кашляющим и усталым. Но разве был он вчера похож на больного? По-моему, только легкомысленен, как обычно.

- Ммм… да? Вроде бы я не старался казаться здоровым.

Танигути непонимающе наклонил голову, и я злорадно ему ухмыльнулся:

- Ты радостно пищал о своём рождественском свидании, помнишь? Смотри уж поправляйся до него! Такой шанс для тебя невероятная редкость, знаешь ли!

Однако Танигути ещё сильнее наклонил голову:

- Свидание? Что ещё за свидание? Дурень. Нет у меня никаких планов на Рождество.

- «Что ещё» - это я у тебя должен спросить. А что ещё стало с твоей девушкой из старшей женской школы Коёэн? Она тебя прошлой ночью бросила, что ли?

- Эй, Кён, да о чём ты вообще говоришь? Я понятия не имею ни о каких девушках!

Танигути сердито закрыл рот и отвернулся, снова зашагав вперёд. Все симптомы простуды были налицо, и его слабость не казалась притворной. Более того, судя по его состоянию, планы на свидание пошли прахом, и он должен был чувствовать себя истощённым. После его вчерашних громких речей сердце у него, наверняка, разрывалось от одной лишь необходимости встречаться со мной лицом к лицу. Ясно, ясно.

- Да не хмурься ты так! – я хлопнул Танигути по спине, - Хочешь прийти на нашу похлёбковую вечеринку? Ещё не поздно тебя записать!

- Похлёбковую? Что это ещё за вечеринка такая? Ты мне о ней ничего не говорил…

Да? Наверное, потрясение было так велико, что мои слова некоторое время не доходили до его ушей. Ну хорошо же, тогда я тактично промолчу. Всё смоет бескрайним бесконечным потоком времени. Обещаю, я больше не затрону эту тему в разговоре.

Танигути продолжал влачить себя вверх, а я медленно тащился в гору позади него.

В тот момент я ещё ничего не замечал.

Кое-что застало меня врасплох: лишь сейчас я обнаружил, что простуда в десятом «Д» уже приняла характер эпидемии. Я вошёл в класс перед самым звонком, но несколько мест ещё оставались свободными, и каждый пятый ученик пристрастился к ношению белых масок. Единственное объяснение было в том, что все они заранее разузнали периоды инкубации и вспышки простуды.

Я ещё сильнее удивился, обнаружив, что парта за моей спиной так и осталась пустой с первого урока.

- Невероятно…

Харухи прогуливает по болезни? Неужто в этом году такая скверная и зверствующая простуда? Быть того не может, что нашлись патогены, осмелившиеся внедриться в её тело, не говоря уже о совсем небывалом факте: Харухи свалили какие-то микробы или бактерии. Гораздо более убедительной казалась мысль, что Харухи готовила какой-нибудь новый, только что выдуманный план. Может, кроме похлёбки будет что-нибудь ещё?

Атмосфера в классе была затхлая, и не из-за отсутствия кондиционеров. Внезапно заболели все. Казалось даже, что учащихся вообще стало меньше, чем раньше.

Конечно, я не чувствовал переполняющего пристутствия Харухи позади меня. Но, в то же время, я ощущал, что обстановка загадочным образом изменилась.

Затем были уроки, которые я провёл праздно, и, наконец, очень вовремя подоспел перерыв на обед.

Когда я доставал холодную, как камень, коробку с едой из портфеля, подошёл Куникида, со своим обедом в одной руке, и уселся позади меня.

- Похоже, ты не занят. Можно тут сесть? – спросил Куникида, распаковывая свой обёрнутый салфетками Tupperware(3). После того, как в старшей школе мы

оказались в одном классе, обедать вместе уже практически стало нашей привычкой. Я поискал своего другого «приятеля по обедам», Танигути, но его в классе не было; наверное, пошёл в школьный буфет.