Мои пальцы засияли таким же ослепительным светом, как и достопамятные искры. Облегчение — вот то чувство, которое я ощутил. Боль как рукой сняло!

Я сам не видел, что происходило с раной. Но через забрало шлема увидел на лице Мирко гримасу, которая состояла из смеси удивления и ужаса. Его широко раскрытые глаза отражали свет, исходящий от моей ладони, рот беззвучно открывался и закрывался.

Сияние померкло. Я больше не ощущал себя умирающим. Смертельно уставшим — да, но не агонизирующим.

— Даня, ты…

Поинтересоваться моим самочувствием Мирко не успел. Клер подхватила с пола плазменный резак и, направив его на меня, закричала:

— Да кто вы на хрен такие⁈ Отвечайте или…

— Или что? — Несмотря на нечеловеческую усталость, я был спокоен, а ум мой ясен. — Ты стрелять в нас будешь?

— Естественно! Отвечай…

— Тише-тише, успокойся, — Мирко, подняв руки, вклинился между мной и девушкой, — мы спасатели, с «Ржавого Ангела». Я Мирко, это Данил…

— Ты чего мне чешешь? Какой он, к гребаной матери, Данил⁈ Ты видел, какие штуки он проделывает⁈

— Я могу все объяснить… — Я попытался встать, чем окончательно вывел девушку из равновесия. Она перевела раструб плазмореза на меня и надавила на спусковой крючок.

Если бы в руках у Клер был пистолет, то он, наверное, выстрелил бы. И ускоренная регенерация мне бы не помогла, так как регенерировать пепел или выжженную дырищу с три кулака размером невозможно. Но у резака есть защитная скоба, на которую надо перед использованием надавить большим пальцем. Резак три раза пискнул, уведомляя, что процедура безопасного запуска нарушена и что он наотрез отказывается работать. Если речь шла о сохранности собственного тела, рефлексы Мирко начинали работать на недостижимом для обычного человека уровне. Он выхватил из рук девушки резак с такой скоростью, что она и глазом моргнуть не успела.

— Сдурела⁈ Ты в кого стреляешь? В человека, который тебе жизнь спас⁈

— Он не человек, — с мрачной убежденностью ответила Клер, — он как эти монстры… только хуже!

У меня спорить с девушкой не было ни сил, ни желания.

— Мирко, помоги. — Я протянул руку, и приятель поднял меня на ноги. — Значит, так: кто не хочет идти дальше, может оставаться здесь. Уговаривать мы никого не будем. Всё, пошли на корабль.

— Ну и уматывайте! — крикнула нам вслед Клер.

Шли мы медленно, я практически висел на плече у Мирко. И невозможно было сказать, что меня так вымотало: ранение или применение мной чуда исцеления.

— Мы одни пропадем, — услышал я шепот Тома.

— Это неизвестно. Зато с ними подохнем — сто процентов, — прошипела в ответ девушка.

— Да почему⁈

— Ты видел, как этот Данил ожил⁈ И как рука у него светилась? И монстра он… на искры разложил!

— Но они же нас спасли!

— Когда⁈

— Кислород дали, из отсека вытащили!

— А ты думал, зачем им это? Может быть, они нас заведут куда-нибудь и убьют! Или еще чего хуже!

— Что может быть хуже⁈ — У паренька от волнения голос срывался.

— Сначала изнасилуют, потом убьют, потом снова… — стращала Клер Тома.

— Ну хватит! — обернулся я. — Я не монстр и не маньяк! Ни вашей жизни, ни вашей чести ничего не угрожает. Останетесь на станции — гарантированно погибнете. Пойдете с нами — у вас появится шанс на выживание.

— Мы пойдем! Только объясни сначала, — уперлась Клер, — кто ты такой, что это за искры и…

— Я Данил Гвоздев. Обо всем остальном я знаю ровно столько же, сколько и ты. На корабле корпорации есть научное оборудование. И погруженные в спячку ученые. Разбудим их, проведем исследование, выясним, что произошло…

— А ты сам не понимаешь⁈

— Нет, — ответил я как отрезал. — Идем, Мирко.

Парень с девушкой перекинулись еще парой фраз шепотом.

— Стойте! Мы с вами! — решилась наконец-то Клер.

— Так догоняйте, — ответил Мирко.

«Рубин» гостеприимно впустил нас на борт, и когда за нами захлопнулся люк, я вздохнул с облегчением. Пусть корабль все еще и находился в плену у «Бриллианс», но вскрыть внешнюю обшивку корабля не так-то просто, поэтому мы находились в относительной безопасности.

— В лазарет? — предложил Мирко.

Я опустил взгляд на собственную грудь. Фронтальную пластину скафандра напарник снял. В поддевке зияла рваная прореха, но на коже у меня остался лишь розовый рубец. И мне показалось, что он уменьшается.

— Я в норме. Но да, идем в медотсек.

Лечить нам было некого, но в медицинском отсеке располагались анабиозные капсулы со спящим в них экипажем «Рубина-16». И, возможно, с ответами и объяснениями всей этой чертовщины. Как я и ожидал, капитана мне разбудить не удалось. Мои коды доступа уровнем не вышли, и панель управления капсулы их не приняла.

— Давай ты попробуй, — предложил я Клер. После аварии ей кто-то из руководства «Рейнбоу» передал пароли более высокого уровня. Но и их оказалось недостаточно, капсула отказывалась открываться.

— Ладно, — сказал я, снимая инструменты с пояса, — вы погуляйте пока. Склады проверьте, запасы воды и еды.

— А это… неопасно? — спросила девушка, увидев, как я снимаю крышку кожуха панели управления.

— Для нас — нисколько, — ответил я.

— А для них?

— И для них тоже.

Стыковочные замки были оснащены минами, на капсулах же устройства самоуничтожения отсутствовали. Программно защелки крышки накрепко заблокированы, но я собирался взломать их физически. И не просто взломать — я должен был заставить систему думать, что она получила команду на открытие створки и пробуждение пациента. Вслепую резать проводки и замыкать платы было бы неумной затеей, я не хотел запечь мозги капитану Гонзалес, нам она нужна адекватной и дееспособной. Поэтому я подключил мультиметр и аккуратно перебирал выводы на схеме. На экранчике мультиметра бежали цифры и графики, время тоже неумолимо отматывалось — в общей сложности с капсулой я провозился около трех часов. Мои сподвижники за это время даже вздремнуть умудрились, разбежавшись по каютам. Как итог — когда крышка капсулы медленно съехала вправо, в медицинском отсеке я находился в полном одиночестве.

Надо отметить, что капитан Лаура Гонзалес была красива. Буйной, обласканной солнцем южной красотой. Я невольно засмотрелся на спящую красавицу… и тут она открыла карие миндалевидные глаза.

— Э… привет! — Я махнул рукой прямо перед ее лицом. — Ты… как?

Лаура осмотрелась. Нахмурила лобик и спросила:

— Я на «Рубине»?

— Да.

— Армия прибыла?

— Да.

— Тварей уничтожили?

— Эм-м-м… не совсем, но…

— Пока! — Лаура шлепнула по клавише, крышка начала опускаться на капсулу.

— Стой-стой-стой! — Я замкнул нужный контакт и крышка открылась. — Все в порядке, внутри корабля их нет…

Я осекся, когда капитан «Рубина» выхватила из поясной кобуры бластер и направила его прямо мне в лицо.

— Только попробуй еще раз меня открыть…

— Хорошо, — поднял я руку над головой, — можешь закрываться…

— Спасибо! — прошипела капитан, вновь закрывая крышку.

— Но система анабиоза отключилась.

— Включи обратно! — потребовала Лаура.

— Не могу, — соврал я, — я процессор сжег.

— Сжег⁈ Ты вообще кто⁈

— Данил Гвоздев, компания СПАС, — представился я.

— Так ты спасатель⁈ Чего же ты молчал! — Капитан начала выбираться из капсулы.

— Да вы мне и слова сказать не дали и сразу начали размахивать пистолетом…

— О! Сеньора! — раздалось от входа в медотсек. — Я вижу, вы уже сбросили оковы сна…

— Это что за клоун? — Лаура Гонзалес кивнула на стоящего в проеме Мирко.

— Мой напарник.

— Так эвакуацией руководите вы?

— Сеньора, тут такое дело, мы на «Бриллианс»…

— Корабль пристыкован к станции⁈ Так чего же мы ждем? Надо будить остальных и…

— На станции твари, как вы их называете. Наш корабль в ловушке, мы не можем отстыковаться, — вынужден был я разочаровать девушку.

— И еще у нас есть вопросы, сеньора. — Мирко, глядя на Лауру, улыбался, как впервые пришедший на свидание подросток.