Айкар промолчала. Вскоре послышался скрип открываемой двери. Хурхан отправился искать себе пристанище.

В доме установилась сонная тишина.

К счастью, мне удалось немного поспать. Правда, сон пролетел слишком быстро, показалось, что я только и успел, что закрыть и открыть глаза. В комнате висели сумерки, а в животе недовольно заурчало.

Дочка хозяйничала у камина. Увидев, как я выхожу, сообщила:

− Отец, я варю тебе чай.

− Замечательно, а то что-то опять есть захотелось.

За столом сидел Хурхан, вырезая ножом на столешнице.

− Я же просил ничего не портить.

− А нет… я так… и не заметит никто.

Парень сунул нож в сумку и поднял на меня глаза. Мелькнуло в них любопытство, но я был слишком сонный, чтобы понять, что его во мне заинтересовало.

Я сел за стол, глянув на остатки жаркого. Вообще не хотелось.

Айкар, удерживая кружку толстыми прихватками, подошла к столу, аккуратно поставив её передо мной. Случайно посмотрев на меня, испуганно вскрикнула.

− Что? − встревожился я, понимая, что это я её чём-то напугал.

− У тебя глаз волчий и уши… − Хурхан не стал договаривать, лишь дотронулся до своих.

Его слова нашли подтверждение в глазах дочери.

Я потрогал уши… Шок − это то, что я испытал в первые секунды. Затем встал и быстро подошёл к настенному зеркалу, висящему у входа. Боже! На моей голове настоящие белые волчьи уши и левый глаз явно нечеловеческий, с жёлтым продолговатым зрачком. Сердце моё так и запрыгало в груди. Я почувствовал, как ужас расползается по телу холодной колючей змеёй.

«Не паниковать! − приказал я себе. − Здесь дети. Нельзя их пугать».

Глубоко вздохнув, я оглянулся. Оба с трудно скрываемым беспокойством ожидали моей реакции.

− Ну, это нормально… Хвост же ещё не вырос.

Хурхан, отворачиваясь, прыснул со смеху.

− Ничего смешного нет! − заявила ему Айкар.

− Простите, просто шутка про хвост очень к месту.

− Я тебя сейчас побью!

Девочка демонстративно сжала кулаки.

Направившись к столу, я произнёс:

− Не надо ссориться. Хурхан, можешь принести мне ещё оленины? Похоже, от голода я звереть начинаю.

− Да, сейчас принесу, − он соскочил с места и, оказавшись у выхода, поинтересовался: − А это… может есть какие-то предпочтения? Потроха или ещё чего?

− Никогда не ел сырое сердце.

− Хорошо, сейчас принесу.

После его ухода я и дочка сели за стол.

− Ты, зря ему доверяешь, − недовольным тоном сказала Айкар.

− Может и зря, согласен, − я пододвинул к себе кружку с чаем. Сделал глоток. Чай был обжигающе горячим. Подул на него, остужая. − Время покажет. Мы всё равно ничего не теряем.

− Уу… он меня раздражает! − девочка сердито фыркнула. − Пусть только попробует нам навредить, я его загрызу!

Я дотронулся до её руки, заверив:

− Мы вдвоём сильнее, чем он один. Тебе не нужно переживать. Пусть пока поживёт и порадуется жизни.

Айкар внимательно выслушала меня, качнула соглашаясь головой и вдруг улыбнулась.

− Хорошо, я проявлю огромное терпение. Если подумать, он тебе помогает. Пусть поживёт.

Минут через десять вернулся запыхавшийся от бега Хурхан.

Подбежав к столу, он извлёк из сумки оленье сердце, положив его на тарелку. Внутри у меня всё затряслось от предвкушения его отведать, а в горле пересохло. Вместо того, чтобы наброситься на мясо, я залпом отпил чай. Его горький вкус подействовал положительно, даже запах перестал казаться одурманивающим.

Айкар смотрела сочувственно.

− Отец, я не знаю, что будет, если после «волчьей ломки» съесть сырое мясо. Может не надо спешить?

− Хурхан, а ты что думаешь?

Парень сел за стол, растерянно пожимая плечами.

− Мне не приходилось пить ваш чай. Думаю, Айкар права, не надо рисковать.

Я всё же не удержался, пододвинул к себе мясо и, взяв в руку, понюхал, прислушиваясь к своим ощущениям.

− Волшебный чай, мне уже совсем не хочется есть мясо…

И тут я увидел, как ноготь на указательном пальце правой руки превращается в длинный изогнутый чёрный коготь, а на остальных пальцах начинает расти белая шерсть. От увиденного меня охватила жуткая паника, возник сильный жар во всем теле, нервная дрожь и тошнота, внезапно подступившая к горлу. Срочно захотелось выбежать на открытый воздух, что я и сделал.

Я ж думал за пределом дома мне полегчает. Куда там! Сердце забилось как бешеное, воздуха для дыхания не хватало, в глазах потемнело. Инстинктивно я схватился за грудь, далёким эхом услышав, как рвётся рубашка. Что было дальше не помню…

Не помню до того момента, как еле переставляя ноги, вошёл в дом, медленно прошёл к своей кровати и без сил упал рядом. Очнулся уже на кровати. Тело сразу стало подкидывать воспоминания о том, что с ним происходило недавно. Воспоминания были пугающими и необычайно реалистичными: ощущение скорости, запахи леса, страх убегающей добычи…

Я резко открыл глаза и сел. В комнате никого не было. Провёл рукой по губам. Было ощущение, что рот полон шерсти. Так и есть! Я извлёк изо рта мокрый комок. Не моя… Чувствую вкус крови. Похоже, я смог превратиться и кого-то поймал.

Моё человеческое сознание отреагировало на эту находку приступом отвращения. Я поспешил к умывальнику, где долго полоскал рот, одновременно размышляя, где сейчас находятся дети, и как они пережили случившееся. Причём, пока приводил себя в порядок, понял, что ночь закончилась, а ведь по моему плану нам предстояло уже преодолеть несколько десятков километров. Да, неплохая задержка вышла…

Перед выходом из дома, глядя в зеркало, тщательно осмотрел своё лицо, голову. Ушей волчьих нет, глаза в норме. Если не считать порванную в нескольких местах рубашку, выгляжу как нормальный человек.

Детей я нашёл во дворе. Они разожгли костёр и вполне мирно жарили на вертелах куски мяса.

Я молча подошёл, оценивая обстановку.

− Отец! − обрадовалась моему появлению Айкар.

В воздухе приятно пахло жареным мясом. И, кажется, организм совсем не возражал против завтрака.

− И мне кусочек поджарьте, − попросил я.

Айкар переглянулась с Хурханом. Тот был за главного нарезальщика мяса.

− Сейчас отрежу, − отозвался парень.

− Расскажите, что я тут вытворял?

Эта тема меня очень интересовала и беспокоила. В глубине души я опасался, что временная потеря памяти связана с начинающимся сумасшествием, а это значит, цель нашего путешествия находится под угрозой.

− А ты не помнишь? − догадалась Айкар.

− Не помню.

Тогда девочка напомнила:

− Ты выбежал из дома, но вскоре вернулся, быстро съел оленье сердце и опять убежал.

− Мы заметили, как твои руки превращаются в лапы, − довёл до сведения Хурхан.

− Наверно я вас напугал?

− Нисколько! − воскликнула девочка. − Мы сами превратились и следили за тобой. Ты пытался превратиться в волка, но не совсем получилось.

Хурхан, подтверждая, добавил:

− Больше на оборотня был похож.

− Я в одежде бегал?

Оба кивнули.

− Похоже, я так чудить буду каждую ночь… − сдержанно вздыхая, произнёс я. Подойдя к костру, подложил в него поленья.

Хурхан тем временем нанизав кусок мяса на вертел, передал его Айкар. Девочка ловко пристроила его над огнём.

− Это зайчатина?

− Ты поймал двух зайцев, − ответила Айкар.

− Упитанных, − с улыбкой подтвердил Хурхан.

− Вам не кажется, что я сошёл с ума?

− Нет, отец! Поверь, ты в порядке. Просто тебе надо научиться превращаться. Понадобится немного времени.

− Да, я тоже так думаю, − поддакнул парень. − Пара ночей.

− Но это же ненормально. Взрослые не могут превращаться.

Айкар улыбнулась, воскликнув:

− Я всегда знала, что мой отец особенный!

Эх, мне бы её оптимизм.

Пока жарилось мясо, я размышлял над тем: продолжить нам путешествие или же лучше вернуться?

Айкар всё это время украдкой наблюдала за мной, видимо, по моему лицу пытаясь прочитать, о чём я думаю.