– Мы понимаем, – ответил тот за всех. Феликс улыбнулся, что делал крайне редко:

– Я надеялся, что вы поймете и поддержите меня. Тогда начинаем подготовку к операции. Каждому из Вас приготовлен план и цели. Общее командование и согласование действий с корпорацией, я беру на себя. Игураши, ты отвечаешь за орбитальную поддержку космопорта. Милош и Алан, ваша зона пента, – Феликс обвел всех присутствующих взглядом: Верность и…

– Честь! Честь!! Честь!!! – прогремел девиз Флота.

столичная агломерация, район Первого города

28 сентября, 08:17

На лице горели свежие ссадины, под глазом чувствительно налилась гематома, а сам он на коленях, руки, заведённые за спину, скованны наручниками, во рту внушительный кляп. Всё на алтарь достоверности. Рядом, чуть покачиваясь, еле держался на ногах резидент-коротышка, та жирная сволочь, что сдал их. Полутруп, оживший под запредельной дозой наркостимуляторов. С другого бока, постоянно тыча в него стволом своей «ракетницы», нависал змеёныш. Вот в ком погибал прирождённый актёр. Впрочем, возможно под прицелом трех штурмвинтов в каждом может проснутся подобный талант. Сейчас он с достоверным азартом торговался за его голову. Собеседник, скрытый тёмным экраном коммуникатора коротышки вяло, сопротивлялся, в его бесцветном голосе, чувствовалась заинтересованность.

– Чё, не яс-с-сн? Говорю, с-с-стволы! Много больш-ш-ших пуш-ш-шек, – змеёныш снова, довольно больно, ткнул его дулом пистолета: Мы с-с-свою долю с-с-сделали, я видел, как эта обез-з-зьяна улетела с-с-со вторым, нам всё дерьмо рас-с-схлебывать ос-с-ставил! По Первачу уж-ж-же ш-ш-шепчутся, мол Анаконд проредили, ес-с-сли другие банды навалятся нам… Короче, я з-з-задолбалс-с-ся, либо давай чё я говорю, либо я этого говнюка прям щ-щ-щас-с-с кончаю!

– Хорошо, договорились, – наконец-то сдался тот: Мои люди будут у вас через полтора-два часа, – Стоило экрану растворится в воздухе, как коротышка бессильно повалился на пол, но на него уже никто не обратил внимания. Змеёныша вывели, а ему помогли встать, одним незаметным движением освободив от наручников. Кляп пришлось доставать самостоятельно.

– Каков дальнейший план действий, сэр? – рядом возник Девятый. Вместо ответа, которого у него по сути ещё не было, он указал на распростертого на полу резидента: Что с ним?

– Отработанный материал, сэр, – безразлично ответил тот даже не взглянув на бывшего агента. Возможно, Девятый и прав, такова цена предательства, но от такой формулировки его передёрнуло: Человек, а не материал. Проверь, чтоб не мучился.

В соседней комнате никого не оказалось, на гало экране беззвучно шло кулинарное шоу. Высокий темнокожий мужчина в старинном поварском наряде разделывал тушку птицы. Ловко орудуя ножом, отработанными движениями взрезал её, выпотрошил, отсёк лапы и голову и начал отделять мясо от костей. Он, точно заворожённый, наблюдал, как перед шефом растут две кучки. Одна – мясная, другая из требухи и костей. Повар справился в три-четыре минуты, затем одним взмахом сбросил вторую в мусорное ведро.

– Отработанный материал, – не задумываясь произнес он, тут же вспомнив о коротышке и его снова передёрнуло. Жив он или уже… Надо отвлечься, пожевать что-нибудь. Ещё этот непреходящий вкус дрянной резины от кляпа.

На столе в беспорядке были свалены блестящие упаковки консервированных пайков. Вскрыл первую попавшуюся, откусил. По консистенции напоминает камень, по вкусу… тут сложнее, что-то мясное, незнакомое.

– Утка по-пекински, – с удивлением прочёл он на упаковке: Что за дрянь?

– Вы, что-то сказали, сэр? – с порога спросил Девятый, в ответ он показал ему плитку: Да вот, сплошное надувательство. Пишут, утка по-пекински. Я всю жизнь прожил в Новом Пеке, там уток даже в зоопарке никогда не было.

– Это очень древний рецепт, сэр.

– Естественно, я же говорю, сейчас в Пеке уток нет. Что там с коротышкой?

– С ним всё, сэр. Умер.

– Из-за чего? – более дурацкого вопроса с очевидным ответом, особенно громко хрустя уткой по-пекински, задать в этой ситуации было невозможно. Но он и не хотел спрашивать, так выскочило на автомате.

– Он, итак был в тяжелом состоянии, сэр. Проникающее ранение в брюшную и грудную полости. Ради сеанса связи пришлось ввести чрезмерную дозу стимуляторов. Как итог, не выдержало сердце.

Девятый говорил спокойно, бесстрастным тоном, однако он чувствовал или так казалось, тот намекает, коротышка умер по твоей вине. Потому, что ты не послушал меня, решил покомандовать, придумал какой-то план. Это ты со своим планом его убили и нечего было строить из себя гуманиста…

– Повезло, легко отделался, – он, глядя в глаза собеседника, откусил большой кусок от плитки: Я-то думал, удастся повесить его на суку. Хочешь попробовать?

– Нет, сэр. Я уже ел. Каков наш дальнейший план?

Он долго не отвечал, медленно и тщательно прожевывая кусок, который бы с удовольствием выплюнул, но Девятому стоило, хотя бы так, показать, кто здесь главный.

– Он прост, как всё гениальное, ждем гостей, захватываем их транспорт и отправляемся за Серёгой, – ему наконец удалось справится с куском плитки.

– Это не план, сэр, – Девятый оставался спокойным, – даже если мы захватим транспортное средство, мы не сможем проникнуть на нём в Пенту.

–А почему ты вообще решил, что нам придется лезть в эту коробку?

– Гравилёт на котором увезли объект был военным, сэр. Учитывая ценность объекта, логично предположить, что его держат в наиболее защищенном месте. В агломерации, это Пента, – Девятый говорил не спеша, делая паузы, словно объясняя ребенку: Коды доступа транспортного средства возможно совпадут, но от персонального сканирования мы не сможем скрыться…

– Тогда другой план, – от досады на себя, он забылся и снова откусил от плитки, тут же выплюнув: Какая же дрянь! Короче, передаём меня и мы с Серёгой самостоятельно выбираемся из этой пятигранной задницы.

– Это опять плохой план, сэр.

Можно подумать, он сам этого не понимает. Планирование, не его конек, но Девятый с этим его спокойствием, менторским тоном, просто выводит из себя.

– Да без тебя знаю, что дерьмо, а не план! Как и эта утка, – он запустил злополучную плитку в дальний угол: Но другого нет. Или у тебя есть свой?

– Нет, сэр, у меня нет собственного плана, – Девятый говорил, по-прежнему спокойным ровным голосом, но в глазах бойца ему почудился огонек злорадного веселья, – у меня есть дополнение к вашему. Разрешите рассказать?

Столичная агломерация, ЦТС

28 сентября, 08:30

Состав подземки мягко покачиваясь в магнитных кольцах скользил в разряженном воздухе замкнутого тоннеля. Внутрь звук изолированных вагонов смогла проникнуть лишь вездесущая реклама, с точностью до секунды заполнявшая время между станциями. Лишь по этим коротким навязчивым презентациям товара можно было ощутить скорость экспресса, летевшего сквозь темноту запутанной системы тоннелей огромного мегаполиса. Меньше пяти минут назад Грегор зашел в вагон и уже был почти в трех десятках километров от исходной точки, возвращаясь в Пенту.

Местом рандеву Голем выбрал крупный транспортный узел на восточной окраине агломерации. Сотня залов и платформ, бесконечный пассажиропоток, достигающий в сутки полмиллиона, десятки линий для отхода и всё это помноженное на утренний час пик.

Он и сам предпочел бы что-нибудь подобное и выбор Баптиста не удивил. Зато внешний вид неприятно поразив, разочаровал. Бледный с красными от напряжения и бессонницы глазами, Голем казался своей тенью двухлетней давности. Затравленный взгляд мечется по сторонам, движения нервные, дёрганые. Крепко же тебя прижали, парень.

дальнейший разговор это только подтвердил. Баптиста предлагал, нет правильнее сказать просил или даже умолял, взять у него информацию о верхушке бандподполья в обмен на защиту для себя и нескольких особенно близких людей. Слушая эти заманчивые предложения, Грегор невольно гадал входят они уже в план Эстерхази или ещё нет. Имя полковника, Голем не упоминал, но без сомнений, это он довел его до такой жизни. На прощанье, Баптиста буквально всучил ему в руку инфокристалл, как аванс серьезности своего предложения, а он пообещав передать всё своему новому начальству, холодно попрощался.