Мы беседовали, Мэвис приготовила кофе, и опять текла беседа. Мы перескакивали с одного на другое, без всякой последовательности, и именно этот ералаш ткал невидимую нить понимания и близости. Я не пытался обнять её и почувствовать минутное сопротивление, тающее по мере того, как её руки обвивают мою шею, и упругая, гордая грудь прижимается к моей белоснежной рубашке. Черта с два, мне это даже в голову не пришло. Впрочем, это, очевидно, может произойти в следующий раз, или через раз. Американцы имеют обыкновение сразу же тащить в постель понравившуюся им женщину, но если возникает вероятность более серьезного чувства, они обычно предпочитают оттягивать этот момент.

Так прошла ночь, в темно-серых сумерках защебетали утренние птицы, по крышам домов разлились первые блики утренней зари. Солнце осветило улицы и переулки — ничего зловещего я снаружи не заметил. Я попросил у Мэвис разрешения воспользоваться её телефоном и позвонил Гвеши. И был немало удивлен, когда он снял трубку.

Через полчаса после моего ухода он узнал, что его план провалился, и он отправился во Дворец дожей, чтобы приостановить операцию. Он вовремя нашел Кариновски, но к этому времени я уже находился в камере пыток.

Они с Кариновски решили провести операцию по моему спасению в стиле коммандос. Пока Кариновски прикрывал коридор, Гвеши уложил Беппо. Им пришлось временно оставить меня, чтобы заняться Йенсеном, а потом с боем прорываться из дворца. В результате Гвеши получил пулю в бедро, а Кариновски — ножевую рану в предплечье.

— Все сложилось крайне неудачно, — сказал Гвеши, — особенно для Кариновски. В этом деле необходима внутренняя динамика, главное — не потерять темп. Мастерство охотника значительно снижает шансы его жертвы остаться в живых. Сегодня ночью мы должны вывезти Кариновски из Венеции.

Я не был готов согласиться с теоретическими построениями Гвеши. Я знал, что Венеция слишком мала, чтобы затевать здесь такую игру в кошки-мышки, и что у Форстера гораздо больше людей, чем у нас. Но даже если закрыть на это глаза, мне все равно не нравилось то, что мы делаем неверные ходы в этой партии. Поспешишь — людей насмешишь. Если продолжать в том же духе, то сегодняшняя дырка в плече завтра вполне может стать дыркой в голове.

— Может, нам лучше лечь на дно на день-другой? — предложил я.

— Абсолютно невозможно, — сказал Гвеши. — Помимо всего прочего, сегодня последний день высокого прилива.

Это прозвучало так, будто имело какое-то особое значение. Во всяком случае, не для меня:

— Ну и что? — спросил я.

— Мы должны вывезти Кариновски именно этой ночью, поскольку мой план во многом зависит от уровня приливной волны.

— Это я уже понял. Но почему он зависит от прилива?

— Сейчас у меня нет времени для объяснений, — отрезал Гвеши. — В детали вас посвятит Кариновски. Вы его найдете на Виале ди Сантаццаро, дом 32, это недалеко от Пьяцетта дей Леончини. Вы знаете, где это?

— Я найду. Но мне хотелось бы знать…

— У нас нет времени. Вы должны прибыть туда к восьми тридцати вечера, ни раньше, ни позже.

— А если за мной будут следить?

— Такая возможность моим планом тоже предусмотрена, — заверил меня Гвеши.

— Рад слышать, — отозвался я. — И что мне в этом случае следует сделать?

— Прежде всего, конечно, соблюдать осторожность, осторожность и ещё раз осторожность. На карту поставлена репутация Форстера, возможно, даже его жизнь, особенно если принять во внимание привычки его хозяев. Настоятельно рекомендую вам остерегаться пустынных мест. Возможно, Форстер все же не осмелится убивать вас у всех на глазах, хотя эту возможность тоже нельзя сбрасывать со счетов. Кроме того, я полагаю, что выработку конкретной линии поведения разумнее предоставить вам самому: действуйте по обстановке.

— Благодарю, маэстро. А чем будете заниматься вы, пока я буду «действовать по обстановке»?

— Я буду ждать вас на материке, в районе Маццорбо. Кариновски знает, где это. Я собирался принять личное участие в операции, но боюсь, что со своей ногой буду вам только в тягость.

Мне стало стыдно за свой вопрос и я тут же исправился:

— Кариновски сильно пострадал?

— В общем, да. Главное, очень болезненное ранение. Но он человек волевой и решительный. И очень верит в вас, мистер Най. Надеюсь, вам удастся вытащить его из этой передряги.

— Я тоже на это надеюсь, — пробормотал я.

— Ну, что же, мне тоже уже пора трогаться, — закончил разговор Гвеши. — Желаю удачи.

Он повесил трубку, я тоже. И вспомнил, что забыл ему заявить о своем выходе из этой игры. Что же, это очень характерно для меня. Так или иначе, я не мог бросить своих товарищей на произвол судьбы, когда они попали под прицел противника. Подобная трусость требует гораздо большего мужества, чем было у меня в тот момент.

— Боже мой, ты, кажется, действительно попал в беду, — сказала Мэвис.

Я угрюмо кивнул.

— А ты можешь как-нибудь выпутаться из этого дела?

— Завтра все будет кончено, — успокоил я её. Собственно, мои слова соответствовали истине.

Мы договорились с ней встретиться через неделю в Париже. Она поцеловала меня на прощанье, обозвала меня слабоумным придурком и заставила покляться, что я буду осторожен. Потом уже я, в свою очередь, поцеловал её, потом еще, и еще, и в ту минуту Агент Х был полностью готов подписать рапорт о немедленном увольнии из «конторы». Но тут Мэвис заметила какого-то мужчину, который околачивался возле дома; я узнал его, это был востроносый Карло. Величайшему шпиону всех времен и народов вновь предстояло совершить побег по крышам домов.

Я благополучно избежал встречи с Карло, нырнув в уютный боковой переулок. День катился к полудню, и времени у меня было полно. Я сел в гондолу и отправился к мосту Ринальто, неподалеку от здания телеграфа выпил чашечку кофе. Потом медленно побродил по округе, купил билет на дневной спектакль в театре «Фенис». Подремав на «Аиде», в четыре тридцать вышел из театра и решил немного промочить горло. До пяти часов все шло нормально, настроение мое заметно улучшилось. В этой связи впервые за последние два дня у меня разыгрался аппетит, и я заглянул в ресторан «Леонарди». Жадно проглотил салат, суп и креветки в соусе по-венециански. В шесть пятнадцать расплатится с официантом и встал из-за стола.

За столиком у самых дверей сидел мужчина и улыбался мне. Я чисто механически улыбнулся в ответ и увидел, что передо мной никто иной, как Форстер. Он тоже как раз закончил трапезу. Настроение у меня резко упало.

— Мистер Най, — сказал он, — можно вас на минуточку?

— Что вы хотите? — спросил я, держась на дистанции.

— Ну, что вы? — протянул Форстер. — Я же не кусаюсь. Вы что думаете, что я прямо тут, в ресторане, начну в вас палить из автомата?

— Пожалуй, пистолет с глушителем будет предпочтительнее, — посоветовал я ему.

— Нет-нет, только не здесь, — покачал головой Форстер, — только не в «Леоранди». — Он улыбнулся мне, желая показать, что такова уж его прихоть. — Этот ресторан считается в Венеции лучшим местом встреч с агентурой, поэтому все секретные службы объявили его «шпионским заповедником». Кроме албанцев, разумеется, но они не в счет. Да, албанцев сюда, впрочем, и не пускают.

— Интересно было узнать местные обычаи, — сказал я, присаживаясь за стол.

— Мы стараемся соблюдать приличия. Бокал вина?

— Нет, благодарю вас.

— Вы осторожничаете не там, где надо, — заметил он.

— О чем вы хотели со мной говорить?

— О вашем отъезде.

— А я что, куда-то собираюсь ехать?

Форстер вынул из кармана продолговатый конверт и бросил его на стол.

— Здесь пять тысяч американских долларов. И билет до Парижа, рейс 307 авиакомпании «Алиталия». Место вам забронировано, вылет через час.

— Как здорово вы все продумали, — сказал я, но к конверту не притронулся.

— Я люблю оказывать людям услуги, — заявил Форстер. — Есть у меня такая страсть. Кроме того, вы отплатите мне за эту услугу. Вы скажите мне, где искать Кариновски, и, тем самым, избавите нас от неприятной необходимости убить вас.