Алексис удивилась, но виду не подала и бросила, не оборачиваясь.

– Как хотите.

Возвращаться в пустую квартиру, где нет Дерека, и собирать чемоданы – до сих пор непонятно, куда их везти, – особого желания не было, поэтому Алексис все еще торчала на работе и с легкостью согласилась побыть здесь еще немного.

Она отставила в сторону картонный стаканчик и взяла маленькую фарфоровую чашку, и через несколько секунд, когда она наполнилась ароматным крепким кофе, поставила ее перед мужчиной.

– Сэндвич будет чуть позже. Я принесу его, мистер…

Только сейчас Алексис поняла, что не знает, как его зовут, хотя видела его почти в каждую свою смену. Единственными словами, которые она от него слышала, было приветствие и состав заказа.

– Мартин Ирвинг. – произнес он. Его имя показалось ей смутно знакомым. – А вы?..

– Алексис, – ответила она. – Садитесь, где хотите. Вся кофейня в вашем распоряжении.

Мартин молча кивнул и, взяв длинными, как у пианиста, пальцами чашку, направился к столу у окна. Его черные, как вороново крыло, блестящие длинные волосы были стянуты в тугой хвост, слегка покачивавшийся, когда он шел. Выглядел он строго – всегда идеально белая рубашка, чёрный костюм, блестящие лакированные ботинки и большой кожаный портфель, – однако волосы у него были длинные. Алексис хмыкнула.

Собирая в полиэтиленовых шелестящих перчатках сэндвич, она искоса поглядывала на единственного посетителя кофейни. Тот вынул из портфеля серебристый тонкий ноутбук, сделал глоток кофе и начал быстро печатать. Его брови сошлись на переносице…

Алексис одернула себя, заметив, что слишком долго рассматривает Мартина.

Часы показывали девять вечера, и Алексис казалось, что они с «мистером черным костюмом» были единственными, кто еще оставался на Пенсильвания-авеню. Огни в окнах офисного здания напротив кофейни давно погасли.

Она достала тарелку из посудомойки, положила на нее сэндвич и направилась к гостю. Слова сами слетели с ее губ:

– Что-то вы засиделись. Наверняка вас уже ждут дома… Завтра ведь Рождество!

– Я вам мешаю?

Мартин поднял глаза от экрана. Алексис смутилась, поймав пронзительный взгляд его карих глаз, и пробормотала:

– Черт, простите… Нет, конечно, не мешаете, я просто…

– Я хотел бы еще немного поработать, – сухо заметил Мартин.

– О, ладно, тогда я…

Алексис неопределенно взмахнула рукой и, резко развернувшись, едва не налетела на соседний стол. Сердясь на себя за неловкость, она поспешила обратно к стойке. Ей казалось, что она буквально чувствует взгляд Мартина спиной, но, обернувшись, она увидела, что он вновь уткнулся в ноутбук. Сэндвич так и лежал нетронутым.

Усевшись на барный стул, Алексис открыла на телефоне файл в заметках, куда записывала мысли для будущей книги. Она давно мечтала увидеть свой роман напечатанным, пока ничего не получалось. Первую рукопись она разослала в шесть издательств, не меньше, но ответили ей только из одного, и то несколько месяцев спустя. Из «Скуэр Пресс» пришло короткое письмо, в котором ей сообщали, что рукопись издательству не подошла.

Чтобы не листать ленту, с болезненным любопытством следя за Дереком, и не прислушиваться к тому, как Мартин стучит по клавишам, Алексис решила написать какую-нибудь короткую историю. Она фыркнула, когда поняла, что собирается рассказать о парочке, которая вместе встречает Рождество. Дерек упорно не хотел покидать ее мысли…

Алексис сосредоточилась, обдумывая текст. На экране смартфона начали появляться слова – сначала медленно, потом все быстрее. Способность с головой погрузиться в вымышленный мир и сочинять истории где и когда угодно она считала своей настоящей суперсилой. Время летело незаметно. Но вот по радио сообщили, что в Вашингтоне уже одиннадцать часов вечера, и Алексис вновь услышала негромкое покашливание.

– Давно стоите? – выпалила она, увидев Мартина у стойки, и тут же снова мысленно прокляла себя за глупый вопрос. – То есть, я хотела сказать…

– Оплата картой, – сказал он и потянулся кредиткой к терминалу.

Алексис пробила чек. Мартин молча кивнул, достал черный кожаный бумажник, вынул из него пятьдесят баксов и сунул их в банку для чаевых.

У самой двери он остановился, сказал:

– Доброй ночи. Счастливого Рождества, – и, не дожидаясь ответа, шагнул в темноту.

– И тебе, – буркнула Алексис, снимая фартук.

Желания наводить в кофейне порядок не было никакого, но… уборка – или сбор чемоданов. Вспомнив об этом, она вздохнула и отправилась за ведром и шваброй. Полы в «Тейсти Бейкери» сегодня будут блестеть.

Алексис подпевала Селин Дион, чей голос доносился из колонок. Настроение было хуже некуда. Выводя на кафеле узоры влажной тряпкой, она вдруг увидела, что под столом, за которым сидел «мистер черный костюм», что-то блеснуло. Нагнувшись, она подняла с пола флешку. Ее металлический корпус оказался неожиданно холодным.

– И где мне тебя теперь искать? Да еще и в Рождество? – вздохнула она.

Водитель такси предупредил, что работает по двойному тарифу. Мартин кивнул, уселся на заднее сиденье и коротко сказал:

– В Джорджтаун.

– Ого! Живете в районе для богачей? – попытался завести разговор водитель, но Мартин молча уставился в окно.

Такое отвратительное Рождество было у него только раз. Два года назад он встречал его в полном одиночестве, среди пустых бутылок из-под виски. Тогда он пытался забыть Лиз, ушедшую от него к… Подумать только, к его кузену!

Мартин задумчиво потер лоб рукой. Сразу после Рождества нужно сдать важный отчет, над которым он работал всю последнюю неделю. В издательском бизнесе не бывает выходных. А затем Мартина ожидало еще одно испытание.

Зазвонил мобильник.

– Марти, дорогой, уже пакуешь чемоданы? – послышался в трубке высокий голос матери.

– Вылет только 28 декабря. Времени еще полно, – ответил Мартин, борясь с желанием сбросить вызов.

– Опять работаешь?

Мартин промолчал. В трубке звучали веселые голоса, среди которых он узнал бас Роба. Что может быть хуже, чем встречать новый год с родственниками, в том числе с двоюродным братом и своей бывшей?

– А твоя девушка уже собралась? Мы так рады, что сможем наконец с ней познакомиться! – Мама не оставляла надежды разговорить Мартина.

– Да, она тоже сгорает от нетерпения, – процедил он. – Ладно, у меня дела. Позвоню перед вылетом.

Закончив разговор, Мартин откинулся на сиденье, прикрыл глаза. Какого черта он соврал семье, что приедет с девушкой? Он ведь сто раз мог признаться, что прилетит один. А все из-за Роба и Лиз. Когда Мартин узнал, что они тоже приедут на зимние праздники, то понял, что просто не выдержит сочувствующих взглядов…

За окном мелькали старинные особняки Джорджтауна. Лучше всего сейчас будет сосредоточиться на работе. Как только отчет будет сдан, он подумает о том, что ему делать с этой проблемой.

– Итак, главное мы выяснили. Дерек – идиот, каких еще поискать, – говорил Шон, пытаясь запихать еще одни джинсы Алексис в чемодан.

Он налил себе еще вина, сделал глоток. Алексис, высморкавшись, бросила бумажную салфетку в корзину, промахнулась и всхлипнула. В квартире, где все напоминало о том, как они с Дереком были счастливы (пока не выяснилось, что лишь в ее фантазиях), Алексис снова расклеилась. Шон, ее лучший друг, демонстрируя поразительную изобретательность, уже три часа обзывал Дерека всякими ужасными словами, но она все еще чувствовала себя совершенно несчастной.

О том, чтобы поехать на праздники к маме, и речи быть не могло. Мама Алексис обожала Дерека и все праздники напропалую пилила бы дочь, уверенная в том, что в расставании виновата именно она. В семье Алексис всегда была гадким утенком. Сестры давно вышли замуж и чуть не на каждые выходные привозили своих детей к родителям. Алексис же приходилось выслушивать постоянные упреки и намеки на то, что в двадцать семь лет пора бы уже обзавестись своей семьей. Едва ее мама познакомилась с Дереком, как он тут же получил статус «любимого сыночка». В этом году она вообще забыла про день рождения Алексис, зато позвонила в семь утра, чтобы поздравить Дерека с именинами.