Защитой от всяческих неожиданностей нам служит вторая кожа, толщиной в два миллиметра, опять же полукристаллической структуры. Получают её тоже довольно просто. Живые клетки кожи каждого человека хранятся в специальных камерах, в особых питательных растворах, емкостью в небольшой баллон, где они размножаются по очень строгому лимиту. Потом этот баллон разбрызгивают по лицу, по всему туловищу и так до ступней ног. Клетки прилипают к поверхностному слою кожи, так как имеют родственную природу и живут за счет них. Зато надежно предохраняют от всех бед, от ожогов и жгучих морозов, от ушибов и порезов и даже от пуль, ибо они имеют прочность в 100 раз большую, чем обычная покровная ткань. Изрядная упругость помогает искусственной коже довольно успешно предотвращать любую травму, а если всё-таки получит повреждение, сумеет залатать брешь сразу, без промедления. Ведь эти клетки не зависят от организма. Они помнят свой культурный слой, на какой были запрограммированы и соблюдают его очень точно, когда восполняют его утерянную часть.
Защитный слой может служить человеку всю жизнь. На ребёнке он растёт вместе с ним, но можно и убрать его по желанию, а потом нанести снова, если появится стимул к дальним путешествиям. На всякий случай меня тоже снабдили одним флаконом, так как защитная кожа может помочь любому, даже генетически не родственным организмам. Ею как лейкопластырем можно заклеивать обширные раны, грозящие смертью. Через месяц она отпадет сама.
Сбоку, на наружном кармане рюкзака, наглухо застегнутом молнией, оттопыривалась квадратная, тоненькая, прозрачная, как стекло фляжка с распылителем на кнопке.
Отоми на минуту извлёк её, взболтал перед Димкиным ухом.
– Вот она!
Затем снова спрятал её туда же, где была, вместе с коробочкой.
– Вот и всё моё снаряжение. На остальное я должен рассчитывать сам. И я немедленно бы отправился на поиски отца, но… пожалуй, лучше всего надо поточнее узнать его местонахождение. Включи-ка радио. Может, передадут что-нибудь в новостях. Не может быть, чтобы никто не видел его падения.
Димка повернул ручку приёмника, нашёл волну, которая интересовала Отоми. Но в политических комментариях про нужное сообщение не упоминалось. Новости «Маяка» тоже не дали никакой информации. Отоми переключился на зарубежные передачи. Шипение и скрип в приёмнике усилились, едва различимые иностранные слова обрывались и глохли внутри ламп и транзисторов. Отоми согнул в локте руку, растопырил пальцы и водрузил их невысоко над приемником, как антенну. Опять по его ногтям изогнулась дугой голубая молния. И приёмник присмирел. Шипение и скрип исчезли, плавная чёткая речь полилась из металлического ящика. Иностранная. Правда, в ней Димка ничего не мог разобрать. Но Отоми насторожился. Спустя минуту он уже переводил на русский то, что слышал сам.
– Как сообщалось полмесяца назад, над Канадой наблюдали странный светящийся болид. Поисковая экспедиция ученых, прибывшая к месту его примерного падения, не увенчалась успехом. Была обследована огромная территория. Но ни болида, ни его остатков, ни разрушений, которые он мог бы произвести, обнаружить не удалось. Ученые склонны считать, что это было необычное свечение атмосферы, отразившееся с другой части света.
Этого было достаточно, чтобы в голове Отоми произошла переоценка тех событий и созрело правильное решение. Он, как видно, умел читать между строк.
– Его нашли, Димка. Он в плену у каких-то людей, которые почему-то пожелали скрыть это от широкой общественности. Им, конечно, так приказали. Но зачем? Всё равно капсулу им не открыть. Даже в плену мой отец в безопасности.
– Что же теперь делать? – встревожился Димка
– Ничего, – спокойно ответил Отоми, – искать, хоть это и осложняет дело.
– Но как? Разве можно теперь напасть на его след, если его упрятали за тридевять земель?
– Можно. Для начала надо побывать в Канаде. Я проверю мысли всех людей, живущих там, наверняка найдётся хоть один человек, кто будет в курсе тех событий. Это не займёт много времени и всё равно я должен торопиться.
Отоми повесил на плечо рюкзак. Димка умоляюще посмотрел на него. И в чертах гостя отразилась некая растерянность.
– Ты что, Димка… Хочешь пойти со мной?
Он подумал немного и опять скинул с плеча рюкзак.
– Хорошо. Но при одном условии: если тебя отпустят родители.
Димка сразу сник. Это был камень преткновения. На Земле родители не отпускали детей неведомо куда, да ещё без взрослых.
– Не бойся. Со мной отпустят. У меня есть веские аргументы убедить сомневающихся. Но сперва я должен проверить твою ауру. Не болен ли ты? Путешествие требует здоровья.
Гость поднёс ладони к Димкиным ушам, то приближая, то отдаляя их. Затем начал опускать ладони ниже, как врач, который слушает пациента. Но не трубкой, а руками. Он не подносил их вплотную, соблюдал некоторую дистанцию. На правой половине груди его кисть задержалась несколько дольше. Он слегка надавил на это место. Димка вздрогнул, ощутив укол. И тотчас же этот укол вызвал из глубин организма точку тепла, которая всё росла, круговыми волнами растекалась по правой половине груди.
– Нарушение энергетического баланса клеток правого легкого. Я восполнил его. Ты болел недавно?
– Да.
– Больше не будешь. Теперь твоя аура в полном порядке. Она надёжна. Хочешь её увидеть? Идём к зеркалу.
Возле трюмо кисть Отоми прочертила быстрый круг над головой Димки, и над его макушкой завис золотистый, светящийся нимб, какие обычно рисуют на иконах святых. Отоми прямо-таки священнодействовал. Его пальцы зажигали всё новые участки, едва касаясь их: лёгкие, сердце, живот. И каждый орган начинал излучать дрожащее цветовое марево. Живая гамма окутала Димку радужным облаком. Оно вибрировало, менялось с каждой секундой, отражая работу внутренних биохимических процессов, динамику терморегуляции и дыхания, кровенаполнения. Биоволны, хлынувшие наружу, были так сильны, что им не мешала даже одежда.
Так вот они какие, физические поля человека, заполучившие вольную от мощной подпитки чудесного гостя. И Димке подумалось, как было бы замечательно, если бы люди видели перед собой не жалкие тряпки, за которыми гоняются, стремясь как-то украсить и выделить себя, а свою прекрасную ауру. Это было бы началом их очищения и возрождения.
– Так или примерно так светятся все люди, – нарушил его грёзы Отоми. – Но вы не видите этого излучения. Здесь нужно особое зрение, зрение экстрасенсов. Для вас они настоящие волшебники. Но и они не умеют делать того, что умеем мы. Смотри.
Отоми раскрыл ладонь над своим затылком. И в тот же миг ступни его ног отделились от пола. Они уже не опирались на него, а сам Отоми свободно повис в пустоте. Расстояние между ними и полом всё увеличивалось. Он вертикально возносился всё выше и выше, до тех пор, пока не упёрся локтем в потолок. Преграда запретила ему дальнейший подъем. Он немного повисел в пустоте, глядя на Димку сверху вниз, затем положил ладонь вплотную на затылок и произвёл медленный спуск обратно на пол.
– Таким путём я могу взмыть на любую высоту, хоть в стратосферу, хоть в космос. Желаешь испробовать? Левитация очень хорошо действует на мозг, он отдыхает в частичной невесомости.
Ладонь гостя опять простерлась над Димкиной макушкой и тот вдруг впервые в жизни испытал ни с чем не сравнимое счастливое состояние. Так своеобразно всегда начинается эйфория. Потом к нему прибавилось что-то новое. Сперва Димка потерял ощущение своей головы, взамен появилась лёгкая пустота, которая перекатилась в ноги. И ноги тоже пропали в такой же лёгкости. Затем в ней же растворилась тяжесть туловища. Весь его вес улетучился куда-то, остался только бесплотный дух, эфемерная оболочка. Беспредельное пространство целиком захватило его и понесло, закружило в вихре атомов и молекул. Вся Вселенная открылась ему, и сам он как бы стал частицей вселенной, атомом свободной энергии. Каким-то чутьём Димка понимал, что им владеет какая-то бешеная, сверхсветовая скорость, что он мгновенно мог бы пронзить собой всю Вселенную. И если он не покидает собственной комнаты, так это только потому, что его удерживает здесь рука Отоми. Это было истинное блаженство, умиротворение и свобода победившего духа. Тело, подчиненное душе, – не есть ли это высшая форма существования? Не к такому ли совершенству стремятся йоги, и подчас добиваются этого в других самовыражениях, когда живьём закапывают себя в землю, откуда потом встают как ни в чём не бывало.
