- Господин Вайцман! Господин Вайцман! - закричал он на своем недовыученном иврите. Президент, пораженный наглым опусканием титула, остановился, а напористый Цви прорвавшийся в свет юпитеров первого и второго каналов, продолжал:

- Как вы относитесь к то, что может подписать мирный договор?

Глава государства только сморгнул, поскольку успел размякнуть в облачке благодарных за светлое детство российских девочек, но Цви напористо продолжал:

- Если ты участвовать - это предавать Великий Израиль!

Тут в горле у президента заклокотало, лицо побагровело и рука невольно поднялась, как для оплеухи. Может, Эзер Вайцман вспомнил, как геройски сражался за существование Израиля в рядах Эцеля и Хаганы, может, подумал о своем историческом вкладе в создание израильских ВВС, может, перед ним пронеслась атака на египтян в Синае, а может, лица павших товарищей заслонили на миг самодовольную рожу Цви…

Вайцман оттянул ворот рубашки, окинул косноязычного патриота ненавидящим взором и спросил:

- В армии служил?

- Нет, - обалдел Цви. - Я про мирные договор, что он - плохо.

- Почему не служил? - прошипел президент.

- Н-не взяли, - немного смутился Цви.

Президент поднял подбородок и выискал взглядом поверх толпы своего военного атташе, который мигом забыл о существовании молодых и красивых журналисток.

- Одед, позаботьтесь, чтобы этому молодому человеку не было отказано в праве служить в израильской армии и защищать свое государство! - с отвращением сказал Вайцман, развернулся и пошел дальше, но настроение было явно испорчено.

Президент небрежно заглянул в пару-другую классов и, рассеянно похвалив учительниц, направился к своей машине. Красный как рак, гордый учиненным дебоширством, хоть и струсивший от перспективы призыва Цви стоял перед Одедом, который записывал номер его удостоверения личности. Мурка поняла, что по замыслу редактора это она, Мура, должна была выступить подобным образом, и призналась себе, что она совсем не из того теста, из коего пекутся знаменитые репортеры.

Прямо на полянке она присела, открыла лэптоп и бойко застучала по клавишам:

«Сегодня президент страны г-н Вайцман посетил молодежную деревню-интернат в Иерусалиме, где учатся 218 юношей и девушек из стран СНГ. Встреченный благодарной молодежью, президент отметил, что подобные программы Еврейского Агентства, по которым в Израиль только в минувшем году приехали 569 ребят, заслуживают всяческого содействия и поощрения…»

Сашка торопилась в Неве-Илан, на телестудию, где ей предстояло дать интервью русской программе, но все-таки свернула к заправочной. Оттягивать с заправкой не имело смысла - никаких чеков или получений в ближайшие дни не ожидалось. Надо будет зайти в банк и попросить Таля в очередной раз увеличить разрешенный минус. Процедура довольно унизительная, но в виду неопределенности ее заработков неизбежная. Последний раз, когда она просила ссуду на покупку машины, Таль был настолько суров, что страшно было снова идти к нему на поклон. С тех пор, правда, Александра вложила три солидных чека, но тогда же окончательно осознала, что достигла того возраста, когда женщине просто неприлично не иметь бриллиантов. Сомнительные украшения, надаренные ей Фимкой - не в счет. Хоть она и говорит всем небрежно, что браслет от него бриллиантовый, но в глубине души подозревает, что если действительно настанут тяжкие времена, эта бижутерия ее не спасет. Нет, настало время купить действительно настоящую качественную вещь, которую можно носить всегда и всюду. Тем более, что это будет даже неким вложением на крайний случай. Мама и Мура твердят, что она должна откладывать, вот она и отложит, ведь деньги разойдутся в любом случае. А так останется солидная вещь, имеющая абсолютную ценность! Ехидная Мурка заметила, что таким украшением должно быть кольцо от по-настоящему любящего мужчины. Но такого не нашлось, и поэтому Александра купила кольцо сама. Золото восемнадцатикаратное и бриллиант чистой воды - огромный, светящийся. Мерилин Монро правильно говорила, что бриллианты - лучшие друзья женщины. Теперь это кольцо всегда поддерживает и ободряет Сашку как символ ее союза с самой собой. Но Таль из банка А-Поалим всего этого не понял бы.

Молодой парень у ворот Неве-Илана потребовал предъявить удостоверение личности, чтобы сверить со списком имеющих право на въезд. Симпатичный секьюрити был явно моложе Сашки, и показывать ему удостоверение с нелестной датой рождения почему-то совсем не хотелось. Александра улыбнулась и, вызывающе закинув ногу на ногу, попросила позвонить в студию, и сообщить, что Александра де Нисс уже здесь. Пока ждали ответа, выяснилось, что строгий паренек родом из Киева, совсем недавно демобилизовался из Цахаля, и если бы Верочка, ассистентка продюсера, буквально через минуту не выбежала встречать гостью, он бы точно успел выпросить у Сашки номерок ее телефона.

- Ой, Сашенька! Как вы чудесно выглядите!

Добрая Сашка, ей-Богу, хотела бы тоже ответить комплиментом, но сама Верочка была невзрачной мышкой, с серенькими кудельками в мышином хвостике, такая вся замученная, с бегающими глазками, что у Сашки едва хватило духу ответить ей в том же духе:

- Верочка, а вы сами-то - как похудели! Как ваша жизнь? - по дороге в гримерную Верочка успела нажаловаться ей и на младшего - двоечника, и на старшего - лоботряса, и на безработного больного мужа. Сашке стало жалко безропотную дуру, и она от души посоветовала несчастной женщине:

- Верочка, да бросьте вы их всех! Зачем вы себя и свое здоровье на них губите! Вот увидите, сами прекрасно устроятся!

Но Верочка только жалко улыбнулась. Видно, решила, что Сашка шутит.

Аннет, гримерше, случалось в прошлом готовить Александру к фотосъемкам, она любила симпатичную девушку и, как и все Сашкины знакомые, была поверенной ее тайн и проблем. Женщины бурно обрадовались друг другу и расцеловались.

- Александра, ты - моя любимая модель! Я всем так и говорю, ни на ком грим так не лежит, как на тебе! Как твои дела? Почему круги под глазами?

- Не сплю, Аннет, не сплю. Заботы спать не дают.