Как и Кай, Город почти никогда не спал – сказочное повествование не терпит перерывов. Дома неспешно укутывались в чернильные тени и тихонько запевали длинные колыбельные. Из чердачных окон выпрыгивали коты и, сливаясь в сплошной пушистый поток, спешили на дозорный обход улиц – каждый кот в Городе нёс обязательную службу в Ночной страже и получал за это плату сливками высшего сорта. Домовые горгульи допивали дождевую воду прямо из водостоков, макая в неё имбирные пряники и зазевавшихся сверчков. По мостовой катились пузатые кареты такси "Фея-крёстная", подозрительно напоминающие тыквы и работающие строго до 12 часов. В маленьких харчевнях зажигались окна, и становилось видно, как летучие мышки в крошечных камзолах снуют от столика к столику с мисочками сырных шариков – любимой закуской горожан.
Кай приподнял цилиндр, здороваясь с Фонарщиком. Фонарщика в Городе знали все – каждый вечер он торжественно проходил по улицам и зажигал сотни фонарей огромным огнивом. На плече у него болтался целый рюкзак эльфов–монтёров, одетых в промасленные кожаные тужурки. Его высокая нескладная фигура в цилиндре, перчатках и старом сюртуке вселяла в горожан спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. «Мир стоит, пока горят фонари» – никто не помнил, откуда пошла эта пословица, но все в неё верили. Про Фонарщика в Городе ходили легенды: кто-то говорил, что под сюртуком у него шерсть и лапы с когтями (отсюда и странная прыгающая походка), кто-то – что в груди у него бьётся механическое сердце, а руки и ноги двигаются с помощью шестерёнок. Находились даже те, кто утверждал, что Фонарщик – это Губернатор. Тот самый Губернатор, которого никто никогда не видел и который уже много лет управлял Городом через механическую птицу. Каждое утро прилетала она на Главные ворота с пергаментом, зажатым в клюве, и оглашала Указ правителя на этот день. Горожане любили своего Губернатора, хотя не всегда понимали смысл его Указов. Например, недавно он велел мостить дорогу через Город жёлтым кирпичом, «чтобы одна девочка могла найти дорогу домой». Что это за девочка и почему кирпич должен быть именно жёлтым, в Указе не говорилось, но жители привыкли к подобным загадочным повелениям. Потому что знали: когда-нибудь тайный смысл Указа станет понятен всем. Просто сказка про девочку еще не дописана.
Кай свернул на Главную улицу и зашагал по жёлтому кирпичу. Можно было, конечно, долететь до Библиотеки на воздушном общественном транспорте, которого в Городе предостаточно. Но Сказочник больше любил ходить пешком: небо в Городе настолько перегружено, что передвигаться по мостовой выходило быстрее. Над остроконечными крышами Домов сновали туда–сюда Почтовые драконы в очках–окулярах и с огромными набрюшными сумками, набитыми письмами и посылками. Жители Города не особо любили читать, зато обожали писать письма своим многочисленным родственникам и знакомым из соседних Городов. Драконы идеально подходили на роль почтальонов: многие Сказки имели защитный барьер на своих границах, прорвать который могло только существо, полностью и безоговорочно волшебное. Иногда в льдистой высоте под самыми облаками проплывали Верховые драконы с их наездниками – горными эльфами. Эльфы отвечали за безопасность жителей со стороны неба и составление прогнозов погоды. Остроухие синоптики никогда не ошибались в своих предсказаниях, и мальчик подозревал, что они просто договариваются с облаками по вопросам снега и дождей, а Верховые драконы нагревают ветер до нужной температуры.
Уровнем ниже, едва не задевая крыши и верхушки деревьев, теснились общественные воздушные шары и крылатые повозки. Шары управлялись мрачными троллями–стеклодувами, которые сидели на краю корзины, совершенно не боясь упасть, и сжимали в когтистых лапах кривые зеркала собственного изготовления. Кай никогда не мог понять, зачем им такие хрупкие предметы на такой большой высоте. Ведь зеркала могут разбиться.
«Одно обязательно разобьётся», – грустно сказал как-то Библиотекарь в ответ на удивление мальчика, покачал лохматой головой и снова уткнулся в книгу. Сказочник шёл и придерживал рукой цилиндр – тот всё время норовил слететь с головы из-за ветра от воздушного пассажиропотока. Многие жители и сами имели крылья, а некоторые передвигались, держа в руке связки воздушных шариков. Над всеми, почти задевая морды драконов, плыли лёгкие серебряные облачка. Лунные и звёздные мальчики давали проехаться на них за имбирные пряники или серебряные монеты, причём пряники ценились больше. Мальчики вообще были жуткие сладкоежки и постоянно летали на Леденцовое озеро, которое находилось в пригороде, сразу за Шоколадным болотом и Мармеладным холмом. Кая мальчики любили и всегда предлагали бесплатно прокатиться: ведь Озеро появилось благодаря ему.
Мальчик улыбнулся, вспомнив свое путешествие в сказку о Стране сладостей: он пробирался сквозь леса хрусткой сахарной соломки, переплывал реки тягучей патоки и отбивался от роя желейных пчёлок, пытавшихся накормить его пастилой собственного приготовления. И всё ради того, чтобы вызволить Пряничных человечков из плена злой колдуньи, не выносившей сладкое. Бедные человечки по велению колдуньи сыпали жгучий перец в Шоколадное болото и долбили Леденцовое озеро крошечными топориками, чтобы посадить на его месте мяту и лимоны. Когда сказка была дописана, человечки переселились в Город вместе с озером, болотом и резко подобревшей колдуньей, которая открыла лавку восточных пряностей и взяла бывших пленников на работу. Шоколад с перцем и мятно-лимонные леденцы с лёгкой руки Пряней стали любимым лакомством горожан, и только фрау Петерсон, проходя мимо лавки, зло косилась на конкурентов.
Мальчик шёл по мостовой и слушал бормотание Домов, которые рассказывали сказки про своих обитателей. Многие истории он уже слышал, а некоторые написал (точнее, дописал) сам. Главные часы на городской площади пробили двенадцать раз. Степенно выплыла полная Луна, и у некоторых прохожих из-под пальто и сюртуков показались хвосты, а шляпы оттопырили мохнатые уши. Летучие мышки – официанты превратились в задумчивых бледных юношей, скользящих между столиков с таким же изяществом, как и в своем предыдущем мышином обличии.
В общем, ничего интересного Луна сегодня предложить не могла – Каю гораздо больше нравилось, когда она превращалась в сыр. А иногда светило становилось печальной девушкой в серебряной одежде, которая неприкаянно ходила по небосводу и разбрызгивала звёзды из широкой кадки. Они сначала дрожали на небе капельками воды, а потом собирались в созвездия и оживали. В такие ночи Кай с Чеширом заваривали чайник крепкого отвара из брусничных листьев, забирались на крышу и через телескоп смотрели на танец небесных жителей. Хохотушки Плеяды водили хороводы вокруг Большой Медведицы, а Орион, оседлав Пегаса, охотился на Дракона. Большой и Малый Псы, высунув сверкающие языки, бежали следом. Геркулес танцевал вальс с красавицей Андромедой, а та, смеясь, всё поправляла ему шкуру льва, сползающую с головы героя при каждом «па». Чешир знал все созвездия по именам и как-то рассказал Каю, что раньше они были героями Мифов – древних сказок, которые давным-давно жили в Городе, а потом ушли на небосклон. Несколько заброшенных домов на окраине до сих пор ждали своих звёздных хозяев и вечерами тихонько бормотали истории, от будничной жестокости которых кровь стыла в жилах. Кай однажды прогулялся по старой улочке, послушал пустые Дома и теперь втайне радовался, что их небесные жители переехали. Кай уже подходил к Библиотеке – главному и самому высокому зданию в Городе. Здесь жили книги. В огромных залах хранились истории всех жителей Города, Леса, Топей и земель, расстилавшихся дальше – там Сказочник еще не бывал.
Он медленно проходил по пустынным анфиладам комнат, где не было ничего, кроме уходящих в бесконечную высь книжных полок. Само Время обитало здесь: дышало серебристой пылью с корешков старинных фолиантов, укутывало полки кружевной паутиной. Круглые иллюминаторы окон подслеповато щурились со стен. Мраморные Атланты держали потолок мускулистыми руками и тихонько перешептывались – Каю всегда казалось, что они читают друг другу стихи.
