Тимур молчал, и только иногда поглядывал на Алёху. Ничего себе, такие события в родном крае происходят, а никто не знает ничего.

– А чего этому концерну тут надо? – спросил он.

– Алмазы, – остановился Алёха и медленно покрутил головой, прислушиваясь.

Северный Урал пытались осваивать несколько раз, но кроме небольших деревень, где жили потомки вогулов и новгородских поселенцев, ничего не оставалось. В конце девятнадцатого века возле берегов Колвы и Вишеры построили заводы, пароходы ходили по северным рекам. Исчезло всё за несколько лет. Во время войны начали вновь освоение тайги. Лесозаготовки, разработки и снова всё утухло.

– Слыхал наверно, полвека назад примерно, ядерные взрывы тут были неподалёку? – Алёха свернул на тропку, вившуюся меж кустов шиповника. Тимур промычал, что вроде да.

– Говорили, что реки будут поворачивать, то сё, – Алёха опять остановился, вытащил из кармана пакет и начал собирать в него малиновые ягоды шиповника, повернулся к напарнику: – Помогай, самый полезный фрукт, особенно зимой если заваривать.

Мощные бомбы должны были выковырять на поверхность алмазные месторождения. Но их так и не нашли. А разговоры про развороты рек или про то, что нефть таким образом вытесняли, это для отвода глаз.

– Так алмазов и так полно, – удивился Тимур. – Вон, в Якутии там или в Африке.

– Уральские или вишерские алмазы самые ценные в мире и самые древние, – сказал Алёха. – Но после взрывов наверх активно полезли не они, а скорее всего, эти объекты. Ладно. Айда проверим ловушку, посылочки там должны прийти были. Ты кстати как, успокоился?

Тимур пожал плечами, лёгкая головная боль прошла, сердце билось спокойно. Самочувствие прекрасное, и прогулка по лесу всегда хорошо.

– Остановись, послушай лес, – Алёха скинул свою рюкзак и положил в него пакет с шиповником. – Представь себе, что видишь тайгу и поводи по ней типа глазами, как бы сканируй пространство.

Хмыкнув, Тимур глубоко вздохнул, плавно выдохнул и стал рисовать себе картинку. Он, конечно, толком не помнил, где они шли и как вообще тут всё по сторонам выглядит, но если товарищ просит, можно и попробовать.

К своему удивления, Тимур вдруг чётко и ясно увидел увалы, покрытые тайгой, речки, почуял там животных. Всё выглядело чуть расплывчато, с маревом, но видно. Он заморгал глазами, и понял, что видит каким-то другим зрением. И тут насторожился. Километрах в двадцати отсюда, на северной стороне густо заросшей ёлками горушки Тимур почуял нечто странное. Оно маячило блёклым сгустком и вдруг пропало.

– Заметил чего? – спросил Алёха. Тимур рассказал.

– А это объект был, – Алёха забросил рюкзак за плечи. – Пошли, следопыт. После скажу о твоём чудесном зрении. Тоже разработка и тоже странная.

Базу обошли по периметру, иногда поглядывая вниз с обрывов. Рядом с монолитом густо росли огромные ёлки, а с южной и западной стороны встречались высоченные тополя и берёзы. Километрах в трёх на восток раскинулась пологая гора, вся в лиственнице.

– Здесь кругом тайга, почти непроходимая, – Алёха кивнул на гору. – А там уже Урал пошёл, рядом везде увалы и лога. Так что если не знать, где база, не найти. Сверху тоже не найти, тут у нас заросло деревьями и кустами, так что сплошная зелёнка.

Заметив вопрошающий взгляд Тимура, пояснил, что периодически делают облёт коптерами, фиксируют возможные изменения.

Они вышли к холму, скрывающему вход на базу, только с восточной стороны. Тимур, выбравшись из кустов рябинника – гибкие ветки норовили стегнуть по лицу – удивился: ровная площадка метров двадцать на пятьдесят. На ней лежали три толстые, будто бочонки с плавниками, зелёные капсулы. Подойдя ближе, Тимур потрогал их. Оболочка капсул походила на плотный, хорошо прессованный картон.

– Это нам припасы так отправляют, – Алёха махнул рукой в сторону горы. – Я понимаю так, что их сбрасывают где-то в Сибири, на подлёте к горам, и они, как планирующие бомбы с наведением, идут сюда. Наш заказ прислали, одежда зимняя, продукты, лекарства, может, разработки какие.

Оглядываясь, Тимур только головой покачал. Самые мощные технологии используются, база сама по себе мечта. И никто не знает. А что ещё в древних Уральских горах скрывается?

– Помогай! – крикнул Алёха.

Надо было выдернуть плавники-стабилизаторы и подцепить капсулы к тросам, что шли вглубь холма. Вскоре они задёргались и поползли по мокрой траве. Алёха управлял ими, стоя у валуна, из которого достал коробочку с пультом.

– На будущее, – Алёха посмотрел, чтобы капсулы одна за другой без помех заползли в открывшийся туннельчик. – Здесь аварийный вход, ну и выход. И ещё. Когда ожидается прибытие груза, на площадку не выходить, а то пришибёт. Вроде всё, пошли, ещё круг сделаем и обедать. Графит опять острого везде насыпет, маньяк перцовый, забыл убрать приправы.

– А он как попал сюда? – спросил Тимур.

– Ну, по разному здесь оказываются, – глянув на кое-где протёртую до чёрного камня приёмную площадку, Алёха покачал головой. – Меня в Голландии завербовали. Серёгу прислали, сначала сообщение было, что в таком-то месте мужик станет ждать. Про него потом расскажу, очень жалко, классный спец был, из местных.

Тимур шёл молча, поглядывая по сторонам. Вдруг он остановился, его что-то смутило. Потом он понял. На деревьях и меж кустов – всюду мелькали птицы. Они ничуть не боялись людей, а какая-то крупная, типа голубя, но чёрная с красными пометками, и вовсе выскочила на тропинку и быстро побежала впереди.

– Мы никого тут не трогаем, – Алёха усмехнулся. – Они знают нас, но если чужой появится, сразу шум. И на медведя, и на волков тоже гай подымают. Зимой подкармливаем их, так что дружим.

С Графитом получилось довольно необычно. Два года назад Алёха шагал километрах в сорока западнее базы, пробираясь среди речек и болотин. В июне там раздолье мошке, паутам и клещам. Заеденный ими Алёха прикидывал, хватит ли ему репеллентов на путь до базы. Лесные дороги крутили, выводя его то к скальным одинцам, то заводя в глухие лога, где даже волки побоялись бы показаться. Но Алёха не унывал, скоро должна была начаться цепь сухих увалов, поросших вереском, брусничником и черничником. По ним идти станет проще, да ветерок там сильнее – сдует, может быть, летающих паразитов.

Выйдя к вечеру к каменной речке из окатанных валунов, что когда-то таскал тут ледник, Алёха осмотрелся. Где-то здесь раньше был родничок, неплохо бы у него отабориться. А спать можно на валунах, если найти какой поровнее, бросить пенку и спальник, станет удобно.

Когда Алёха заваривал брусничный лист, на краю каменной речки зашуршали мелкие берёзки. Из-за них вышел негр. В модных серых берцах на толстой подошве, синих джинсах и матерчатой жёлтой куртке с тёплым подкладом.

– Здравствуйте, – сказал негр и слегка кивнул. – Подскажите пожалуйста, как пройти до станции? Ближайшей?

Немного растерявшийся Алёха встал и глянув в сторону заходившего солнца, быстро, как всякий таёжник, сориентировался.

– Вот туда, – он махнул рукой на северо-запад. – Сыктывкар. А на юг идти, будет Соликамск.

– Спасибо, – негр улыбнулся и двинулся в сторону Сыктывкара.

– Эй, погоди! – крикнул Алёха и чуть не уронив горячий котелок, шагнул за ним. – Куда пошёл?! Тут вёрст триста до ближайшей станции, и то, на юг надо идти. Ты вообще откуда тут взялся, загорелый такой?

Оказалось, что негр с друзьями приехали за грибами, якобы пошли ранние белые. Отъехали от таёжной деревни подальше и развесёлые ушли в лес. Негр безнадежно заплутал. Сидя у костра и попивая брусничный настой, он рассказал, что и кричал, и пытался найти гору, с которой всё видно. Но горы заросли ёлками и с них ничего не видать. Залезал даже на высокие деревья, а с них, кроме тайги ничего не заметил. Три дня бродил по лесу, давно уже съел пару бутербродов, что были с собой и пил воду из ручейков. Очень замучили комары, большие и маленькие кусачие мухи. Вспомнив когда-то читанную книгу о методах выживания SAS, пошёл по берегу лесной речки. Британские спецназовцы утверждали, что идя вниз по течению, обязательно выйдешь к людям.