– Ладно, только не понимаю, твоя бабушка, а я должен ехать.
– Ты сейчас серьёзно? Русским языком говорю, что не знаю, что в таких случаях делают. Ты для поддержки едешь, и на тот случай, если мой мозг перестанет нормально работать!
– Ладно, ладно. Собираюсь. – С недовольным видом начал копаться в шифоньере.
Едем в больницу. А в голове столько вопросов. Самое удивительное, что ни реветь, ни паниковать не хотелось. Чётко и ясно понимала, что от меня требуется.
Это вообще-то моя бабушка умерла, но ни капельки слезинки нет.
Захожу в холл. Возле стойки две медсестры.
– Здравствуйте. Плотникова Наталья, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года рождения, у вас лежала? Я её внучка.
– Вроде да, но сейчас проверю. Она же умерла? – Спрашивает другую медсестру.
– Да, её шесть дней назад в морг отправили!
– Когда? – Воскликнула я, не сдержавшись от удивления.
– Сегодня тринадцатое января и шесть дней назад она умерла, и я узнаю об этом только сейчас? – Уже гневно спрашиваю. – Почему раньше не сообщили?
– У нас не было не одного номера телефона из родственников.
– А как же телефон, что был у неё? Разве нельзя было найти в контактах номера?
– Он разрядился, а зарядного устройства не было.
– Интересно получается, как тогда она им пользовалась?! – Подозрительно спросила я.
– Вот что у неё с собой было.
Достаёт из сейфа, передаёт мне кнопочный телефон, завёрнутый в платок.
– Как я могу поговорить с врачом, который занимался её лечением?
– Вы приехали слишком поздно, смена у него уже закончилась, вы можете прийти завтра.
– Я только сейчас узнала, и сразу же приехала. А вы вкратце можете рассказать, что с ней было?
– Сначала её подключали к капельницам, но потом у неё случилась кома.
И в этот миг моё сердце провалилось. Слово кома эхом отзывалось у меня в ушах.
Ступор, остальные слова звучали где-то на заднем фоне.
– Когда впала в кому, её перевели в реанимацию. Там мозг её и умер.
– Когда, простите, это было, ещё раз?
– С шестого на седьмое января! Где-то в четыре-пятом утра.
Совпадение или нет? Я как раз проснулась в это время, не поняв, что меня разбудило.
В то утро на улице шёл снег большими хлопьями. А на душе было так спокойно. Что-то витало в воздухе, необъяснимое, какое-то облегчение чувствовалось во всём.
– Неужели это…
Что творится со мной? Я схожу с ума? С детства чувствую необъяснимое.
От этого мне стало не спокойнее. Не могла отпустить эту мысль, прокручивая события того утра.
– Вам сейчас нужно идти в морг. Там вам уже расскажут, что делать дальше.
– Хорошо. Спасибо большое.
– Нам предупредить врача? Вы завтра приедете?
– Думаю, не стоит. Вы уже всё рассказали. Остальное мед.экспертиза скажет.
Миша даже не пошёл вместе со мной. По времени находилась там не более пяти минут.
Потерянная от услышанного, выхожу на улицу. – Миша ещё стоит, курит.
– Что сказали?
– Кома, мозг умер. – Меня немного потряхивает.
– Дальше куда?
– Сказали идти в морг, она там уже давно лежит. Хорошо, что объявились, а то похоронили бы как неизвестную.
Морг был в ста метрах от больницы. Мы сразу же отправились туда.
– Я заходить туда не буду, даже не проси. – Разводит руками.
– Как скажешь. – М-да уж. Ну и кто из нас трусиха? Мне самой тошно, вдруг увижу мертвеца в коридоре и там же упаду. А запах? О Господи…
Задерживаю дыхание, открываю дверь, ноги трясутся. Не дай боже, упаси меня от кошмара. Лужу крови и её запах я помню, а вот мертвецов не готова увидеть. В голове проносятся картины из фильмов, где много трупов лежат на столах, думаю, что вдруг сейчас так же будет. Очень сильно боюсь.
Открываю дверь: запах формалина режет мне нос, площадка с лестницами наверх и вниз. Оглядываюсь, не могу понять куда идти.
Вниз что-то не хочется, сердце колотится быстрее. Пожалуй, наверх схожу, там хоть окна есть.
Поднимаюсь, два кабинета в коридоре. Ну и куда дальше? Иду в ближнюю дверь. Мужчина лет сорока пяти сидит в кабинете, массивный, в очках. Упорно что-то пишет, не замечая меня.
– Здравствуйте. Я только что из больницы, мне сказали моя бабушка у вас.
– Добрый вечер. Вы про Наталью Плотникову?
– Да, про неё самую. – Чувствую себя как маленький ребёнок.
– Что же так долго?
– Я час назад узнала об её смерти. И вообще не понимаю как, что?
– Хорошо, что вы пришли. Но мы её ещё не смотрели. Сделаю это завтра с утра, вы можете подойти после обеда забрать заключение и захватите одежду для похорон, деньги, что бы заплатить тому, кто будет обмывать и одевать вашу бабушку.
– Да, конечно.
Приехав домой, чувствую боль от потери.
Это что получается, бабушки теперь нет. Всё это время она нуждалась во мне, я знала, что ей нужна была помощь по дому, да и вообще, но из-за ссоры теперь….
Мама ездила к ней в больницу, я же знала. Эта гордыня. Думала, она перестанет себя так вести, одумается из-за моего молчания. А сейчас?
Её нет, нет, нет.
С этими мыслями, что эхом звучали в голове, сажусь на кровать, свернувшись в клубок, зажав подушку возле груди, начинаю заливаться слезами. Хорошие моменты за последние пять месяцев мелькали перед глазами. Ком подкатывает к горлу, и я уже начинаю в голос кричать от боли.
– Нет. Я виновата. Нельзя простить. Да чтоб меня. Она нуждалась во мне. Отвергла её.
Все в квартире переполошились от моего рёва. Дети забежали в спальню и смотрели, как мать катается по кровати и плачет. Миша оторопел от этой ситуации. Успокаивал детей, уводя в детскую. Сам же быстро залетел в спальню и сгрёб меня в объятиях:
– Всё хорошо, все хорошо. Успокойся.
– Её нет, понимаешь, её нет. Я не могу. Я тварь, мразь. Я единственный человек, что могла ей помочь, но нет. Я не думала, что кончится именно так.
– Да, я понимаю, но теперь уже ничего не сделаешь, не вернёшь. Ты ни в чём не виновата. Успокойся, пожалуйста. Ты детей напугала. Меня. – Гладя по голове, шептал на ухо.
– Нет, пожалуйста. Прости. Прости меня. Прости, не хотела. Забери меня бабушка с собой. – Молю уже хриплым от крика голосом.
– Ты с ума сошла? Детей одних вздумала оставить? – Воскликнул Миша.
Не могу остановиться, эта боль рвётся наружу.
Бабушка, ты всю жизнь была одна, тебя никто не понимал, а мужчины, что тебя окружали, были сволочами от рождения. Ты не сдержалась и поэтому убивала их. Ты искала поддержки в нас.
Мы не ценим, что имеем, пока не потеряем.
Этот груз, нести мне всю оставшуюся жизнь.
Следующие утро как в тумане. Смотреть было тяжело. Подойдя к зеркалу, обнаруживаю заплывшие веки, лицо опухшее, как у заядлого алкоголика.
– И как ехать в морг? – Вздыхаю от ужаса, увиденного в зеркале.
Иду на кухню, открыв холодильник, достаю лёд. Холодная вода в этом случае вряд ли поможет. Надеюсь хоть как-то исправить положение. Прикладываю лёд к лицу.
– Прям на пасеку ездила. Надо ещё чайные пакетики заварить для глаз. Сейчас все средства хороши.
Налив себе чай, прокручиваю все ситуации.
Странно всё это. Родилась тринадцатого числа в пятницу. Умерла в праздник святых. Значит Бог простил её за все убийства. Я рада если это так. Она заслужила это.
А то утро, что это было? Облегчение, покой в моей душе. Или это всё из-за снега, как по волшебству. Слишком много совпадений в моей жизни. Тебе не кажется? Возможно, есть научное объяснение, но я приверженка всего таинственного.
Потому как родилась двадцать девятого июня, как и отец, и смерть у него была девятнадцатого. Бабушка по папе тоже родилась девятнадцатого. Везде число девять.
Понять не могу, оно счастливое, или нет? Есть, конечно, теория. Брак, заключённый с Мишей специально девятого февраля. Вот и проверим. Разойдёмся?
А теперь ещё и это тринадцатое число. Чимин тринадцатого родился. Бабушка. О её смерти я узнала тринадцатого числа.
