Я закашлялась. Из-за уже привычного остаточного шума в ушах после использования такого рода заклинания, я не сразу расслышала слова подошедшего ко мне Велеруса.

– Там такие же следы, посмотришь?

И больше по тому, что он куда-то пошел, оборачиваясь на ходу, я поняла, что он повел меня куда-то. Чуть дальше по дороге, ближе к лесу, обнаружились аналогичные лужи крови и слизи, но со следами от той же самой повозки. Можно было даже к магии не прибегать.

– И вот еще что я нашел, пока мы сбрасывали тушу монстра в овраг в лесу, – с этими словами Велерус раскрыл передо мной облаченную в перепачканную кровью кузнечную перчатку ладонь, на которой была… синяя магическая руда!

– Это было в лесу? – спросила я, широко распахнув глаза.

– Выпало из монстра.

Услышав это, я, не чураясь, взяла перемазанный в крови и земле камень размером с мой кулак, и принялась разглядывать. Слабое синеватое свечение и едва заметные разноцветные нити магии, – точно такой же камень, как в подземелье под шахтой Бриджа! Только слегка ограненный и более истощенный: мерцал, а нити казались тонкими.

– Это… что-то ценное? – неловко спросил меня Велерус.

– Весьма и весьма, – ответила я, не отвлекаясь от разглядывания неумело ограненного куска руды.

– Тогда это… очисти его, что ли. И мои перчатки заодно. И меч. Пожалуйста, – попросил Велерус.

– И мой меч тоже! – сказал Сфинкс, оказавшись рядом, будто по велению магии. За ним шла Гулльвейг. – Что вы там нашли?

Под действием пущенной по всем ним бирюзовой нити, я продемонстрировала уже очищенную от грязи руду с вопросом:

– Узнаете?

– Магическая руда, которую мы… э-э-э… помогали добывать в Бридже? – похлопала глазами Гулльвейг, оглядывая камень в моих руках.

– И откуда она? – спросил Сфинкс. – Шахт поблизости вроде нет.

– Выпала из монстра, – повторил Велерус.

– Прямо из него? – скривилась Гулльвейг.

Велерус кивнул ей.

– Ну, руда. И что это значит? – спросил Сфинкс.

– Над ней те же самые нити магии, что и над существом, которое только что унесли подальше в лес, – пояснила я и посмотрела на свою стаю. – Те же нити были и у гончей скал, и у болотной жижи погреба, и у розовой жижи в склепе, и у вожака стаи волков, и даже у монстра из тумана. Понимаете?..

Пока Велерус и Гулльвейг переглядывались, Сфинкс неотрывно смотрел на руду, сведя брови.

– То есть, – начал он, – весь этот остров пропитан этой… проклятой рудой, которая сказывается на всех формах жизни?..

– В той или иной степени, – кивнула я.

– Поверженный только что монстр, он… он тоже живой? – поежившись, спросила Гулльвейг. – Тоже водится на острове, как все прочие?

– Нет. Этот монстр был создан искусственно, как и розовая жижа, которую ты выпустила из колбы в алхимической лаборатории склепа, – сказала я, снова всмотревшись в руду в своих руках. – Я смогла понять это по крови соединенных воедино жертв. Это… эксперименты с магией.

– Магия с жертвами??? – ужаснулась Гулльвейг.

Все вопросы относительно Сайриса и его некротической магии отпали сами собой… Гулльвейг бы точно поделилась хоть какой-то информацией.

– «Шаан»? – спросил Велерус, став серьезнее.

– Пока неизвестно, – вздохнула я.

– Эту руду можно как-то… ну, видоизменить? – полюбопытствовал Сфинкс.

– Похоже на то, – покивала я. – Во всяком случае, для жижи из колбы в склепе, наверное, использовался порошок из нее.

– А уничтожить ее можно?

Я посмотрела на Сфинкса исподлобья.

– Она – это, по всей видимости, весь остров.

Сфинкс вздохнул. Я понимала, к чему он клонил, и в какой-то степени разделяла эту позицию, но, с другой стороны, какая-то часть меня безумно хотела экспериментов с этим всем…

– Этот камушек можно использовать, как усилитель чего-нибудь? – спросил Велерус.

– На этом острове он используется, как компонент для порталов между его крупными городами, – пояснила я. – Пока не истончится, как оказалось…

– А этот… экземпляр? Он истончился?

– Не до конца.

– Если инкрустировать его в оружие, эффект будет?

– Звучит интересно, но я точно не знаю. Руда эта странная…

– Голиафо-эльфийские эксперименты оставим на потом, – с воодушевлением заговорил Сфинкс. – Сожжем останки монстра и двигаем в город, наконец!

Глядя на собственное пламя, пожирающее плоть некогда живых существ, собранных воедино, я ощущала успокоение. Наверное, это неправильно, но что есть, то есть. Я оставалась на месте до тех самых пор, пока мой огонь не потух, дабы убедиться, что лесу он не станет угрозой. На пепелище остались лишь крупные кости, да еще два синих камушка – чуть меньше первого, но тоже тронутые кузнечными инструментами.

Их я также забрала с собой.

К трем часам дня мы уже могли различить герб над огромными распахнутыми главными воротами города Конраку: красная октаграмма в черном кругу, как и на доспехах стражников Крата. Наверное, внутри города стража будет носить такой же.

Однако быстро в Конраку нам попасть не удалось: несколько часов мы стояли в очереди из одиноких путников, групп существ, груженых повозок и самых разных караванов.

Сфинкс то и дело отмахивался от предложений предприимчивых торговцев, решивших не терять времени даром в ожидании. Одним своим видом Велерус обрывал все попытки заскучавших болтливых странников заговорить с нами в самом зародыше и пресекал нападки мелких воришек, сам того не подозревая.

Я же, вцепившись в капюшон, с любопытством оглядывала залитые солнцем пригородные окрестности. Вдоль высоких и более широких, нежели в Бридже, каменных стен этого города, простирались поля. Зерновые культуры уже были собраны, но тыквенные и поздние корнеплодные только собирались. В их уборке были задействованы самые разные существа! Они не были истощены и не походили на рабов – они работали, и я, восхитившись такой системой, обратила свой взгляд на стены Конраку. Высотой около шестидесяти футов с защищенными боевыми ходами и башнями в два раза выше, в некоторых из которых виднелись сигнальные колокола, они казались мне обузданными горами.

Когда подошла наша очередь, пришлось напряженно наблюдать, как несколько существ в доспехах на манер стражников того же Бриджа только с иными гербами на сюрко и алебардами в руках вместо секир бесцеремонно заглядывали внутрь повозки. Поняв, что ничего ценного мы не везем, за въезд в Конраку у нас попросили по серебряной монете с головы. Посмотрев на остальных в очереди, я подумала о том, что цена эта не окончательная или, по крайней мере, не для всех. Хорошо, хоть на Сайриса внимания не обратили. Пока я об этом размышляла, Сфинкс попытался сбавить цену с помощью Велеруса и добытого им поручительства от капитана Чеда. Однако это ни к чему не привело, а за время, потраченное на обсуждение, не занятые в разговоре стражники попросили монет еще и за лошадей.

– Скряги, скупердяи, – ворчал Сфинкс, пока мы проезжали ворота.

Город встретил нас россыпью белых, трех, а то и четырехъярусных домов с одинаковой, черепичной крышей красно-бурого оттенка. Во всех их окнах были стекла, – кроме одного, заброшенного, по всей видимости, второго по счету от ворот.

Что только к стенам этих домов не пристраивалось со всех сторон их нижних ярусов: и тряпичные навесы над самопальными торговыми лавками, и наспех сколоченные коновязи, и огороженные склады, выпирающие прямо на дороги. Края дорог, примыкающие к фундаментам домов поросли мхами, в углах стояла вода, не имеющая возможности испариться или впитаться по той простой причине, что солнечные лучи не пробирались через плотные застройки, да и свободных участков земли вокруг было не видать. Понатыканные невпопад фонарные столбы иной раз мешали повозкам разъехаться…

Зато далеко впереди, над всеми домами нависал храм, похожий на тот, что был в Крате, только раза в три больше. За ним высилась та же крепостная стена, а за ней в небо упиралась одинокая башня без окон. Должно быть, ее конусный шпиль в пасмурную погоду терялся в облаках!