Всю свою горячую любовь изливала Деметра на единственную дочь. Они были почти неразлучны, а когда все же разлучались, одной стоило только позвать, чтобы вторая моментально очутилась рядом, как бы далеко ни была.

Но кое-чем Персефона предпочитала заниматься с подругами. Например, собирать цветы – дело, которое в любом случае обычно поручалось дочерям. Цветы использовались для готовки и в лекарственных целях, поэтому их необходимо было в нужное время собрать, высушить и держать под рукой. В отличие от матери-хозяйки, которой хватало других хлопот, мешавших выбраться на луг в пору цветения, девушек ничем важным и неотложным не обременяли, и их домашние обязанности вполне могли подождать. А еще дочерей отправляли собирать цветы, чтобы девушки успели нагуляться – насладиться свободой и солнцем, пока на них не давит груз взрослых забот. Предполагалось, что когда-нибудь каждая выйдет замуж и родит, но в статусе жены и матери она уже редко будет покидать дом, а ее уделом станет вынашивать детей, кормить голодных ребятишек и ткать на станке. Девушка, которой дали насладиться свободой до брака, будет более примерной женой и матерью – так, по крайней мере, считалось в народе.

И хотя боги, разумеется, в лечении не нуждались и работали, только если сами хотели, они тоже считали полезным отправлять дочерей на луга, пока девушки еще молоды. Больше всего юным богиням нравился луг в тени Олимпа. Там в изобилии росли цветы всех времен года – крокусы, ирисы, фиалки, гиацинты, розы и лилии.

Однажды Земля вырастила там цветок, который возвышался над всеми остальными и затмевал их красотой – это был великолепный нарцисс, у которого над одной луковицей распустилась сразу сотня цветов. Он источал чудесный аромат, которым невозможно было не восторгаться.

Персефона, отделившись от подруг, пошла искать, откуда исходит волшебное благоухание. Но когда она протянула руку к нарциссу, земля перед ней разверзлась, и из расщелины прянула галопом четверка черных, как обсидиан, коней, тянувших золотую колесницу, которой правил Аид, повелитель подземного царства.

Бледной, но могучей рукой Аид обхватил Персефону за талию и затащил в колесницу. Его огромные пальцы впились в нежную кожу, оставляя синяки, которые вскоре приобретут иссиня-черный трупный оттенок. Еще не одну неделю она будет, раздеваясь, видеть на животе и бедрах эти отметины. И он тоже.

За миг до того, как над колесницей сомкнулась земля, Персефона воззвала к отцу, надеясь, как и любая дочь на ее месте, что он ее спасет. Но Зевс знал, что Персефона позовет его, и заранее принял меры: с раннего утра он сидел в одном из своих святилищ, воспринимая только молитвы почитателей.

Крики Персефоны услышала Деметра, но они, отражаясь от гор, неслись как будто сразу со всех сторон. Сердце матери сжалось от невыносимой боли. Где Персефона? Почему она кричит?

Закутавшись в темный плащ, держа в каждой руке по факелу, Деметра девять дней бродила по всему свету, не прерываясь ни на еду, ни на омовения. Она спрашивала богов, она спрашивала смертных, она спрашивала птиц, не знают ли они, что произошло с Персефоной, но ни от кого не добилась ответа.

На десятый день Деметра повстречала Гекату, которая в то утро, когда Персефона потянулась за нарциссом, задержалась в пещере неподалеку от луга. Услышанное подсказывало ей, что Персефону похитили, но она понятия не имела, кто это мог сделать. Геката предложила спросить Гелиоса, который, возможно, видел, что произошло, когда гнал свою огненную колесницу по небосводу. Взмыв в небесные выси, Деметра с Гекатой зависли перед колесницей Гелиоса. Разгоряченные кони остановились на скаку, храпя от удивления при виде неожиданного препятствия на знакомом пути.

Гелиос внимательно выслушал Деметру, однако его ответ поверг ее в еще большее отчаяние. Да, Персефону похитили, и похитителем был брат Деметры – Аид. Но это не просто похищение, продолжал Гелиос. Зевс и Аид преподносят будущий союз как совершенно законный брак: некоторое время назад они сговорились, условившись и о выкупе за невесту, и обо всем прочем. Кроме того, они подговорили Землю помочь им, и она вырастила нарцисс, сыгравший коварную роль приманки для Персефоны.

Для обычая в строжайшем его толковании не имело значения, что невесту и ее мать никто не спрашивал и не оповещал насчет готовящегося брака. Деметра могла рвать и метать сколько угодно, но Персефона больше ей не принадлежала. Отец Персефоны отдал ее в жены своему брату.

{6}

Скитания Деметры

Вместе с дочерью Деметра утратила и смысл жизни. Свои обязанности она худо-бедно выполняла, благословляя поля по мере того, как месяцы сменяли друг друга, чтобы людям и животным было чем питаться, однако на пирах богов не появлялась, обижаясь на одних и чувствуя себя униженной перед другими. Вместо этого она пристрастилась бродить среди смертных в облике вышедшей из детородного возраста старухи, кутающейся в пыльный темный плащ.

Не везде с ней обходились по-доброму. Когда она проходила через селение на окраине Афин, какая-то женщина подала изнемогающей от жажды путнице воды, и Деметра осушила чашу залпом. Видя это, сын добросердечной женщины спросил с язвительной усмешкой, не принести ли старухе сразу целую бадью. Деметра вытряхнула оставшиеся на дне чаши капли ему на голову, и он превратился в ящерицу.

Но гораздо хуже поступил с Деметрой ее собственный брат Посейдон. Она попалась ему на глаза по пути через Аркадию, и, когда прядь ее великолепных волос выбилась из-под темного покрова, Посейдона обуяла страсть. Он пустился в погоню за Деметрой. Та превратилась в кобылу и скрылась среди других кобыл, которые паслись неподалеку, но Посейдона ей провести не удалось. Он обернулся жеребцом и изнасиловал сестру. Через какое-то время Деметра родит чудесного коня Ариона, на котором промчится впоследствии не один греческий герой. Таким жеребенком гордилась бы любая кобыла, но Деметра, вспоминая, как он явился в этот мир, только сильнее отчаивалась.

Долго ли, коротко ли бродила так Деметра, но в конце концов очутилась вновь в окрестностях Афин и уселась у колодца в городе Элевсин. Вскоре за водой пришли четыре девушки с кувшинами и, удивившись незнакомой одинокой старухе, спросили, кто она и чем ей помочь.

Деметра наплела им с три короба. Сказала, что ее зовут Дарительница и ее похитили с родного Крита. Похитители намеревались продать ее в рабство, но ей удалось сбежать, и теперь она осталась без крова и ищет, как прокормиться. Она хорошо умеет присматривать за детьми – может быть, девушки знают кого-то, кому нужна нянька?

Девушки обрадовались. Это были дочери царя Келея, и их мать Метанира как раз родила мальчика, которого назвали Демофонтом, – нежданный подарок на склоне лет. Конечно, ей очень пригодится помощь опытной няньки! Они побежали домой предупредить мать, чтобы ждала гостью, а Деметра в темном одеянии неспешно побрела следом.

Переступая порог зала, где собралась женская половина царского дома, Деметра коснулась головой притолоки – и все помещение озарилось божественным светом. Ахнув от изумления, Метанира застыла в благоговейном страхе, а потом вскочила, уступая гостье свое кресло.

Но Деметра стояла, не поднимая глаз, молчаливая и понурая. Служанка Ямба, догадавшись, что незнакомка слишком скромна, чтобы занять кресло царицы, предложила ей свое простое сиденье, покрытое овчиной. Деметра села, но от предложенного Метанирой угощения отказалась, покачав головой.

И снова на помощь пришла хохотушка Ямба, догадавшаяся, как развеять уныние гостьи. Она начала балагурить и зубоскалить, и, когда ее шутки и жесты на грани приличия вызвали наконец у Деметры улыбку, богиня вспомнила, что и впрямь голодна и хочет пить. Она попросила Метаниру приготовить успокоительный напиток из воды, ячменя и болотной мяты.

Дождавшись, пока гостья утолит жажду, Метанира начала выведывать, как она представляет себе уход за детьми. В каком возрасте, по ее мнению, ребенка следует отлучать от груди и чем после этого кормить? Козьим молоком? Кашицей из зерна? Как лучше всего добиться, чтобы ребенок крепко спал? Как предугадать, что ребенок сейчас опорожнит кишечник, чтобы вовремя подставить горшок и не дать ему испачкать одежду?