– Я правильно понял, что вы избегаете заходить в кофейню, в которой работал Андрей?

– Да. Мне тяжело даже думать об этом…

– Что именно вы чувствуете?

– Вину. Что не смогла ничего сделать.

– Алиса, вы верно оцениваете свои возможности? Как хорошо вы знали Андрея?

– Он был моим бариста больше года. Ну, – поспешно пояснила она, – незнакомым человеком, с которым мне было на удивление легко. Андрей всегда выделял меня среди остальных посетителей.

– Общались ли вы за пределами кофейни?

– Нет.

– Значит, вы не можете сказать, что знали его хорошо?

– Наверное, да.

– Давайте смоделируем ситуацию. Вернемся в день, когда он еще жив. И вы знаете о том, что может произойти. Как вы поступите?

Алиса замялась и склонила голову. Капелька пота скатилась по виску. Ей стало невыносимо жарко. Заметив это, Николай предложил воды из кулера в кабинете. Он встал, взял бумажный стаканчик и наполнил его. Она забрала протянутую ей воду и сделала несколько коротких глотков.

– Спасибо… На самом деле я не уверена, что смогла бы предупредить его… Думаю, мне не хватило бы уверенности.

Николай Александрович вернулся за свой стол, посмотрел на нее и уточнил:

– Уверенности, чтобы заговорить с ним, или в том, что это может произойти?

– В том, что он мне поверит.

– Почему вы так думаете?

– Потому что я не уверена, что сама бы поверила, скажи мне кто-то нечто подобное.

– Какой из этого можно сделать вывод?

– Что это пустое переживание?

– Это решать исключительно вам, Алиса, – мягко ответил Николай.

– И как мне быть тогда? Что мне сделать, чтобы стало лучше?

– Вы можете сходить в эту кофейню. Лучше, если пойдете туда не одна. Наблюдайте за своими мыслями, но не подавляйте их. Позвольте им течь, как ручей. В этот момент вы можете испытать тревогу. Это нормально. Постарайтесь не зацикливаться на этом чувстве, не подавляйте, но и не отрицайте. Вы все еще ведете дневник эмоций?

– Да.

– Замечательно, – сказал Николай Александрович с улыбкой. – Продолжайте. После похода в кофейню запишите все, что посчитаете нужным – свои чувства, мысли, ощущения. И постарайтесь напротив негативных мыслей определить реалистичные. Вы помните, как это делается. Если нужна будет моя помощь, приносите дневник на следующий сеанс.

– Хорошо… Но с кем мне туда пойти? – спросила она, бросив скромный взгляд на него.

– Что насчет вашего нового друга Александра Белого? Вы ведь поддерживаете связь?

– Да, мы общаемся. Редко, конечно, но… – протянула Алиса, – я спрошу у него. Но про мой сон… Не знаю, что и думать.

– Кошмары вызваны тем негативным опытом, который вы ранее получили. Не по своей вине, хочу заметить. Вами двигали альтруистические намерения, за что вас можно только похвалить. Пережитое вами – ужасно. Психика любого человека, даже самого уравновешенного и здорового, подверглась бы не меньшему удару. Однако стоит ответить на вопрос: «Сейчас вы чувствуете себя в безопасности?»

– Конкретно сейчас?

Николай Александрович спокойно кивнул.

– Да, сейчас я в безопасности. Но Невзорова все еще не посадили… И если вдруг он окажется на свободе…

– К сожалению или к счастью, мы не можем предсказать будущее, – осторожно заметил Николай Картунин. – Но проработка различных сценариев со словом «если» способна привести как к негативной реакции, так и к позитивной. Предположим, если Невзорова осудят и посадят в тюрьму. Что вы тогда будете чувствовать?

– Спокойствие, наверное…

– Он сейчас под стражей, правильно?

– Верно.

– Получается, вам ничего не угрожает. Человек, который хотел лишить вас жизни, на данный момент находится за решеткой. И в ближайшем окружении есть люди, которым вы дороги. Те, кто готов оберегать и защищать вас.

Перед мысленным взором Алисы появилось улыбающееся лицо Александра Белого. Во взгляде светло-голубых глаз было столько тепла, что девушку буквально бросило в жар. Он смотрел на нее с такой нежностью, что белые, как первый снег, ресницы немного подрагивали от бушевавших в нем чувств.

Его образ встрепенулся, парень запрокинул голову и рассмеялся, прикрыв глаза. Она успела заметить, что Александр часто делал так, когда ему было по-настоящему весело. «Это на самом деле мило», – подумала Алиса. Они стояли так близко, что она могла почувствовать исходящее от него тепло. От его светлых волос пахло лаймом и мятой. И этот запах вызывал неожиданное покалывание в ладонях.

– Думаю, да. Сейчас я в безопасности, – прошептала Алиса.

– Что касается вашей симптоматики, я вынужден изменить план лечения и настоять на том, чтобы вы как можно скорее сдали анализы, – сказал Николай Александрович, щелкнув ручкой и начав что-то писать на чистом коротком листе бумаги. – Это необходимо для того, чтобы исключить иные патологии и сделать окончательный вывод о том, что она вызвана пережитым ранее стрессом. Или же приемом новых лекарств. Так или иначе, прием старых препаратов вы должны прекратить.

– Я все сдам… В прошлый раз как-то… Не до этого было…

– Возьмите, – сказал он, протянув ей лист со списком анализов. – Адрес моей почты указан внизу. Как только придут результаты, я ознакомлюсь с ними, и мы сможем провести следующий сеанс.

– У меня недалеко от дома есть клиника. Я завтра же приду туда и все сделаю. Единственное… Образ из моего сна… Который пел колыбельную.

– Вы узнали его?

– Мне кажется, да, – неуверенно ответила Алиса. – Такое чувство, что я знаю его. Но мы никогда не виделись. Это… Сложно объяснить…

Она подняла голову и посмотрела на настенные часы. Время их сеанса закончилось четыре минуты назад.

– Простите, я задерживаю вас… – сказала Алиса, вставая с дивана и хватая свой рюкзак.

– Это не страшно, – успокоил ее Николай Картунин, достал бланк для рецепта и стал писать на нем что-то. – Если вам сейчас сложно сформулировать мысль, не мучайте себя. Однако вы правы. К сожалению, время сеанса и правда подошло к концу.

– Думаю, это не так уж и важно… – пробормотала она на выдохе.

– Как посчитаете нужным. Решение все равно за вами, – сказал он, поставил подпись и печать на рецепте и протянул ей. – Уверен, что мы со всем справимся. Мы ведь команда?

– Да, мы команда, – подтвердила Алиса, забрала рецепт и расплылась в широкой глупой улыбке. «Боже, он помнит, что говорил тогда… Может, и то прикосновение тоже… – подумала она, бросая быстрый взгляд на мужчину, который встал и пошел к двери. – Нет, не нужно об этом думать. Он слишком хорош. Такой, как он, никогда не посмотрит на меня как на девушку. Вряд ли то прикосновение вообще что-то для него значило».

– Прошу, – сказал Николай Александрович, придерживая дверь перед Алисой.

Смущенно поблагодарив, она вышла из кабинета вместе с ним. Следующий сеанс был назначен на 25 ноября.

Общение с Николаем всегда действовало на Алису в хорошем смысле опьяняюще. Она вышла из клиники в приподнятом настроении и достала телефон из кармана куртки. Открыла переписку с Белым и прочла его последнее сообщение: «Хорошо. Я вечером уточню». Недолго думая, Алиса напечатала и отправила короткое: «Встретимся завтра».

Антон Соличев разговаривал с Савелием, когда Александр вошел в холл. Молодой следователь приблизился к ним, и они обменялись рукопожатиями. Он поинтересовался последними новостями, в том числе об исчезновении Юлии Бакуменко.

– Родителей у нее нет, – сказал Савелий. – Ее бабушка уже месяц в больнице после операции на почках. Какие-то осложнения. Так что девчонка неделю до исчезновения жила одна.

– А я успел удивиться, почему заявление писали не родственники, – признался Белый и посмотрел на Антона. – Что ты нашел?

– Таксиста, который довозил Бакуменко до дома, – ответил он.

– Я с тобой, – сказал Александр, повернувшись к Савелию.

Мужчина кивнул и сделал жест рукой, приглашая идти за ним. Белый попрощался с Антоном и последовал в допросную комнату.