Торгово-развлекательный центр «Воробей», принадлежавший ООО «Воробей», находился в транспортной доступности от станций метро и автобусной и трамвайной остановок, обеспечивающих приток посетителей. Здание с семидесяти пятью квадратных метров торговой площади, тремя этажами, тремя лифтами, эскалаторами, четырьмя выходами и подземной парковкой на пятьсот мест и ста наземными, кинотеатром, банкоматом, кафе, игровой комнатой матери и ребенка, ресторанами, фитнес-центром, супермаркетом, складскими помещениями, автомойкой, фуд-кортом, салоном красоты, семнадцатью работниками выручкой в один миллиард двести миллионов рублей. В шестьдесят пять лет Борис Петрович переписал ООО «Воробей» на племянника. Роману летом исполнялось тридцать восемь, а через неделю Борис Петрович умер.

Два года как, тетка, Авдотья Михайловна, и ее сын Шереметев Анатолий Борисович завидовали. Втихомолку шептались о краже Романом Торгового-развлекательного центра «Воробей». Родители Шереметевы разводили руками: в их Романе проснулась предпринимательская жилка. Предок Романа, Николай Петрович Шереметев был богатейшим представителем аристократического рода Шереметевых. В апартаментах Бориса Петровича существовала доля Александра Петровича – этот довод был весок и неукоснителен. Авдотья Михайловна и ее сын не участвовали в затее по собственному разумению. Анатолий Борисович не болел, работал адвокатом, и по мнению Александра Петровича и его жены Марии Федоровны в помощи не нуждался.

Договор аренды земли под Торгово-развлекательным центром Роман перезаключил на новый срок для себя.

Дома тетя Даша управлялась по хозяйству с новой прической каштановых волос до плеч. По полу ездил робот-пылесос, а домработница готовила ему ужин.

– Какое счастье, Роман Александрович! Мне Михаил Александрович сказал, вас прооперировали и вылечили!

– Надо следить дабы опухоль не повторилась, тетя Даша. Лекарства прописали и лечебную зарядку. Над передвижением придется поработать, – Домработница, с момента его болезни, в отличие от Лизы, искренне за него переживала.

– Вы молодец, Роман Александрович. Не сдались и победили. Я знала, что выздоровеете!

– Тетя Даша, вы на этой неделе будете обыкновенно, во вторник и субботу?

– Да, без изменений.

– Двадцать девятого апреля, в субботу я уезжаю в Санкт-Петербург. Гранд Экспресс уходит в девять вечера. В понедельник четырнадцатого мая буду назад, но следующие два месяца поживу в отеле. Поподробнее скажу позже.

– Принято, Роман Александрович.

– Не знаете где Лиза?

– Елизавета Николаевна упорхнула на работу два часа назад. Я вам ужин готовлю: гречку с гуляшом.

– Завтра придет. Спасибо тетя Даша.

Роман поужинал в одиночестве. Мише он сказал правду: сопереживающая Калинова ему нравилась, а эмпатии в отношениях с Прокофьей ему не хватило. Он давал ей защищенность, вдоволь денег на салоны и побрякушки, и хотел малейшего сочувствия. Да, она его не бросила. Да, ее отец его лечил. Он не хотел размышлять об итоге. Ему не понравилось отношение к нему, и он с ней расставался. Слава богу ему не отказали ноги. Если подумать, то Лиза сдавала квартиру на Ленинском проспекте. Он попрощался с тетей Дашей и списался с инструктором ЛФК из центра реабилитации. На венчании брата Роман не хотел ковылять на цыпочках. Ночь Роман проспал как убитый.

На завтрак вторника ему доставили овсяную кашу с ягодами, круассаны с миндальным кремом, и кофе из кафе «Бриошь» и курс рецептурных лекарств. Лизе не нравилось готовить. Она пришла и легла спать. Разговор передвинулся на вечер. Пообедав, он поупражнялся с реабилитологом по скайпу. Под вечер проснулась Лиза. Они ужинали бифштексом с картофелем и маринованными огурцами.

– Привет, Рома.

– Привет, Лиза. Я хочу с тобой поговорить.

– Давай поедим для начала. Я рада, что тебя вылечили.

– Спасибо. Но меня не вылечили, а прооперировали. Я буду заниматься с реабилитологом, ходить на МРТ периодически.

– Поедим и закончишь.

– Мы расстаемся, Лиз. Я закончил. Детали обсудим, поужинав.

– Рома… Почему ты хочешь расстаться? Я мало тебе помогаю?

– Если бы мне была нужна сиделка, я бы ее нанял. Терзаемые болезнью люди никому не нравятся. Ты меня в больнице не повидала. Мы не спали, но мы прекратили и личное общение. Ни объятий, не поцелуев, минимум соприкосновений. Мне не понравились последние полгода моей жизни.

– Тебя прооперировали, и мы бы могли возобновить наши отношения как положено.

– Не хочу никого ни к чему принуждать. Себя в том числе. Твою дополнительную дебетовую карту к моему счету я заблокирую.

– Рома…

– Я жил с девушкой, которая меня стыдилась. Твоя квартира занята. Поэтому…

– Миша до сих пор не пригласил нас на свадьбу.

– Это бы все усложнило. Я еду один. Две недели я буду в Питере. На дворе двадцать четвертое апреля. За май и июнь твои жильцы съедут, а ты переедешь домой. Первого июля я приеду к себе домой.

– Рома, я не могла тебе помочь. Я боялась все усугубить.

– Ты встретишь того, кто поймет тебя больше.

Лиза ушла к себе.

В среду из дома он курировал и.о. управляющего Торгового центра «Воробей», менеджера по аренде помещений Крутицкого Андрея Вячеславовича. На его должности он работал еще при Борисе Петровиче, в принципе показал себя умным дельцом, и два года назад Роман принял решение о его должности временного исполняющего обязанности управляющего.

В четверг тетя Даша вечером принимала продукты. Лиза читала электронную книгу. Он покупал себе билет на сайте АО ТК «Гранд Сервис Экспресс».

– Тетя Даша…

– Слушаю, Роман Александрович.

– Я подумал тетя Даша. Я уезжаю двадцать девятого апреля, приезжаю четырнадцатого мая. С четырнадцатого мая до первого июля я живу не дома. Вы приходите как обычно: два раза в неделю. Елизавета Николаевна съезжает, тетя Даша.

– Совсем, Роман Александрович?

– Совсем, Тетя Даша.

– Мне помочь ей с вещами и заказать генеральную уборку?

– Да зачем же… – Лизе старания ее выгнать не приветствовала, помрачнела.

– Закажите.

– Я вам помогу, чтобы вы ничего забыли. Знаете как бывает, что-нибудь куда-нибудь завалится… – Тетя Даша изгнать нерадивую модель была рада.

В пятницу утром Роман позвонил в банк и аннулировал банковскую карту Прокофьевой Елизаветы Николаевны. Он отзанимался с тренером и купил себе купе в поезде в субботу, двадцать девятого.

С удаления опухоли и занятий с реабилитологом, он ходил уверенней. Единственное в составе поезда купе в мягком вагоне типа люкс продавалось целиком одному человеку. Гранд Экспресс Сингл означал поездку с удобствами: кондиционером, биотуалетом, питанием, санитарно-гигиеническим набором, прессой, постельным бельем, вай-фай, душевой и умывальником в купе, тапочками, телевизором с мультимедийным порталом, розетками, индивидуальным трансфером до снятого братом загородного отеля на первой линии Финского залива. Выехал из дома Роман до тети Даши и ужинал в поезде. Проспал ночь на массажной кровати на первом этаже до восьми, а завтракал в ресторане Сестрорецка с видом на Финский залив, заселившись в отель «Отель для Максима». Ел с родителями, братом и его будущей женой Бузинковой Розой Кирилловной. Стройная кареглазая шатенка напоминала койота.

– Роман, спасибо за помощь с венчанием. Анин бывший муж угробил бы наше с Мишей венчание.

– Был рад помочь.

– Вы нашли общий язык. Мы с Мишей вас просим взять над ней шефство.

– Например?

– Вытащите ее в обычную жизнь без катаклизмов МЧС. Помяните мое слово, на все Анька будет смотреть с открытыми глазами. Благо платья мы согласовали.

– Роза, вы согласовываете одежду на венчание?

– Пожелание и представления батюшки. Свидетельство о венчании Мише он утвердил с третьего раза. То шрифт слишком ажурный, то бумага тонковата. У вас с Мишкой костюм-двойка с пиджаком. Девочкам с открытыми плечами и декольте нельзя. На голову шифоновый шарф. На банкет переоденемся.