– Я очень хочу, чтобы в Исаакиевском соборе все прошло гладко. С Розой мы в браке с института, пять лет. Я раньше думал нельзя жить с женой без регистрации, Роза привела меня к богу. Батюшка подготовил нас к венчанию, чтобы жить не во грехе и непорядочности. Для моей жены венчание очень важно. С Калиновой она в больнице в двадцатом году познакомилась, когда она в ординатуре училась. Новорожденного помогала спасти. Дерзкая красота говоришь, люди поминают рыжие волосы да зеленые глаза ведьмовским пороком.

– На церемонии женщины будут в платках.

– Она единственная, кто тебя вылечил. Ты сомневаешься? Мой напарник бы гаркнул без пяти минут знакомства «ведьма».

– Не говори. Я сероглазый, – Улыбнулся Роман. – Что свидетели делают на венчании. Я не знаю, и Анна может не знать.

– Вы подаете венчающимся кольца, а перед этим расстилаете большой платок, на который встает пара. До сорока минут держите над головами жениха и невесты венцы. В некоторых церквях принято, чтобы свидетели связывали руки жениха и невесты рушниками – полотенцами, олицетворяющими, счастливую дорогу в семейную жизнь молодых.

Утром в воскресенье Роману пришло на ум выяснить, сколько ему можно на самом деле спать. На завтрак раздавали омлет с бутербродами с колбасой и какао. В ординаторской в кресле обитал один курносый врач-ординатор:

– Перед праздниками всегда занятость накапливается. Сегодня у нас ночная смена. Мы с заведующим отделением сосудистой хирургии Кириллом Андреевичем консультировали пациента в инвалидном кресле. Грубиян в очень сложном положении отказывался от дополнительных исследований. Ноги на ампутацию. Мать и его жена рыдали. Противопоказания и риски. Заведующий ей позвонил, не справляемся же. Капрал нарвался на тайфун. Сталь в голосе Анны Матвеевны до оторопи пробрала трех мужчин. Она выписала капралу терминов об ампутации ног за неповиновение старшему офицеру. Мы с Колькой даж сами сникли, атаз парню. Он примолк. Анна Матвеевна говорит: слушай меня. У тебя язвы на стопах и дифицит кислорода в тканях, аорта в брюшином отделе, питающая ноги закрыта тромбами. Хочешь ходить на своих ногах аорту меняем на протез. Делай дополнительные обследования, обнуляй противопоказания. Он ее спрашивает, Анна Матвеевна а, как же, Кирилл Андреевич сказал рисково оперировать. Она улыбается с ямочками: я тебе расскажу о рисково: когда нацисты ведут огонь из всего, что есть под руками, включая сто двадцати миллиметровые миноменты. Выдвигаешься к ребятам, осматриваешь их под пулями: кости, сосуды, сухожилия, все цело, а осколки увязли в мягких тканях. В безопасном месте замечаешь свою собственную ногу в крови. Оперируешь их, а потом достаешь кусочки металла из себя. Тебя мои бравые хирурги законсервировали. Нервы не утратили проводимость. В тебя кто-то стреляет? На нас кто-то нападает, капрал?

– Нет.

– Вольно.

– Анна Матвеевна, вы сделаете мне операцию?

– Не будет противопоказаний, повоюем. Они в Донбассе работают, не покладая рук, наверное, чтоб мы с заведующим Ёршовым выпили шампанского, а не баклуши били. У нее с Ершовым и парочкой других врачей будет консилиум. Она придет в вашей истории болезни писать, Роман можете у нее спросить. ЭЭГ с депривацией проводится, чтобы отследить эпилепсию. Спать можно часов пять, не больше. Лучше спросить у Анны Матвеевны.

– Я подойду.

В шесть врачей вызвали к пациенту. В девять вечера в кабинете пребывала одна Калинова. На столе перед ней в две стопки лежали медицинские карты, – Роман пересчитал. – В меньшей две, а в большей пять.

– Анна, добрый вечер.

– Минуточку, – Она дописывала предложение до точки. Обдумала назначение: – Сядем на диету, – Она переложила карту к меньшей стопке. У пятой медицинской карты проверила инициалы пациента:

– Вы у меня Шереметев.

– Да. Шереметев Роман.

– Слушаю.

– Ваш коллега…

– Ординатор Малахольцев Игорь Давидович. Что он вам насоветовал?

– Поспать четыре-пять часов. Прийти к вам.

– Истинно малахольный ординатор.

– Он не знал моих показаний.

– За то он прекрасно вас видел. Здоровенного… – Оно побарабанила ноготками по столу:

– Простите, вы же не младенец, а бугай с удаленной опухолью. Когда-нибудь делали ЭЭГ с депривацией?

– Нет, – Он улыбнулся на ее эскападу. Его доход автоматически подразумевал отличное отношение. Из рекомендации ординатора, да и слов брата, Калинову деньги не волновали.

– На исследовании оценим есть ли у вас эпилепсии и других когнитивных нарушений. Сон мощный активатор эпилептической активности. Одна минута исследования во сне дает больше информации чем час записи в состоянии бодрствования. В любом варианте, вы в стационаре. Наслаждайтесь. Зато за выходные сможете узнать если у вас симптоматическая эпилепсия. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, эпилепсия диагностируется примерно у каждого четвертого человека из тысячи, она считается распространенной неврологической патологией. Но при вашем варианте ремиссия у семидесяти процентов. Ходите, вижу, лучше, но отслеживайте ноги, судороги и потерю сознанию. Таблеточки пять лет попьете. Наименьшая из бед.

– Мне нельзя спать ночью?

– Если вам проще услышать это от меня, Роман: нельзя. Симптоматическая эпилепсия развивается вследствие нарушения баланса между возбуждающими и тормозными системами в головном мозге. В результате появляются аномальные и избыточные разряды нейронов. У вас структурное повреждение лобной доли головного мозга проявилось апатией. По мере прогрессирования опухоли лобной доли повышался бы уровень тревоги. Аффективная симптоматика может проявляться манией, депрессией, раздражительностью, апатией и эйфорией. Часто регистрируется психомоторная заторможенность с нарушениями речи и движения. Наденете пижаму, и поспите в шлеме с датчиками под расслабляющую музыку для своей электроэнцефалограммы. От того как заснете зависит длительность процедуры. Два часа за вами последят врачи. При этом оценят ваш неврологический статус, риск приступа, который может быть спровоцирован депривацией сна. На следующие сутки рекомендуется щадящий режим. Перед процедурой не есть, не пить. Как вы? Симптомы не возобновляются?

– Ноги норовят встать на носок по привычке.

– Скованности в движениях не надо бояться. Пройдет при должном ЛФК. Ваш реабилитационный период по операции, а не эпилептическому синдрому, два-три месяца. Постельный режим вам не нужен, но спите и отдыхайте вдоволь. Здоровый образ жизни и правильное питание. Позанимайтесь лечебной физкультурой. К психологу пойдете?

– Воздержусь.

– Анна, вы можете сказать, у меня рак?

– В целом, хирургическая резекция пилойдной астроцитомы считается излечивающей, при этом рецидивы опухоли или злокачественная трансформация встречаются относительно редко. Однако было проведено очень мало исследований, посвященных прогнозу для взрослых пациентов. За четыре года вы сделаете восемь МРТ. Тем не менее, рак для доброкачественной редкой светло-розовой пилойдной астроцитомы громкое слово. Вам очень повезло она очень медленно увеличивалась. Химию вам не назначаю по протоколу лечения, но количество отмеренных вам лет жизни напрямую зависят от контроля МРТ. Шесть процентов среди количества всех глиальных новообразований при заболеваемости ноль целых, тридцать семь процента на сто тысяч населения в год. У вас она появилась в период двадцати лет и поразила бы зрительные нервы. Нос по анатомическому строению очень близко располагается к глазам, чтоб вы знали, Роман. Сдадите завтра ЭЭГ с депривацией, выслушаете прогноз. Вы у нас с пятнадцатого. С четверга по четверг неделя. Пятница, суббота, воскресенье. В понедельник исследование, могу выписать в понедельник вечером, если за вами приедет брат. Одного не выспавшегося освобождаю во вторник. Документы заберете в этом кабинете после праздников. Вам нужен больничный?

– Давайте сделаем больничный. За мной придет брат в понедельник.

– Запишите мне название вашего работодателя. Если в понедельник напишите заявление об уходе на посту и подпишитесь за число возврата за документами. Возьмите листок из бокса.