– Нелька, да убери ты эту дуру и иди ко мне.

Дуло прицельно переместилось на него. Гайни и рада б повеселиться, но теперь ей стало интересно, что последует за «и иди ко мне», и что делать, если эта дура пойдет к нему и он выйдет из этого номера с ней, оставив Гайни одну? То, что у нее нет шансов против Нелли, факт. И что они выйдут вместе, и это очевидно. Как и то, что в номере она останется одна, несомненно. Ей надо переиграть.

– Слушайте, валите-ка вы вдвоем. Разбирайтесь у себя. У меня голова от вас трещит.

В глазах Арлана смиренно сквозила благодарность. Нелля скрыла досаду и высокомерно выходя небрежно бросила в пространство, – Так будет всегда. Завтра тебя не должно быть в городе. Больше шансов у тебя нет.

Гайни грела мысль, что она на долю секунды опередила Неллю. И в какой-то момент осознала, прежней Гайни нет, она ее переросла. Она проиграла. Но, проиграла не сейчас. Проиграла не поняв, у них единая система координат, система символов, общий язык и полное взаимопонимание.

сентябрь 2020 г.

Закон «МЕРФИ»

Мать и дочь

Полвека назад бессонные ночи молодой мамы устало засыпались с улыбкой – на руке посапывала дочь, прильнувшая к груди, и по первому кряхтению-сопению которой, она будет просыпаться, меняя пеленки, засыпая на ходу.

Спустя полвека, старенькая мама с периодичностью 2х-5ти минут зовет дочь, то удобнее переложить ногу, свербящую болью, то голова трещит, то душно-то сквозняк… Дочь, ослабленная немыслимой усталостью, не в состоянии на реакцию «вскочить», подсознательно произнесет, «сейчас мам». Внутри срабатывает тумблер, переключив ее на автомат исполнения. И она несется на очередное «попить, дай лекарство… открой-закрой…»

Муж и жена

Полвека назад молодые – влюблены и счастливы. Жизнь представляется бесконечно безмятежной. Время, когда нет понимания – что молодость, средство обеспечить старость – где, будет место и паллиативной помощи и, нет гарантии, что не столкнешься с необходимостью ждать квоту.

Спустя полвека, она ухаживает за ним, не желающего сопротивляться и бороться с последствиями инсульта. Нет более странного, но это положение его устраивает. А она без сослагательных «но», беспрекословно – преданно служит и усталая, и измотанная – подавая, чистя судно, отмывая капризы нежеланных каш.

Мать и дочь

«Посижу… полежу…» 2-3х минутные установки к дочери, едва положившей голову на подушку. Полусидя-полулежа, в полусне (где ни яви ни сна), как мать, она, переживая думает, «доченька, поспи, ты устала», но изнуряющая боль берет верх и слышится ее «вставай, принеси-унеси, поменяй памперс».

Сквозь гнетуще проклятущий довлевший сон над: вскочить-подбежать едва слышен голос «да, мам, сейчас». И вдруг, все «это» перебивает вырвавшийся и все таки сморивший на мгновение храп… откуда ее из состояния на взлете (это когда ВСЕ на автомате) неведомая сила вытаскивает и она мчится греть воду, выжать картофельный сок, который непременно за час до завтрака… и готовить сам завтрак, который должен поддержать уровень сахара… и да, не забыть про кальций… рассчитывая и творог, и яйца… натереть яблоко, ведь это железо… гемоглобин-то тоже надо держать на пульсе…

Муж и жена

«Не встану… нет… не хочу… не буду… отстань…» – атмосферно мрачно одинаков каждый ее день. И на каждое его «нет», ее «обопрись, возьми, открой рот…ну, пожалуйста…» Наблюдая его отказы сопротивляться и как чуждо ему принятие «не сдаваться», она испытывала невыносимую боль, разрывавшую ее изнутри на миллиарды душеклоков. Ее предательски подтачивала мысль, что по определению к нему глаголы «вскочил, принес, сгонял, схватил, достал…» безвозвратно остались в прошлом.

Мать и дочь

В больницу они обратились через две недели после падения. Рентген показал вывих левого тазобедренного сустава. В помощи им отказали т. к. к «экстренным» ситуация не относилась.

– правды-неправды, не смотря на майские праздники, ее определили в травматологию на операцию по «экстренной»

– подвел анализ кишечника… дома, проблему выправили соком сырого картофеля

– но тут, квоту закрыли на полгода

– снова правдами-неправдами больница выделила собственную квоту на операцию, дав неделю на анализы

– но, плохая кардиограмма, плюс биохимия показала «гепатит с», началась кропотливая работа на результат

– правды-неправды вновь раскрыли двери травматологии

– но, в то утро операционная вылетела из строя… и встала на ремонт, а прибывшие гости из министерства на день-два вовсе приостановили ремонт

– боли-бессонницы-галлюцинации-околесица… надежды нет…

– правды-неправды взяли верх – в день открытия отделения им дали место, первые в списки

– из операционной их вернули в палату, упал гемоглобин

– неделя системы

– гемоглобин на том же уровне… безысходное отчаяние…

– расписка дочери, что «риск ответственности операции берет на себя» со ссылкой, что испытываемые боли мамы живут с мамой три месяца изо дня в день без сна и выходных, в забытьи и бреду, приведут к смерти от болевого шока» мучили заведующего отделением, отвечающего за итог операции

– анестезиолог категоричен в отказе операции, не до сентиментальностей

– правды-неправды взяли вверх

– операция прошла благополучно

Мать и дочь

Скромные, тихие. Никогда ни о чем не попросят. Дадут им, не возьмут. За прошедшие два дня с операции, заведующий отделением пару раз с дочерью пациентки поднимал вопрос хода операции. Она эти пару раз отмолчалась. Ни единым словом. Ни единым взглядом. Он не подозревал, что это не тот случай, где «минутку поплакать и три на успокоить».

Муж и жена

Четверть века назад «здоровье» шептало, подталкивало, не молчало. Порой, в некоторых случаях, молодость безрассудна экивоками пренебреженья.

Они жили скромно-тихо-незаметно. В своих радостях и удобствах. Свой мир комфорта и уюта, большего не надо. Не попросят-не возьмут. Ему чертовский с ней повезло – и те четверть века назад, когда у нее еще был выбор и сейчас, когда у нее только один выбор – он. Молча, неприметно подавая, вытирая, не соглашаясь-принимая все его несогласия-неприятия, невольно думая, вдруг жизнь сыграет злую шутку, под каким-то предлогом забрав ее раньше, что будет с ним? Детей-то у них, нет.

В обоих случаях сработал закон Мерфи, «предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему». Если бы по факту падения, вызвали скорую, без правд и неправд три месяца назад, прошла операция. Если бы сразу как произошел удар, вызвали скорую, последствия инсульта не были б так плачевны. И в сухом остатке миллион сожалений о не сделанном-не додуманном, где в прошлое нет возможности вернуться, исправить-выправить…

И, оба этих случая «затасканных по сказкам», закончились библейским, «какой мерой мерить, такой и будет отмерено».

июль 2022 г.

… то лапы ноют, то хвост отваливается…

Про каких это мужчин? Про жалующихся.

Она. – Что-то я сегодня плохо спала.

Он. – Да, и я тоже, проснулся среди ночи и больше не заснул.

Или.

Она. – Так сильно болит желудок.

Он. – И не говори, у самого голова трещит.

Или вот…

Она. – Кисть болит, невозможно.

Он. – О-ооо, у меня всю ночь ноги судорогой сводило.

И на каждое твое слово, он бесконечно дэнсит – что устал, что он «самый больной в мире человек» и что у него в стопитсот раз выпуклее.

Вот наслушаешься этой выморочи на маникюрных сплетнях и задашься вопросами:

– это от того, что ему не хватает внимания и он так его к себе проявляет?

– или в нем бесится внутренний инфантил?

– но, чаще от того, что чувства угасли, или их изначально не было, были лишь определенные обстоятельства.