Михаил Ширвиндт

Курить я начал, по-моему, лет в шесть. Летом на даче мы с двоюродным братом воровали у деда сигареты «Дымок» без фильтра, залезали под дом и кое-как дымили, слава богу, не понимая, что дым надо не просто пускать в небо, а втягивать в себя. Примерно в этом же возрасте у нас с папой возникла такая игра: когда мы ехали в машине, он доставал сигарету, вставлял ее в рот, а я должен был вдавить тугой «Победин» прикуриватель и, после того как он, раскалённый, выскочит с громким щелчком, вытащить его и дать папе прикурить. Нам обоим игра очень нравилась. Но это ещё не всё. Когда сигарета уже вовсю дымилась, я говорил: «Дай пыхнуть!» Папа протягивал её мне, и я со всех сил дул в фильтр. Шёл дым, сыпались искры – прелесть! Позже, уже повзрослев, я разобрался в технологии курения и стал, пыхнув, немного дыма втягивать в себя. Эта игра мне тоже очень нравилась. Прошло довольно много времени, пока простодушный папаша не просёк коварство ребёнка и не дал ему по шее! На этом игры в «пыхнуть» закончились.

Интересно, как происходит вербовка курильщиков сейчас, в период всемирной борьбы с курением, когда сигареты стоят больших денег и не продаются на каждом углу?

В моём отрочестве курили все и везде: в кафе и ресторанах, на стадионах и в аэропортах, даже в самолётах! Курили актёры на сценах театров и в кинофильмах. Сигареты стоили дёшево, табачные киоски стояли на всех оживлённых перекрёстках (помните, как герой фильма «Берегись автомобиля» Деточкин чуть не погорел, купив сигареты «Друг», потому что не было «Беломора»?).

Меня по классической схеме к курению приобщили мальчишки во дворе.

– Куришь? – спросил старший представитель дворового дворянства.

– Конечно! – небрежно сказал я (попробовал бы я ответить иначе!).

– На, – протянул он мне свою горящую сигарету, – покажи.

Я, 10-летний курильщик со стажем, взял её и начал курить, набирая в рот дым и шумно выпуская его.

– Подожди, – стал учить меня он. – Набери побольше дыма, а теперь громко скажи «а-а-а-птека».

Я так и сделал. Протянув это «а-а-а», я вдохнул, заполнив легкие дымом. И всё! Меня будто поленом по голове ударили! Я еле устоял на ногах. Под дружное ржание старших товарищей я жутко кашлял, меня шатало из стороны в сторону, потом рвало. В общем, урок был усвоен!

Вот объясните мне, как после такого кошмара человек может продолжить курить? Но я смог. Потихонечку, по ползатяжечки, после которой сразу же падал на траву, пережидал, потом ещё разок и ещё, и так втянулся и продымил 40 лет.

Первые сигареты, естественно, были украдены у папы. До того как окончательно перейти на трубку, папа курил кубинские сигареты – настолько крепкие, что неподготовленный курильщик, затянувшись один разок каким-нибудь Partagas, потом полдня кашлял. Если прохожий на улице стрелял у тебя сигарету и ты протягивал ему пачку кубинских, он брезгливо морщился, но говорил: «Ладно, давай!» – как будто делая тебе большое одолжение. И это притом что кубинский табак ни в какое сравнение не шёл с нашими «явами» и «беломорами». Кубинский – чистейший, без жутких добавок, из него получаются лучшие в мире и самые дорогие сигары, а сладковатый вкус бумаги сигарет – оттого, что она сделана из сахарного тростника без добавления селитры!

Неплохой панегирик я пропел кубинскому табаку, но рекламой его посчитать не получится, так как купить какие-нибудь сигареты Ligeros в нашей стране невозможно. А раньше – на каждом углу по 20 копеек пачка, 2 рубля блок!

И вот как-то, уже будучи профессиональным курильщиком, я поехал в гости к своему другу и бывшему однокурснику Саше Сергееву в США. В дорогу я взял несколько блоков кубинских сигарет – и на подарки, и для себя. Мой папа, да и все продвинутые путешественники, выезжая за границу, покупали в знаменитом магазине «Гавана», что на Комсомольском проспекте, коробку сигар Romeo y Julieta за несколько рублей, и это был царский подарок любому иностранному богатею – владельцу заводов, газет, пароходов. (У нас с «островом свободы» существовали свои экономические отношения: мы поставляли кубинцам всё – от школьных тетрадок до ракет, а они нам за это – сахар, ром и сигары.)

Что касается Америки, то там кубинские товары являлись контрабандой и, как следствие, стоили космических денег. И вот в один из солнечных калифорнийских дней (других там, в сущности, и не бывает) я еду, вернее ползу, по Лос-Анджелесу в серьёзной пробке на машине своего друга. Окна открыты, я дымлю Ligeros, поглядываю по сторонам и вдруг замечаю, что водитель соседней машины как-то странно принюхивается и крутит головой. Постепенно его нос и взгляд концентрируются на мне, и он удивлённо поднимает брови. Я показываю ему пачку сигарет. Его глаза расширяются. Я беру блок, лежащий на соседнем сиденье, и бросаю в открытое окно его машины. Этот ошалевший взгляд стоил тех двух рублей, что я заплатил в Москве за блок! Пробка рассосалась, машины поехали, но он ещё долго догонял меня на каждом перекрёстке, что-то кричал, махал руками, а я, не разбирая ни слова, благосклонно улыбался в ответ. Пустячок? Да, но, думаю, он, как и я, запомнил его на всю жизнь.

В 1990-е годы отношения Москвы и Гаваны стали ухудшаться, начались перебои с поставками кубинских сигарет. Я при возможности покупал их ящиками, иногда заказывая через знакомых в Казахстане или Армении (там они почему-то ещё оставались), но постепенно все ручейки этой полуконтрабанды иссякли, и начался кошмар! Я понял, что сдружиться с каким-нибудь товароведом в табачном магазине или договориться со стюардессой, чтобы добыть H. Upmann, я ещё в состоянии, но наладить отношения России с Кубой – не потяну! А курить обычные сигареты я уже не мог: попытки перейти на сопоставимые по крепости «Беломор» и «Приму» привели к сильнейшим приступам кашля и, как результат, к эмфиземе лёгких, последствия которой я ощущаю до сих пор, не куря уже 15 лет. Это чтобы вы не подумали, будто я пропагандирую табакокурение.

Галина Борисовна Волчек курила очень много, при этом была натурой, увлекающейся разными модными веяниями – то секретной диетой, то правильным иглоукалыванием. Одно время она практиковала такой метод: утром натощак съедаешь одну рисинку, запивая большим количеством воды, – и всё, болезни как рукой снимет!

Однажды я с сыном Галины Борисовны Денисом Евстигнеевым зашёл к ней днём в гости. Она усадила нас за стол, поставила закуски, заварила чай, при этом себе в чашку налила просто кипяток. Видя наши недоумённые взгляды, она очень серьёзно стала объяснять, что чай вреден, в нём какие-то танины, токсины и прочие гадости, поэтому лучше пить горячую воду.

Денис посмотрел на мать и говорит:

– Мам, вот ты выкуриваешь две пачки сигарет в день, и это нормально, а вред приносит чай! Это как?

Ответа не последовало, а я от смеха чуть не захлебнулся ядовитым напитком!

В итоге Галина Борисовна последние годы очень страдала от постоянного кашля.

Ближайший друг нашей семьи Зиновий Ефимович Гердт ушёл из жизни от рака лёгких, вызванного постоянным курением. У моего папы врачи диагностировали ХОБЛ (хроническую обструктивную болезнь лёгких). Мне удалось уговорить его бросить курить. Он продержался год, практически перестал кашлять, а потом оказался на приёме у какого-то светилы-академика.

– Вот, сын заставил завязать с курением! – пожаловался ему отец.

– Дорогой мой, в наши годы уже ничего нельзя менять, – вальяжно изрёк этот старый м…к, и окрыленный папаша тут же задымил по новой, и болячки вернулись на своё место!

Так что, начав за здравие, я заканчиваю за упокой: курение – зло!

Сам я бросил курить, когда врачи назвали ситуацию с моими лёгкими «последний звонок», причём помогла мне, как ни странно, книжка Аллена Карра «Лёгкий способ бросить курить». Книга, на мой взгляд, пустая и популистская, но в ней есть некий код, или, как говорят киношники, 25-й кадр. Смешно, что на первых страницах написано: «Пока вы читаете эту книгу, нет никакой необходимости сокращать или прекращать курение». В связи с этим я читал её год! Зато, когда закончил чтение, в тот же день бросил курить. Самое удивительное, что с тех пор я ни разу не вспомнил о радости глубокой утренней затяжки. Чудо!