Стас бросился к транспортной кабине.

— Вот! Ровно восемнадцать рублей! Давай, железяка, отправляй меня домой.

Где-то в глубинах станции заворочался кремниевый мозг, переваривая неожиданный поворот событий.

— Транспортная кабина не оборудована монетоприемником. Для оплаты приложите вашу универсальную карту к считывателю.

— Зараза!

Стас стукнул кулаком в переборку. И рухнул на пол как подкошенный.

— Человек, немедленно встаньте.

Ответа не последовало.

— Человек, что с вами?

Подождав минуту и не услышав ответа, Дежурный включил сирену.

— Человек находится в опасности. Внимание, человек в опасности. Вызываю медицинскую бригаду.

Медиков не пришлось долго ждать. Ребята в белых халатах выпрыгнули из транспортной кабины и накинулись на больного.

— Пульс есть.

— Дыхание в норме.

— Эвакуируем.

Стаса переложили на носилки и внесли в транспортную кабину. В последний момент больной приоткрыл один глаз и показал выставленный средний палец в сторону зрачка камеры за смыкающимися дверями кабины.

Стас выбрался из медицинского блока станции “Юпитер-3” за полчаса. Посмеялся над своими глупым положением вместе с медиками, обещал угостить их пивом и отправился на заждавшуюся его Лунную базу. Уже в коридоре к транспортному узлу тревожно звякнул коммуникатор. На экране горела надпись: “Выставлен счет за посещение базы Мимас-2 в размере 18 рублей. Дежурный номер 517”. Последнее слово осталось за компьютером.

7. Чебуреки

— Замечательно!

Комиссия закончила осмотр космопорта марсианской базы и осталась довольна.

— Работа проделана отлично. Мы с чистой совестью можем выдать вам документ о приемке объекта.

Комендант базы заулыбался, мысленно вытирая пот со лба. Последнюю неделю он спал по два часа, устраняя и переделывая “недочеты и огрехи”. И тысячу раз проклял себя за подачу заявки на расширение.

— Постойте, — председатель комиссии, суровый дядька с залысинами, принюхался, — чем это у вас тут пахнет?

— Да ничем, вроде.

— Нет, нет. Я точно чувствую… Такой запах… У вас проводка сгорела?

Председатель громко задышал и, как собака, взявшая след, зигзагами пошел по холлу космопорта. Комиссия и сдающая сторона потянулись цепочкой за ним, перешептываясь и вздыхая.

Подозрительный запах привел председателя к четвертому шлюзу.

— Что это? — переходя на ультразвук, взвизгнул он.

— Эм… Это? Ларек.

— Я вижу, что не слон! Вы с дубу рухнули? Что делает на Марсе, на самой современной базе человечества, ларек с надписью “Чебуречная”?

— Вах! — Из окошка ларька показалось усатое лицо. — Зачем кричишь, дарагой? Сам не видишь? Ты же прочитал — чебуреки делает!

Председатель чуть не затрясся от злости.

— Вы тут с ума посходили? Какие еще чебуреки?

— Слюшай, самые вкусные! — Лицо нагло подмигнуло председателю., — Не кушал ни разу? Я тебе, генацвале, скидка сделаю! Как раз горячий пожарились.

Запах, дразнящий и аппетитный, теперь ощущала вся комиссия. Давно наступивший обед подсказывал чиновникам, что усатый прав и самые вкусные чебуреки делают именно здесь.

Председатель обернулся к коменданту.

— Объясните мне, что в космопорте делает этот… объект общепита? Вы, вообще, подумали о санитарных нормах? А этот жуткий запах!

— Понимаете, — несчастный комендант замялся, как девица на выданье, —так сложилось. Люди прилетают голодные, а организовывать отдельную столовую для них не хватило помещения. А тут нам поступило предложение от Рустама…

— Рустама, значит. Откуда он тут взялся?

— С Орбитальной.

— А туда он как попал?

Комендант молча развел руками.

По громкой связи раздалась трель, оповещая, что прибыл очередной рейс. Из шлюза повалил народ: ученые в белых комбинезонах, геологи в оранжевых жилетах, несколько пилотов с черными кейсами в руках. И вся толпа ринулась к чебуречной. Усатая голова спряталась в окошке, к которому сразу же образовалась очередь.

— Вай! По два штука буду давать, — раздался глухой голос, — а то всем не хватит.

Председатель пытался подобрать подходящие слова возмущения и упустил момент. Комиссия переглянулась и бодрой рысцой бросилась занимать очередь.

От ларька к столикам в углу зала по одному отходили счастливцы с чебуреками. Золотистые пирожки были похожи на половинки солнца. Очередь быстро уменьшалась, и председатель только глотал ртом воздух, не в силах пережить предательство коллег.

Наконец перед ларьком никого не осталось. В окошке снова показался усатый и призывно замахал рукой. Лишь через минуту председатель сообразил, что загадочный Рустам зовет его. Нацепив на лицо выражение крайнего возмущения, мужчина подошел к ларьку.

— На!

Волосатая рука впихнула председателю в ладонь чебурек, завернутый в салфетку.

— Последний тебе, кацо. Самый вкусный, да!

И окошко захлопнулось.

Председатель почувствовал себя глупо, стоя с чебуреком в руке. Урны, выкинуть угощение, рядом не было. А желудок настойчиво напоминал, что завтрак был тысячу лет назад. Переборов себя, мужчина мужественно откусил.

Сок, много-много мясного сока. Нежное мясо и хрустящее тесто. Они коварно напали на председателя, взяли в плен и обратили в свою веру. Он прожил последние годы зря! Как можно было есть эти жуткие супы из тюбиков? А консервированное мясо? Картон! Сколько обедов, завтраков и ужинов было потрачено впустую на еду из стандартного пайка?

Председатель, отвернувшись, тайком облизал пальцы, вытер рот салфеткой и подозвал к себе коменданта.

— Значит так. Документы я тебе подпишу. Завтра. Когда подготовишь проект типового объекта типа “чебуречная”. Согласуем его с лунной базой и добавим в стандартный план космопорта. И еще, обговори со своим этим, Рустамом. Нам нужны подготовленные кадры для работы в них. Пусть поищет среди знакомых.

Окошко открылось снова.

— Подходи, еще чебуреки пожарился!

Председатель хлопнул коменданта по плечу и встал в очередь первым.

Комендант тяжело вздохнул. Выспаться ему не доведется и сегодня. А еще надо было придумать: куда на следующей неделе спрятать “Салон красоты”, когда комиссия будет принимать жилой комплекс.

8. Чакра форсажа

— Три!

— Два!

— Один!

— Тяга на максимум!

Вибрация двигателя, работающего на пределе, отдалась едва ощутимой дрожью корпуса. Капитан Демьянов чувствовал её через подошвы ботинок: она просачивалась через ступни, поднималась по ногам, сливалась в паху в единый поток и устремлялась к макушке. Отчего в темени появлялось ощущение дыры. “Чакра форсажа”, как называли эффект бывалые космолётчики. Мало кто мог похвастаться, что ощутил её на себе. И ни один не желал познакомиться с ней дважды.

— Параметры орбиты?

— Считаем.

Демьянов моргнул, зажмурился и потёр глаза пальцами. Чёртова “Чакра”. И чёртовы идиоты с “Товарища Сталина”! Ну, предположим, ты выкупил старую станцию, отогнал её на орбиту за Сатурн, переименовал в честь исторической личности, и два года с такими же идиотами строишь там образцовую “коммуну”. Дело хорошее — люди заняты, никому не мешают, строят личный коммунизм в отдельно взятом объёме. Но почему ты за космосом не наблюдаешь?!

Раз в полгода к “Товарищу Сталину” летал грузовик: подкинуть продукты и материалы, чтобы не загнулись. В этот раз жребий выпал Демьянову. “Смотри, чтобы не расстреляли” — дежурная шутка для экипажей таких рейсов. Нормальный полёт, расслабленный. Почти отпуск. Если бы не одно “но” — на станции Демьянов обнаружил вой, плачь и панику.

За день до прилёта грузовика коммунары обнаружили: через неделю станция поцелуется с каменюкой, метров пятьсот в диаметре. Коммунары вопили и требовали срочной эвакуации.