– Я помню. Можете продолжать его, но сведите работы к минимуму, не больше десяти процентов времени. Еще есть вопросы по завершению второго этапа? Нет? Хорошо, продолжим. В тринадцать часов начинаем работать по протоколу три. Все планы я переслал вам еще раз. Прошу ознакомиться. В пятнадцать тридцать прошу всех собраться на брифинг. Не буду вас задерживать, нам предстоит много работы.

Космонавты, как мотыльки, выпорхнули из отсека, оставив капитана в одиночестве. Пару минут Ян наблюдал в иллюминатор за красным диском близкой планеты. Затем и он отправился по своим делам: уточнил в навигационном компьютере параметры орбиты, проверил состояние систем жизнеобеспечения, отправил несколько рутинных задач команде, словно оттягивая время, не торопясь просмотреть сообщение с Земли с пометкой «конфиденциально». Но очередь дошла и до него. Оставшись в личной каюте в одиночестве, Ян достал планшет и открыл письмо.

Сообщение вызвало раздражение. Его просили, но так, что просьба звучала как приказ, о небольшом уточнении программы высадки. О сущей мелочи: начать трансляцию на Землю с открытия шлюза и показать первый шаг человека на Марсе. Но этот шаг должен был сделать именно он – как командир корабля и европеец. Европейское космическое агентство очень надеется на него в этой маленькой, но очень ответственной миссии. И желает удачной высадки.

Первым его желанием было бросить планшет в переборку. Хорошая новость, ничего не скажешь! В полетном плане этот момент высадки тактично умалчивался, чтобы не раздражать представителей стран – финансовых доноров, даже специально был размазан в тексте программы среди регламентных работ и развертывания аппаратуры. Не будь этого письма, так бы и было. Никто не стал бы возражать, если бы он вышел первый. Но теперь появился противный осадок, как будто он крадет всю славу для себя.

Шлюз предупреждающе звякнул, и в каюту вплыл Василий Лемешев, старший бортинженер.

– Ян, у тебя твердый план высадки? Хочу свериться, кажется, у меня не совсем точный перевод.

– Да, конечно, держи.

Капитан толкнул по воздуху стопку сшитых тонких пластиковых листов.

– Ага, спасибо. Верну минут через десять.

Поймав книгу, Лемешев стремительно выплыл из каюты, на ходу перелистывая страницы. Ян вернулся к планшету и снова перечитал письмо. Раздражение накатило с большей силой. Огромное спасибо бюрократам, что поставили его в неудобное положение.

Снова звякнул шлюз, пропуская Доу Фу, второго китайского тайконавта.

– Доброе утро, капитан.

Доу, даже паря в невесомости, сумел изобразить вежливый поклон.

– Если не возражаете, я хотел бы свериться с вашим планом высадки, чтобы исключить неточности перевода.

– Доброе утро. Его только что забрал Лемешев. Обещал быстро вернуть.

– Спасибо, капитан. Тогда я возьму у него и сразу верну вам.

– Хорошо, Доу. Мне он сейчас не нужен.

Китаец грациозно развернулся и рыбкой вынырнул из модуля.

– Капитан, вы не заняты сейчас?

Разминувшись с Доу, на входе появился Майкл Вейланд.

– Что-то срочное?

– Нет, просто хотел уточнить по плану высадки.

Ян удивленно уставился на астронавта.

– Его забрал Лемешев. И Доу собирался следующим свериться.

– Да?

По лицу Майкла пробежала тень.

– Тогда я зайду позже, это может подождать.

Снова оставшись один, Ян задумчиво почесал щеку. Кажется, «письмо счастья» получил не он один. А выкручиваться из этой ситуации придется ему как капитану.

Брифинг проходил в атмосфере всеобщего возбуждения. Ян прекрасно понимал экипаж – долгое ожидание закончилось, цель экспедиции – вот она, только протяни руку. Весь смысл путешествия был здесь. И тем въедливее он требовал корректно завершить и задокументировать все эксперименты, сделанные во время пути. Сейчас они кажутся пустяками, но потом все это пригодится. И с маниакальной педантичностью он шел по списку, собирая отчеты.

Затем пришла пора разобрать план. Да, экипаж знал каждый пункт, но Ян проговаривал все действия. Он был нудным, дотошным, чем раздражал даже себя, но иначе не мог.

– С взятием проб на Фобосе есть вопросы? Если нет, прошу ответственных приступать немедленно. Вы не отвлекаетесь на высадку и занимаетесь только этим. Используете первую шлюпку, вторая – для подстраховки. Стартуете только после успешной высадки. Далее…

Ян открыл следующий файл.

– Дежурная группа на «Эребусе», работаете в две смены. На вас контроль Фобос-группы и зоны высадки. Наблюдение погоды тоже на вас. Во время посадки надо обеспечить видеотрансляцию на Землю. Ответственный – Рудич. Миша, зайди ко мне позже, обсудим.

– Капитан, есть вопрос по высадке.

Вейланд подплыл ближе к Яну.

– В регламенте не прописан план после посадки. Хорошо бы обсудить, чтобы не было путаницы: кто за кем выходит, что говорит…

– Не думаю, что это стоит детально расписывать, – капитан пожал плечами, – каждый, думаю, уже знает, что будет говорить. Если нет, есть время запросить с Земли.

– Остается еще вопрос о порядке выхода на поверхность, – продолжал настаивать американец.

– Это не важно…

– Стоит обратиться к плану, – вмешался в разговор Лемешев, – у меня написано, что первый осуществляет высадку бортинженер и проверяет состояние посадочного модуля. Если все хорошо, капитан дает отмашку…

– Ах вы хитрые русские! Хотите выйти на Марс первыми? Не выйдет!

– Я попросил бы! Инструкция утверждалась общим комитетом. Если есть возражения…

– Есть, есть, не сомневайся. Очередность выхода должна определяться долей вложенного страной в проект. Если посмотреть на цифры, сразу становится понятно…

– Я прошу прощения, – к спорящим подплыл Вейж Линь, – но доля Китая, с учетом постройки оранжерей, в полтора раза больше вашей.

– Причем здесь оранжереи? Я говорил про итоговую смету.

– Ха! Куда бы ты долетел без наших двигателей и реактора, а? Денег они дали! Здесь львиная доля технологий наша и Китая. Да, Вейж?

– Мне все равно, у меня есть четкая инструкция от НАСА, что…

– Да плевать, у меня своя инструкция, где…

Ян с ужасом смотрел на разгорающийся скандал. Первый космический скандал с участием десятка космонавтов. Члены экипажа подплывали ближе и активно включались в ссору. Их сложно было винить – Земля из политической хитрости переложила на них решение проблемы, а накопившаяся за полет усталость плеснула масла в огонь. Космонавты распалялись все больше и больше. Голоса повысились до крика. Еще полчаса назад спокойные дружелюбные профессионалы, теперь они брызгали слюной, пытаясь доказать никому не нужную правоту. Яну вдруг пришло в голову, что если дойдет до драки, надо записать видео. Это будет смешно – драка в невесомости – и поучительно, как легко люди могут терять разум.

Его взгляд встретился с взглядом Джин Фостер. Девушка не участвовала в сваре. Она прижалась спиной к переборке, и в ее серых глазах плавал ужас. Будто перед ней были не знакомые люди, а многорукое чудовище, кричащее десятком ртов.

– Тихо!

– Да кто вам дал право быть первыми?! Луны вам мало?!

– Ну уж точно, это не тебе решать…

– Заткнулись все!

Ян попытался перекричать спорщиков, но не смог и ткнул на браслете кнопку включения сирены. Люди дернулись, как один, вываливаясь из конфликта и глазами ища причину тревоги. Капитан выключил звук и в наступившей оглушающей тишине медленно, четко выговаривая каждый слог, сказал:

– Мне стыдно за вас. И это лучший межпланетный экипаж? Или это сборище детей делит песочницу? Стыдно, коллеги, очень стыдно.

Ни один не рискнул посмотреть ему в глаза, все отводили взгляд.

– Поскольку, кроме крика, вы не можете предложить ничего разумного, решение по порядку высадки я приму сам. А теперь, будьте любезны, займитесь вашими прямыми обязанностями.

Капитан развернулся и, не спеша, покинул отсек.