– Мне нужно рассказать тебе все лично, – сказала вместо этого главная оптимистка трио «Череп», как их называли в школе. – Давай я к тебе зайду? Мне нужно быть в офисе к десяти, но мы можем выпить кофе.

– Лучше в кофейне на рынке… – с нарастающей головной болью Нагоре покосилась на беспорядок в гостиной. – Буду через двадцать минут.

– Отлично!

Утренний душ, пятьдесят шагов до кофейни – и вот она уже обнимает Лусию. Энергия подруги заставила Нагоре чувствовать себя еще немощнее.

Она снова подумала, что с бо́льшим удовольствием осталась бы в постели, но слишком хорошо знала подругу и понимала, что от нее так просто не отделаешься. При всем своем добром сердце Лусия была упрямой и властной. Если она решила, что они должны встретиться в девять утра, значит так тому и быть, даже если для этого ей придется штурмовать дверь квартиры. Когда Лусия чего-то хотела, сопротивляться было бесполезно.

– Два апельсиновых сока и два кофе, – обратилась она к официанту, не спросив Нагоре. – И один сэндвич напополам.

– Погоди! – возмутилась Нагоре. – У меня всего пара евро… Мы давно не виделись, и денег у меня, признаться, теперь кот наплакал.

– Знаю, глупенькая… Аманда говорила, что ты ищешь работу, но безуспешно… Не волнуйся, я угощаю. Сегодня у нас праздник! В любом случае твои финансовые проблемы скоро решатся.

– Да ну? – изумилась Нагоре.

– Точно тебе говорю – я потому и хотела увидеться. Хорошая новость заключается в том, что по судьбоносной случайности я нашла для тебя работу.

Потрясенная Нагоре подумала, что все происходит слишком стремительно для ее ноющей головы.

– Правда? – удивленно пробормотала она. – И что за работа?

Лусия откусила половину бутерброда с лососем, запила соком и пустилась в объяснения:

– Может, это и не та работа, на которую ты рассчитывала, но она позволит оплачивать счета, и даже что-то останется. В следующий раз сможешь угостить меня завтраком, – сказала она с довольной улыбкой.

– А с чего ты взяла, что я ее получу? Там наверняка нужно пройти собеседование, и… мне кажется, я выгляжу неудачницей, – по крайней мере, в последнее время все собеседования я провалила.

– В этот раз все будет иначе, хотя, конечно, тебе придется пообщаться с хозяйкой.

– Откуда ты знаешь, что я ей понравлюсь?

– Чувствую сердцем.

Лусия одним глотком допила кофе и вытерла губы обрывком салфетки. Затем сложила на столе свои маленькие аккуратные руки и внимательно посмотрела в зеленые глаза Нагоре. Шутки кончились, сейчас они заговорят всерьез.

– То, что ты до сих пор не нашла работу, не имеет отношения к возрасту, солнце. Возможно, проблема в том, что ты не знаешь, чего хочешь, и человек, который решает, брать тебя или нет, это видит.

Нагоре разочарованно вздохнула. Они не общались два года, и Лусия не имела права так рассуждать.

– Но я нашла для тебя идеальное решение, – продолжала та. – Моя японская подруга переехала в Барселону, и ей нужен человек, которому она могла бы доверять. Это работа в кафе, которое вот-вот откроется. Для начала она сможет платить тебе тысячу евро в месяц плюс страховка, отпускные и так далее.

Официант, который их обслуживал, казалось, навострил уши. У Нагоре мелькнула мысль, что уж ей-то наверняка будут платить меньше.

– У меня нет опыта работы официанткой… После собеседования станет понятно, что я для этой работы не подхожу.

– Точно подходишь! – воскликнула Лусия, взъерошив свои черные волосы. – Это одно из тех мест, куда клиенты заходят на часок выпить кофе, и… думаю, там не будет больше пятнадцати посетителей одновременно. Юми нужен человек вроде тебя, который хорошо говорит по-английски, потому что других языков она не знает. Кроме японского, конечно.

– Ладно, звучит не так плохо, – ответила Нагоре, немного успокоившись. – А где это? И какой у них график?

– Отсюда десять минут пешком. Юми сказала, что график – с двух до восьми тридцати, но субботы рабочие. Она ждет тебя сегодня днем, потому что хочет официально открыться уже в понедельник.

С трудом поспевая за новостями, Нагоре решила, что впереди выходные и она как раз успеет собраться с мыслями. Работать шесть дней в неделю в кофейне, не имея опыта, – все это казалось сложным, однако даже такая работа лучше, чем оказаться на улице, потому что не можешь платить за квартиру. Впрочем, сейчас главное – собеседование.

– Если ты Юми понравишься, она предложит тебе месяц испытательного срока, – объясняла Лусия, – а потом и постоянный контракт. Знаю, твоя жизненная цель не в том, чтобы подавать кофе и пирожные, но… пока ищешь что-то получше, сгодится и это. И да, рекомендую тебе контролировать вспыльчивость, если не хочешь вернуться к исходной точке.

– Ты же знаешь, я хорошая девочка, – возмущенно ответила Нагоре. – В большинстве случаев. Разве нет?

– Конечно… Да, я тебе не сказала самое важное. Это не просто кофейня.

– В смысле? – Нагоре насторожилась, опасаясь, что подруга собирается заманить ее в развратный притон.

Лусия лукаво улыбнулась, прежде чем объявить:

– Нагоре, это котокафе.

После ухода Лусии Нагоре просидела за столом еще полчаса, глядя в пустую кофейную чашку. Оживленная болтовня вошедшей в кафе компании рабочих со стройки резко контрастировала с ее настроением.

Не имея сил встать, Нагоре перевела взгляд на бездарную картину, висевшую на стене за барной стойкой. Сомнительное творение, написанное безвестным любителем и, скорее всего, принадлежавшее кому-то из родственников владельца, изображало безлистное дерево в порывах шквального ветра. Само дерево символизировало жизнь Нагоре, а имя надвигающейся бури было «Нэко-кафе».

Перед тем как убежать, Лусия предупредила, что именно так будет называться ее будущее место работы, потому что «нэко» по-японски означает «кошка».

Нагоре не решилась сказать прямо, что вряд ли справится. Даже притом что ей нужны деньги. Так и быть, из уважения к подруге она придет на собеседование, но сделает все возможное, чтобы ее не взяли.

Нагоре придерживала руками поникшую голову, а черные волосы, точно занавес, отгораживали ее от внешнего мира. Она скосила глаза и мельком осмотрела свое платье. После многих лет носки оно отчаянно требовало выхода на пенсию, но Нагоре даже не думала о том, что этим летом надо бы обновить гардероб.

Едва сдерживая слезы, она размышляла об уличных кошках, которые не давали ей спать. Неужели ей придется терпеть этих тварей и днем, в котокафе? «No way…»[2] – пробормотала она любимые слова своего бывшего. Она бы предпочла работать в магазине с рептилиями или в заповеднике с ядовитыми пауками, чем терпеть и кормить этих пушистых эгоистов. В детстве дедушкина кошка расцарапала Нагоре лицо, когда та попыталась погладить ее во время еды, и с тех пор Нагоре ненавидела кошек всей душой.

Днем она вздремнула, чтобы оправиться от досады, и после короткого сна отрицание и ярость уступили место принятию. Надо смириться, у нее не то положение, чтобы отказываться от работы, даже если это самая ужасная работа в мире.

Она так волновалась, что пришла на встречу на десять минут раньше.

В воздухе витал аромат цветущих апельсинов, доносящийся с площади. Оттуда по пешеходной улице Нагоре направилась к дому номер двадцать девять. Прежде чем решиться войти, остановилась, чтобы рассмотреть кофейню снаружи.

Ее лоб и руки были мокры от пота, и виноват был вовсе не жаркий барселонский июль. Она сделала два долгих, глубоких вдоха, как учил преподаватель йоги в Лондоне.

Над входной дверью висела вывеска с надписью «Нэко-кафе», на которой красовалась большая кофейная чашка, из которой высовывалась черная кошачья голова. Дизайн показался бы ей милым, если бы не отвращение к кошкам.