Валлет глянул на советницу:

– Почему Вега туда не отправляли?

– Собирались, – пробурчала та. – Он отказался.

Отказался? И Белых волновало его мнение?

Валлет хмыкнул и обогнал мотоцикл, ударив несколько раз по клаксону, из-за чего Каз пришлось прикрыть ухо.

– И откуда столько желающих берётся? – спросил Валлет, словно не прерывался. – Вроде помирать за князей для обскуров не самая почётная работёнка?

Казимира улыбнулась князю и ответила так, чтобы услышала советница:

– Единственный способ для обскура безнаказанно убивать чистеньких – стать ассасином.

Давай, карга, скрипи зубами, надеюсь, они в порошок у тебя сотрутся. Княже, наоборот, рассмеялся. Хм, Каз не такой реакции добивалась.

– Тебе никто не обещал укоротить язык? – спросил он, но смех звучал искренне.

– Бывало, – признала Казимира.

– И как ты оказалась в Гур? Шла убивать «чистеньких»?

Ну, только расслабилась.

– Или младенцем подбросили? – не отступал князь.

Казимира молчала. Валлет поглядывал на неё, будто сейчас она передумает и выложит все сокровенные воспоминания.

– Ла-адно, никак тебя не разговорить.

Машина резко свернула вправо, дым повалил из-под колёс. Каз едва удержалась за ручку под крышей, чтобы не свалиться на княже, а ветер швырнул песок ей в лицо. Машина выровнялась, и, шипя ругательства, Казимира стряхнула со лба острые песчинки. Стеклянный кулон, вывалившийся наружу, она вернула за воротник.

– Что за кулон? – спросил Валлет. Яáр, Алаян[13], научи этого дурака смотреть на дорогу и помалкивать. Хотя бы иногда. – Единственное, что осталось в память о матери? – Даже такую фразу княже умудрился опошлить своим мерзким тоном. – О потерянной сестре? Брате?

– Первый трофей, – отрезала Казимира и одёрнула нитку, чтобы стекляшка легла на место, в ложбинку между ключицами.

– А.

– Вторым стал глаз той девки, когда она пришла забирать свою безделушку.

Брови Валлета так и замерли на середине лба, зато княже заткнулся.

Когда солнце почти доползло до горизонта, Казимира смогла снять очки. Где-то за глазными яблоками все ещё жгло, но это мелочи. Она попросила Валлета посигналить Вегарду и остановиться.

Пока она вышла размяться – за целый день сидения в машине затекла каждая часть тела, – Вегард отвёл князя в сторону, тихо о чём-то говоря. Советница дремала на заднем сиденье, но даже это у неё выглядело фальшиво.

Казимира прошлась по краю дороги, и сквозь тонкие сандалии нагретый асфальт жёг ей ступни. После вечного холода и влажности темницы это чувство было поразительно приятным. Постепенно глаза привыкали к темноте, различали травинки и мелкие камушки. Стрёкот насекомых, крик какой-то поздней птицы, рычащие вдалеке моторы и скрип шин – всё то, на что прежде Каз бы не обратила внимания, как на фоновый шум, но теперь… Теперь это было доказательством, что всё вокруг – не затянувшийся сон.

– Тогда давай голосовать, – сказал Вегард громче прежнего, и Каз едва не вздрогнула, возвращаясь к реальности.

Хлопнула дверца машины – это вышла Клаудия.

– Я всё решил! – кричал вслед телохранителю Валлет. Да, ведь именно так ведут себя решительные князья. Что у них за отношения, в которых подчинённый позволяет себе столько вольностей?

– Пусть они тоже послушают. – Вегард остановился перед машиной и разложил на капоте карту. – В десяти минутах езды есть деревня. Можно там переночевать – денег, что дали в храме, хватит.

Валлет упёрся бедром в водительскую дверь. Вьющаяся прядка волос упала ему на глаза, и князь сдул её, нахмурив брови. Теперь Казимире казалось, что его светлости не больше лет семнадцати, просто борода хорошо растёт.

– Нам ещё новую свиту собирать, платить деревенщинам за комнату я не буду, – бухтел Ариан. – Им бы радоваться, что князь выбрал их дом.

– И до конца дней своих не мыть ладонь, которая коснулась подола его одежд, – подсказала Казимира, приложив кулак к груди. Валлет смотрел на неё почти с ненавистью. – Взглядом меня не убить.

– Так или иначе, – попытался продолжить Вегард, прикрывая улыбку кулаком.

– Клаудия, поддержи меня. – Валлет кивнул на карту.

– Я не совсем понимаю суть вопроса, ваша светлость, – произнесла Клаудия. Она поправила перчатки, разгладила складку на подоле плаща. Ох, Алаян, здесь асфальт почти плавится, а обскура прячет свои синие пятна в перчатках.

– Я сказал ему, что обивать пороги деревенщин, ища приюта, мы не будем. Уж лучше вон в степи лагерь разбить.

Его перебил шакалий вой. Удачи, княже, давай как-нибудь сам.

– Светлейший, – ласково сказала Клаудия, будто обращалась к буйному ребёнку. Она обогнула авто, взяла Валлета под руку и заговорила тихим, медовым голосом. – Разбивать лагерь под открытым небом – весьма опасно. Не лучше ли дать этим… людям пару медяков и получить толику комфорта?

Вегард навис над горячим капотом, изучая карту. Казимира остановилась слева от него, у пассажирской двери. Солнечного света ещё хватало, чтобы рассмотреть очертания материка и островов на потёртой бумаге.

Материковый Морбос делился на четыре региона – южный Гастин, северо-западный Пакран, северо-восточную Лауки и восточную Монтанье. До войны и обскурии это были страны, но теперь каждый регион расчерчивался на четыре-пять княжеств. В каждом свой князь, и над всеми ними один правитель – Сол Мелин. Верховный князь, первый и пока единственный в истории.

На острова власть Мелина не распространялась. Зýрити на западе, Крийский архипелаг на севере и Хидо́н на востоке не признавали ни законов Мелина, ни деления на княжества.

– Эй, светлость, – позвала Казимира. Названия гастинских городов и рек она разглядеть не могла, но отлично помнила. – Сам глянь, тут в двух днях пути ни одного города или деревни. Не остановимся сейчас – не будет провизии и хакы́та вплоть до Ярмарки. – Казимира кивнула на карту. Путь лежал через реку и лесок. – Того, что дали в храме, с вашими аппетитами хватит до… – Каз выпрямилась, разминая шею и прикидывая в уме. Когда она в последний раз путешествовала с кем-то и рассчитывала на ещё один рот? На четыре рта, один из которых очень прожорлив. – До завтрашнего вечера.

– Что такое хак… ыт? – переспросил потухшим голосом Валлет.

– Топливо. Фюэл, – перевёл Вегард и добавил, победно улыбнувшись: – Вот и решили.

Горстку домиков выстроили по обе стороны от дороги, ещё десяток затесался в темноте позади. Все ухоженные, ни разбитых окон, ни дырявых оград, ни одного покосившегося сарая. Ни единого человека.

Вегард вышел из машины первым, погромче хлопнул дверцей – вдруг кто появится. Дома встречали чужаков только светом из окон. Казимира остановила мотоцикл рядом с авто, руль не выпустила, слушала тишину. Валлет потянулся к ручке двери, но Каз цыкнула и мотнула головой.

Вегард обернулся к ним:

– Я разберусь.

За день воздух нагрелся и теперь комьями застревал в горле.

– Тихо, – шикнула Казимира.

Она закрыла глаза, напрягая слух, ногами почувствовала вибрацию от земли – люди, десятка два или три, топтались на одном месте, где-то неподалёку.

Вегард смотрел на неё в ожидании. Его спокойного лица Каз не видела, но слышала, как он вынул меч и переложил из левой ладони в правую и обратно. Не слишком-то сдержанно.

Казимира обернулась. Шаркнули шаги.

Из темноты свет фар выхватил силуэт – мужчина в потрёпанной шляпе таращился на чужаков, морщился и прикрывал лицо, чтобы не слепнуть. Собрался крикнуть, но так и остался с раззявленным ртом. Вегард и Казимира тоже замерли. Откуда-то из темноты нарастал гул, будто сотня голосов пока ещё шептала, но скоро должна была закричать.

– Где все люди? – спросила Казимира на гастинском и медленно слезла с мотоцикла. Мужчина смотрел только на меч в руках Вегарда.