На вокзале меня встретил отец. Я спросил у него, что всё это значит, он-то должен знать, ведь бабушка – его мама, он вырос в этой деревне.

- Меньше знаешь, крепче спишь, - мрачно сказал отец.

С того лета прошло уже много времени, я давно вырос, но так и не узнал тайну бабушкиной деревни. Да и бабушку я больше никогда не видел, родители перестали отправлять меня на лето в деревню, а сама она к нам не приезжала. Умерла бабушка, когда я уже заканчивал институт. Отец поехал на похороны один, меня с собой брать категорически отказался. Я до сих пор, когда бываю в лесу, чувствую себя неуютно. Мне всё кажется, что деревья вот-вот сомкнуться, обступят меня плотной стеной, и я опять услышу тот сводящий с ума голодный рёв. Солнце исчезнет, в лицо задышат сырость и тлен. И второй раз я такое уже не переживу.

Если не успеешь - останешься здесь навсегда

В тот день у меня всё пошло кувырком с самого утра. Может быть, я встала не с той ноги, а может магнитные бури. Не знаю. Когда утром ехала на работу, разругалась в автобусе с кондукторшей, на работе повздорила с коллегами, ну и, для полноты картины, вечером, придя домой, перессорилась со всеми близкими.

Взъерошенная и раздражённая я выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что в подъезде задребезжали стёкла. Я вышла во двор и присела на лавочку. Злость и обида на весь мир жгли огнём изнутри. Посидев минут пятнадцать я успокоилась, но домой возвращаться не хотелось. Решила прогуляться. Дошла до остановки. Начал накрапывать тёплый июньский дождь. Пока раздумывала куда идти дальше подъехал автобус. Зонта у меня не было, пережидать дождь на остановке неохота, и я запрыгнула в салон пазика.

Когда я вышла из автобуса на конечной, дождь уже кончился. Стеклянное здание железнодорожного вокзала блестело в свете закатного солнца. Сезон белых ночей был в самом разгаре. Зайдя внутрь и бесцельно послонявшись минут двадцать по залу ожидания я снова вышла на улицу.

К вокзалу подъехал очередной автобус. № 167 «ЖД вокзал – д. Ручейки» - гласила табличка на лобовом стекле. Я вспомнила, как когда-то, ещё в студенческие годы, ездила в деревню Ручейки с подругой. Там жила бабуля, которая якобы бы умела лечить заговорами, снимать порчу, предсказывать будущее и так далее. Мне это было ни к чему, но подруга во всё такое очень верила, и я поехала с ней за компанию. Маленькая сухонькая, но очень подвижная старушка сразу же "обнаружила" у моей подруги венец безбрачия и предложила снять его за три тысячи рублей. Для провинциальных студентов это были приличные деньги. Мне тогда стоило больших усилий убедить подругу не сходить с ума и не тратиться на ерунду. А через неделю в ночном клубе она познакомилась с приятным парнем, и думать забыла о венце безбрачия и ушлой старушке.

Мобильник надменно молчал. Никто из близких после ссоры мне не позвонил. В глубине души я понимала, что виновата сама. Но первый шаг делать не хотелось. Гордыня. Решила болтаться по городу, пока они не позвонят первыми. Я прикинула, что от ЖД вокзала до Ручейков ехать около часа. Экран телефона показывал 20:46. Я доеду до конечной остановки, затем на этом же автобусе снова вернусь на вокзал. Убью часа два. За это время они точно начнут беспокоиться и позвонят. План мне понравился, и я решительно залезла в автобус №167.

Пазик ехал быстро и почти без остановок. Глядя в окно на мелькающий бетонный пейзаж, я задремала. Проснулась от резкого толчка. Пару секунд я соображала где нахожусь.

-Приехали. Конечная, - сказала мне девушка - кондуктор.

Я огляделась – кроме меня пассажиров больше не было. Часы в телефоне показывали 21:39. Я вышла из автобуса.

Надо же, лет десять прошло с того момента как мы с подругой сюда приезжали, а здесь почти ничего не изменилось. Тот же заасфальтированный пятачок, тот же маленький продуктовый магазинчик. А вон там железнодорожная насыпь и сразу за ней деревня Ручейки. Заглянув в салон автобуса, я спросила у кондуктора, когда они поедут назад.

- Через тридцать минут, - ответила девушка, пересчитывая выручку.

Отлично. Полчаса погуляю, затем всё-таки поеду домой. Хотелось есть. Голод перешёл в наступление и медленно, но верно теснил гордость с занимаемых позиций.

В деревню я решила не заходить, и неторопливо пошла вдоль железнодорожной насыпи. Получалось, что насыпь как бы разделяла деревню и город. Была своего рода границей. На той стороне душевные деревянные домики, на этой серые панельные коробки. Что-то зацепило мой взгляд на "городской" стороне. Сначала я даже не уловила что. Осмотревшись, поняла - лесопарк.

В нашем городушке отродясь не было лесопарков. Есть несколько скверов, но любой из них можно пройти минут за пятнадцать, и разнообразием флоры они не блещут, в основном там берёзы, тополя, осины. Но этот парк… Большой, густой, я бы даже сказала - величественный. Он не вязался с окружающей обстановкой. Я подошла ближе. Какие странные деревья. Дубы? Но они у нас не растут. Нет не дубы, листья другие. Платаны? Но эти то, тем более у нас оказаться не могли.

Поросшая мхом тропинка змеилась, убегая вглубь парка. Я подошла ещё ближе. Странные деревья нависли надо мной с державной угрюмостью. Помедлив пару минут, я осторожно зашагала по тропинке. Странно, но как только я зашла в парк все звуки смолкли. Меня как будто обволокло мягкой тишиной. В первой половине лета у нас наступают белые ночи, поэтому светло круглые сутки. В парке же, из-за густых крон извилистых деревьев, царил сумеречный полумрак.

Я уходила всё дальше. Вскоре я почувствовала на себе чей-то взгляд. Осмотревшись, заметила больших чёрных птиц, сидящих на нижних ветках. Сначала мне показалось, что это галки или вороны, но приглядевшись внимательнее, я поняла, что это чёрные дрозды – клюв жёлто-оранжевый. Птиц было штук тридцать, не меньше. Они безмолвно пялились на меня тёмными круглыми глазами. Под их взглядами мне стало не по себе. Может лучше вернуться? Сколько я уже здесь брожу? Я вытащила из кармана телефон. Чёрный экран. Жму на кнопки – не включается. Разрядился? Что делать? Уйти? Но тогда, получается, что я испугалась простых птиц? Убежала потому что они на меня смотрят? Нет, так не пойдёт, это не в моём характере.

Засунув бесполезный телефон обратно в карман, я пошла дальше. Дрозды синхронно, как по команде, повернули головы, провожая меня взглядом.

Какое-то время я шла без приключений. Мне на глаза попалась лишь пара скамеек. Надо сказать очень красивых - кованых, с вензелями, с декоративными вставками похожими на дворянские гербы Российской империи, никогда таких не видела. Я даже присела на одну из них. На ощупь скамейка оказалась очень холодной.

Внезапно мне почудился плеск воды. Я прислушалась. Точно плеск, там, за деревьями. Подойдя, я увидела пруд, ну или маленькое озерцо, затянутое по краям ряской, по воде медленно скользили чёрные кувшинки. Ошалело наблюдая за невиданным доселе растением, я заметила на другом берегу, в тени деревьев дом. Интересно и чуть-чуть страшновато. Обойдя пруд, я направилась прямиком к дому.

Это оказалось маленькое белое каменное здание с четырёхскатной крышей увенчанной металлическим крестом. Створчатые окна с арочным завершением, деревянная филёнчатая дверь. Над входом полукруглый тимпан с изображением креста. Для церкви постройка была слишком маленькой. Скорее всего, часовня.

Внезапно дверь отворилась с тягучим скрипом. Из часовни вышли четверо мужчин, на плечах они несли тёмный лакированный гроб. Затянутые в чёрные старомодные сюртуки, с бледными скорбно сосредоточенными лицами мужчины прошли рядом со мной, не удостоив взглядом. Я зябко поёжилась – от них веяло неприятной прохладой. Мужчины удалялись вглубь парка. Вскоре я перестала различать среди деревьев их тёмные силуэты. Я знаю, что часовни часто строят при кладбищах. Но в нашем городе три кладбища и ни одно из них не находится в этом районе.