Слушаю сбивчивую речь Лизы, ее возмущение в голосе, иногда шмыганье носом. Судя по эмоциям, она до сих пор злится на Наварского.

- Алиска, когда я его увидела, выходящим из твоего подъезда, удивилась. Я очень на него злилась из-за тебя. Развлекся с тобой, а сам почему-то забыл, что у него в Москве вообще-то невеста… Но подумала в тот момент, ладно, выслушаю, всё может быть… Но когда он взбешенный начал требовать твой телефон, я поняла, что ничего хорошего ты от него не увидишь. Явно приехал добить тебя. Да, Алиска, он мне даже деньги предлагал, чтобы я дала ему твой новый номер телефона! Рявкал на меня, рычал! Я сказала, что у тебя своя жизнь, и ты в ней счастлива. И… да, я сказала, что ты к морю уехала с Васей… Извини, Алиска… Просто я не хотела, чтобы он тебя добил окончательно. Ты так много выплакала слез, страдала… А потом начала потихоньку приходить в себя.

- Почему ты мне ничего не сказала? – только и могу спросить я срывающимся голосом.

- Сначала я не хотела тебя возвращать к твоей боли, которую ты из-за него пережила. Да и понимала, что если ему так сильно нужен твой номер, то у Сашки возьмет. Как будто я единственный человек, который знал номер. А потом… Когда ты узнала, что беременна, я готова была провалиться сквозь землю. Хотя я так до последнего и верила, что Наварский, кроме боли, ничего тебе бы не предложил. Он ведь женился на своей стерве практически сразу после того, как мы с ним столкнулись во дворе. Поэтому я понимала, что он что-то хотел. Возможно, припугнуть тебя, чтобы ты молчала…

Прикрываю глаза. По щеке скатывается слеза. Если верить Наварскому, то всё должно было быть по другому. Он приезжал ко мне и за мной, готов был наплевать на будущую свадьбу…

- Лиз, но ты потом уговаривала меня, чтобы я позвонила Наварскому и сказала, что я беременна. Зачем?

Лиза молчит, а потом грустно говорит:

- Ну а почему ты должна была сама нести ответственность? Ты не одна беременела, а с его помощью. Я хотела, чтобы он узнал и помогал тебе…

А потом тяжело вздыхает.

- Я тебе это не говорила… Но я выпросила у твоего брата номер телефона Наварского и позвонила ему. Хотела сказать ему, чтобы нес ответственность! Но трубку взяла та стерва. Когда я спросила, можно ли к телефону Наварского, она взбесилась, начала орать, как ее достали шалавы ее мужа! Боже, сколько она орала! Ты даже не представляешь! Угрожала, что если я еще раз позвоню, то она по своим связям выяснит, кто я, и мне не поздоровится! Слава Богу, что я не успела сказать про твою беременность…

Молчу. Просто в шоке от всего, что услышала от Лизы.

- Алис, ты там? – тихо спрашивает она.

- Здесь.

Прикрываю глаза и смаргиваю слезу. А она продолжает:

- Прости меня… Я все эти годы винила себя за то, что влезла. Периодами я считала, что сделала правильно. Ведь не известно, как он бы поступил. Ты и ребенка от стресса могла бы потерять. В другие периоды я ругала себя. Не имела я право тебе ничего не сказать. Но да, когда ты узнала о беременности, я старалась хоть как-то загладить свою вину… Прости. Пожалуйста, прости…

Алиса

Я ссылаюсь на то, что надо уже идти на работу и поспешно заканчиваю разговор.

Простить Лизу? Сейчас в голове хаос. Смогу ли я всё это простить и забыть?

Да, она из благих побуждений. Решила, что спасает меня от взбешенного Наварского, посчитала, что он хочет причинить мне вред, запугать, потребовать молчать…

Прикрываю глаза и смаргиваю слезы, которые застилают глаза. Даю волю чувствам, хотя бы на пару минут. Плачу беззвучно, закрывшись в кабинке туалета.

Никто не знает, как было бы на самом деле. Но то, что Глеб приезжал не с разборками, а за мной, это я знаю точно. Возможно, у нас не срослось бы. От этого никто не застрахован. Вот только Вася и Лиза не дали нам шанса самим разбираться и пробовать.

Хотя, не только они…

Они были уже просто последними каплями. Саша наговорил гораздо больше. Мой брат и друг Глеба, которому мы оба доверяли и не думали, что он такое устроит.

Зачем? Почему?

Связь с ним так и не появилась. Я даже повторно пообзванивала его друзей, с которыми он хорошо общался. Никто, ничего не знает. Мой брат ни с кем не выходил на связь.

Вначале, когда он пропал, на нас навалились его долги, а он не объявлялся, мы с мамой всерьез испугались за его жизнь. Может, его избили, покалечили, может, его сбила машина, или еще что-то произошло… Поэтому обзванивали морги и больницы. И каждый раз облегченно выдыхали, когда получали отрицательный ответ.

Но потом осознание навалилось в полной мере – он просто сбежал от долгов и проблем. Почему подставил этим самым нас? Я не знаю.

Но исходя из того, как ужасно он поступил со мной в прошлом, наврав Наварскому, а потом еще и потребовав с него деньги за мою девственность, я уже ничему не удивляюсь.

Единственно, хочу услышать от самого Саши, почему он так поступил. Услышать, глядя ему в глаза.

Вечером готовлю ужин и поглядываю на мобильный. Чаще всего в это время Наварский уже звонил, чтобы пообщаться с Дашей. А сегодня звонка нет.

На кухню вбегает Дашуля и с любопытством смотрит, как я нарезаю салат.

- Мамочка, а когда папа позвонит? – спрашивает моя малышка.

Как будто я знаю…

В такие моменты немного теряюсь. Кажется, что в любой момент Наварский может просто перестать звонить. Как было когда-то…

Встряхиваю головой, беру себя в руки. Мысленно строго отчитываю себя.

«Алиса, это не повторится! Хватит бояться всего на свете!»

- Дашуль, папа занят, у него много работы. Уверена, он помнит о тебе каждую минутку. И, как только освободится, сразу тебе позвонит.

- Хорошо, мамочка! – кивает моя доченька.

Молчит несколько секунд, наблюдая, как я заправляю салат, а потом задает следующий не самый удобный вопрос:

- А где мы будет праздновать Рождество? Папа успеет закончить свои дела?

Замираю с ложкой в руках. Думаю пару секунд, а потом медленно, взвешенно отвечаю:

- Скорее всего, мы будем праздновать с бабушкой. Знаю, что папа тебе обещал, но… - запинаюсь, думая, какие слова лучше подобрать. – Но у него много работы. Уверена, что как только он сможет, приедет к тебе…

- К нам, мама!

- К нам…

- Хорошо, - кивает Дашуля. – Я очень буду его ждать!

И убегает в комнату. А я чувствую просто вселенскую усталость.

Если Наварский не позвонит сам, то напишу ему сегодня, ну или завтра сообщение и постараюсь выяснить, какие у него планы. Я должна знать, что отвечать дочери.

Если честно, в этот момент злюсь на него. Пытаюсь не злиться, но не получается.

Наобещал ребенку совместный праздник. И где он?!

Так, вообще-то, не делается! Как только смогу с ним переговорить без любопытных ушек Даши, сразу ему разъясню, что ребенку пустых обещаний нельзя давать!

Яростно мешаю салат. Знаю, что овощи ни в чем не виноваты. Это всё Наварский, который ворвался в нашу жизнь, дал возможность почувствовать, каково это, когда он рядом, а потом свалил по своим делам и… и…

Пыхчу от злости. Когда слышу звонок в дверь, вытираю руки о полотенце и иду смотреть, кто пожаловал. Успокоиться так и не могу, хотя пытаюсь.

Мимолетом смотрю в глазок и замираю. Вижу лишь большой букет. Очень красивый. Но букет закрывает весь обзор.

- Кто там? – спрашиваю, повышая голос.

За моей спиной уже скачет Даша и нетерпеливо, с любопытством спрашивает:

- Мамочка, а кто к нам пришел?

- Открывай, Алис… - слышу до боли знакомый низкий голос, пробирающий до непослушных мурашек.

Щелкаю замками и распахиваю дверь. Смотрю во все глаза на Наварского. Внутри просто буря эмоций! Приехал! Не обманул!

Алиса

- Папочка, папочка! – радостно кричит Даша и кидается к Наварскому.

А я нахожусь, будто в ступоре. Смотрю на него во все глаза и глупо улыбаюсь.