Вижу, что эти разговоры расшатали ее по полной.

- Никогда, - хмуро отвечает, ерзая в моих руках и опять пытаясь выбраться.

Делаю глубокой вдох и медленно выдыхаю. Рассматриваю ее. В крови бурлит дикое желание сгрести ее в охапку и зацеловать так, чтобы перестала сопротивляться и хмуриться. Но держусь. Надо налаживать контакт. А не провоцировать на то, что она запрется с Дашей в комнате и просидит там все дни, которые мы здесь будем.

- Алиса, мы всё обговорим. В том числе и то, что ты мне звонила, и трубку взяла моя невеста…

От упоминания этого Алиса еще больше напрягается, а потом тихо говорит:

- Наварский, мы всё обговорили. Я уже всё поняла. Когда вернусь домой, обязательно выясню у Лизы, правда ли она… она тебе такое наговорила. Когда появится брат, тоже у него узнаю. А твоя невеста наобзывала меня меркантильной шлюхой, сказала, чтобы я больше не звонила, иначе она смешается меня с грязью и прославит на весь мой городок. Больше нечего рассказывать. А теперь… - запинается на секунду, облизывает пересохшие губы и продолжает. – Давай договоримся. Если ты хочешь налаживать контакт с дочерью, я помогу тебе в этом. Но… между нами никогда, ничего не будет. Это я предупреждаю на всякий случай. Ну и… хочу услышать от тебя, что ты такого же мнения…

Вскидывает на меня свои серые глаза. Смотрит серьезно, выжидающе.

Такого же я мнения? По поводу дочери – да. По поводу всего остального – нет.

Вместо ответа я запускаю пятерню в ее шикарные волосы и накрываю соблазнительные губы в жадном поцелуе.

Да, не такого ответа она от меня ожидала. Но, блять, есть только такой.

Алиса

Даже теряюсь и замираю, когда Наварский вместо адекватного ответа начинает меня целовать. Надо бы вырваться и расставить границы, а я торможу. Сердце бешено бьется, в ушах шумит, мысли превращаются в кашу. Ноги вообще меня не слушаются, слабеют. И только сильные руки жадно прижимают меня к крепкому торсу и не дают упасть. Настойчивые губы сминают мои. Жадно, уверенно, горячо…

Кроме Наварского никто, никогда меня не целовал, но мне кажется, что действовать так на мой здравый смысл может только он. Кое-как заставляю себя упереться ладонями в его грудь. Чувствую под пальчиками стальные мышцы. Как издалека слышу приглушенный стон. Боже, это я?

«Отталкивай его, Алиса!» - шепчет мне здравый рассудок, который ускользает с каждой секундой этого безумного поцелуя.

Кое-как беру себя в руки, насколько это вообще возможно, и пытаюсь его оттолкнуть. Но разве возможно сдвинуть гору? Так и Наварского, высокого, мощного, сильного, просто невозможно оттолкнуть.

Но он поддается… Прекращает терзать мои губы, хотя руку с моего затылка не убирает. Смотрит потемневшим взглядом. Просто каким-то безумным, горячим, обжигающим, в котором плещется неприкрытое желание.

- Больше так не делай… - шепчу, продолжая упираться ладонями в его стальные мышцы груди.

Ничего не отвечает. Просто прожигает меня, рассматривает цепким, внимательным взглядом. Как будто видит меня впервые.

- Глеб, больше так не делай! – более твердым голосом говорю я, хмурясь. – Я против! И отпусти меня!

Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Вижу, что пытается взять себя в руки. Но лучше пусть делает это подальше от меня, а не в такой критической близости.

Я была уверена, что больше никогда на него не отреагирую. Но мое предательское тело подвело, как только он прижал меня к себе и начал жарко целовать.

Больше я этого не допущу. Главное – сбежать сейчас в комнату, а потом держаться от него на расстоянии. А еще постараться убедить – не лезть ко мне.

Понимаю, что убедить его в чем-то сложно. Он так и не отпускает меня. Продолжает медленно скользить по моему лицу задумчивым, серьезным взглядом. А я пытаюсь унять дрожь в руках.

Сложно. Особенно после всего, что он сегодня мне рассказал.

Он не бросил, не исчез бесследно, как я думала все эти годы.

Больнее всего от осознания, что предали самые близкие люди. Больно и от осознания, что, возможно, всё было бы иначе, если бы Саша тогда не наговорил такого, да и Лиза не подлила масла в огонь.

Хочу спросить, зачем он тогда приезжал, но прикусываю губу. Не надо…

Вместо этого я говорю более важные слова:

- Наварский, зачем всё это? У тебя есть жена. Мало того, что ты этот Новый год празднуешь не с ней, а с нами. Так еще и пытаешься поставить меня в статус любовницы. Это уже ни в какие ворота!

От моих слов он стискивает челюсти и играет желваками. Едва заметно прищуривает свои невероятно красивые синие глаза.

- Моя жена не имеет значения, - твердо произносит.

А меня просто подкидывает от этого.

Ого! Новые грани личности мужчины, которого я когда-то считала идеальным!

- Серьезно? – невесело усмехаюсь. – Твоя жена не имеет значения? Это твоя жизнь, твои принципы! Точнее, отсутствие принципов! Но меня в это не вмешивай!

Не знаю, каким образом мне удается вырваться из его захвата, но я вырываюсь и, не оглядываясь на него, пулей убегаю в нашу с Дашей комнату.

Медленно выдыхаю, оказавшись в темноте спальни. В ушах шумит, мысли в полном хаосе. Столько откровений. Ну и неприглядная правда – что бы там ни было в прошлом, настоящее таково – Наварский плюет на узы брака, наличие жены. Хочет другую и точка. Считает нормой целоваться со мной, предлагать стать его любовницей…

Пусть делает, что хочет. Но только подальше от меня!

Глеб

Ох, Алиса…

Медленно, шумно выдыхаю, когда девчонка отчитывает меня, вырывается и убегает в комнату.

Стою и тупо улыбаюсь. Как идиот, которым себя за этот вечер почувствовать не раз.

В венах кипит кровь, в области ширинки всё окаменело. Алиса просто огонь. Настоящий пожар.

Давно не чувствовал такого мощного, дикого желания, как в тот момент, когда жадно сминал сладкие губы девчонки, заставлял подчиниться мне, чувствовал под руками, как она дрожит. Приглушенный, сладкий стон чуть не сорвал у меня все стоп-краны.

Ну просто охереть.

Прохожу на кухню, достаю бутылку коньяка, стопку и сажусь возле камина. Выпиваю пару порций и задумчиво смотрю на потрескивающие дрова. Все мысли вокруг девчонки. Опять она переворачивает в моей жизни всё с ног на голову, пробивает меня на эмоции. Дикие эмоции. Желание обладать. Желание прижать к себе и укрыть от боли, которую за этот вечер я столько раз видел в ее глазах.

Но пока мы всё не утрясем, не пойдем дальше.

У нас дочь. Ради нее надо быть максимально осторожным. Вспоминаю довольные синие глаза такого же цвета, как у меня, красивые золотисто-рыжие волосы, как у Алисы, и озорной взгляд, заразительный смех. Наша дочь – просто ангел…

Хотел детей, но не так, чтобы прям сильно. Но когда увидел малышку и понял, что она моя дочь, просто охренел от эмоций и чувств.

Моя дочь.

Моя и Алисы.

Стискиваю челюсти. Пять лет просрано.

Доберусь до Сани. Доберусь до почти уже бывшей жены. Хотя ее мотивы мне понятны. Но Саня… Какого хера надо было такое творить? Какого, блять, хера?

Засыпаю на диване в кухне-гостиной. Сквозь сон слышу шепот Алисы:

- Тшшш, Дашуль. Пусть дядя Глеб спит. Сейчас быстро покушаем и пойдем гулять…

- Доброе утро, - говорю, открывая глаза и садясь на диване.

Сразу же кидаю взгляд на девчонку. Глаза испуганные, настороженные.

Ну чего так испугалась? Это был всего лишь поцелуй. Классный поцелуй, от которого даже меня повело нехило.

- Дядя Глеб, доброе утро! – тут же радостно подбегает ко мне Даша.

- Привет, принцесса, - мягко улыбаюсь ей.

- А мы сейчас позавтракаем и пойдем гулять! – с озорной улыбкой сообщает мне моя малышка. – Ты с нами пойдешь?

- Обязательно, - киваю ей. – Я ведь тебе обещал, что найдем горку и прокатим с нее твою маму…

Кидаю на Алису внимательный взгляд. Она сразу поджимает свои соблазнительные губки и отворачивается. Неужели надеялась сбежать от меня?