Двинулись мы прямиком к «оку наблюдателей». Путь до артефакта прошел благополучно, следующие сто метров – тоже. Однако стоило нам свернуть на довольно широкую улицу с относительно целыми домами высотой в четыре-пять этажей, как произошло то, что лучше любых слов объяснило мне, как именно Похороненный город сопротивляется тем, кто его изучает.

Сначала я увидел в одном из окон чей-то мгновенно исчезнувший силуэт. Тут же справа и слева послышался яростный рев – получеловеческий-полузвериный. А затем из домов, будто из громадных ульев, начали вылетать их жуткие обитатели.

Раньше все они были людьми. Однако та невероятная сила, что уволокла под землю огромный мегаполис, превратила их в монстров. Уродливых, злобных и наверняка очень опасных.

Одетые в засаленные лохмотья, страшно худые, с розовой, влажно блестящей кожей, сплошь покрытой волдырями, распространяющие невероятную вонь, обитатели Похороненного города почти мгновенно окружили нас. Их было не меньше полусотни. Глаза каждого казались черными провалами, из оскаленных пастей с бурыми, чересчур длинными и острыми зубами, тянулись вязкие нити слюны. Некоторые из чудовищ по-прежнему ревели, другие просто урчали – однако звучало это столь же угрожающе, как и рев.

В кровь выплеснулась новая порция адреналина. «Режим зверя» мгновенно усилился, и, взяв оружие в обе руки, я приготовился к бою. И очень вовремя, потому что первые несколько монстров рванули в атаку.

Один почти мгновенно оказался рядом, норовя ухватить меня за горло. Шагнув назад, я взмахнул молотом и первым же ударом снес уродливую башку. Обезглавленное тело задергалось, будто в странном танце, потом сделало пару шагов назад и повалилось на землю.

– Блядь… – выругался я, чувствуя, что ошметки плоти и брызги крови чудовища попали мне на лицо и одежду.

От этой дряни не спасло даже черно-зеленое дымное марево.

Впрочем, куда более серьезной проблемой были сородичи твари, решившие атаковать нас всем скопом.

Удар. Второй. Третий. Каждые две-три секунды мой молот находил новую цель – обезглавливая, проламывая грудные клетки, а иногда и разрывая противников напополам.

– Поберегись! – послышался рев Бернуса.

Отскочив и на всякий случай пригнувшись, я увидел, что здоровяк поднес свой «рупор» ко рту. Спустя мгновение воронка исторгла мощнейший поток пламени, которое черно-красной лавиной тут же обрушилось сразу на десяток чудовищ.

За долю секунды огонь охватил тощие фигуры. С диким ревом твари заметались, сталкиваясь друг с другом и падая. Несколько кинулись вперед, но спустя пару мгновений замерли, будто бы парализованные резанувшим по ушам визгом.

Это свой ход сделала Мирэль. Зеленые пучки волос на ее голове снова искрили, глаза горели белым светом, а из раскрытого, слегка оскаленного рта лились и лились жуткие звуки. И они определенно несли в себе магическую силу.

Ее чувствовали все: я видел, как болезненно скривились лица Лестера, Бернуса и Сато. Наверняка они ощутили то же, что и я – отвратительную вибрацию в глубине мозга.

Тошнотворное чувство.

Зато теперь стало понятно, для чего было необходимо глотать мерзкие зеленые пилюли. Без них звуковая магия Мирэль сделала бы нам гораздо хуже. И творящееся с окружившими нас чудовищами служило лучшим тому доказательством.

Обитателям Похороненного города было очень хреново. Часть из них так и осталась стоять, будто окаменев, другие конвульсивно дергались, третьи…

Третьи один за другим теряли головы. В буквальном смысле – те попросту взрывались, разбрызгивая темное и вонючее содержимое, а обезглавленные тела медленно оседали на землю.

Атака Мирэль длилась не меньше десяти секунд. За это время женщина успела расправиться примерно с половиной противников. А затем, погасив свет в глазах, искры на волосах и перестав кричать, она взялась за остальных. Тех, кого ее крик просто оглушил.

Мирэль шагнула вперед и пустила в ход цепи с клешнями. Обращалась с оружием она мастерски: каждый удар укладывал одного-двух монстров, отсекая им руки или разбивая головы. Так что очень скоро на ногах не осталось ни одного противника.

– Что, малец, – тяжело дыша, с насмешкой во взгляде обратилась ко мне Мирэль. Наверняка тому виной был мой слегка ошалевший вид: все же с таким количеством противников я до сих пор не сталкивался. – Не ожидал такого, да? Думал, что будет легкая прогулка? Нет, дружок, здесь нужно убивать.

– Тут ты не права, Ми, – равнодушным тоном произнес Сато.

Бернус, услышав, как парень обратился к напарнице, хрюкнул, сдерживая смех. Мирэль, на его счастье, этого не заметила – с легким удивлением она посмотрела на Сато, и тот пояснил:

– Нельзя убить то, что уже мертво.

– Мертво? – машинально переспросил я.

– Скорее всего так и есть, – сказал Лестер, хмурясь. – Иначе я бы засек их задолго до нападения.

– И как бы ты это сделал? – прищурилась Мирэль.

– Ментально. У любого живого существа есть мысли и эмоции. А это, прежде всего, энергия.

– Ну, цыпа, эмоций у этих бородавочников было хоть отбавляй, – заметил Бернус. – Сожрать они нас хотели очень страстно.

– Да, но я все же их не почувствовал. А значит, мозг этих… существ, – последнее слово далось Лестеру трудно, – мертв. Именно он является источником ментальной энергии, которую я могу обнаружить.

Только после этих слов я понял, что тоже ничего не ощутил. Ни волны липкого жара, ни чужеродного восторга. А ведь от моего молота сдохло не меньше полутора десятков тварей.

– Они мертвы, – повторил Сато, задумчиво глядя вдаль. – А продолжать существовать их заставляет та магия, из-за которой Эдрум ушел под землю.

– И что же, цыпа, все жители славного мегаполиса превратились в таких вот образин?

Лицо Лестера после этого вопроса словно окаменело.

– Не все. Эти, – Мирэль кивнула на ближайший труп, – раньше были обычными людьми. Не магами. Потому и превратились всего лишь в безмозглых двуногих хищников. Стайных зверей, которым не нужно ничего, кроме как пустить кровь. Но вот с магами, – она мрачно оглядела нас, – все куда сложнее. Те, кто обладал даром, тоже изменились. И они куда опаснее.

– О-о, чародеи стали страшными буками, да? – нарочито зловещим тоном произнес Бернус и ухмыльнулся. – Интересно, а в кого бы я превратился, будь я в Эдруме в тот славный денек? В огнедышащего дракона?

– Скорее в какую-нибудь тупую и несуразную образину, пердящую искрами и вонючим дымом, – презрительно фыркнула Мирэль и, скинув с плеч мешок, стала доставать оттуда небольшие контейнеры из похожего на пластмассу материала.

Положив все пять емкостей на землю, женщина вооружилась ножом и присела рядом с ближайшим трупом.

То, что происходило дальше, было, мягко говоря, малоприятно. Мирэль начала разделывать уродливого покойника. Извлекла глаза, язык, кусок сердца и – отчего у меня неприятно заныло в паху – семенники. Вскоре все это оказалось в контейнерах, а женщина нависла над следующим телом.

– Похоже, цыпа любит деликатесы, – ухмыльнулся Бернус, на что Мирэль ответила лишь мрачным взглядом.

– Думаю, дело в другом, – возразил Лестер. – Внутренние органы нужны исследователям.

– Именно, – отозвалась Мирэль, не переставая работать ножом. И делала она это очень умело. – К тому же, за потроха тварей можно выручить неплохие деньги. Так что мой вам совет: если надумаете нырнуть еще раз, берите с собой посуду.

За следующие четверть часа она «препарировала» шестерых покойников. После чего убрала заполненные контейнеры обратно в мешок, и мы продолжили путь.

А Похороненный город, между тем, продолжал подкидывать сюрпризы. Сначала одна из дымящихся трещин в земле исторгла рой уродливых ползучих насекомых размером с крысу. С ними разобрался Бернус: вновь использовав «огненную воронку», он буквально похоронил тварей под волной черно-красного пламени.

Затем мы встретили свору собак. Вернее – скелетов, которые были обтянуты гниющей серой шкурой, местами прорванной разросшимися костями. Увидев нас, четвероногие обитатели Похороненного города яростно захрипели и кинулись в атаку. На сей раз большую часть монстров умертвил я, а Мирэль заполнила еще несколько контейнеров их глазами, языками, сердцами и мозгами, съежившимися до размеров грецкого ореха.