– Здравствуй, красавица!

Саша едва не вскрикнула от неожиданности и испуга. Перед ней стоял тот самый мужик, грузовик которого вчерашней ночью едва не протаранил спортивный автомобиль Эльвиры Максимовны.

Ну да – тот самый. Черная густая борода и пиратская повязка на лице. Одет он был, как могла теперь рассмотреть Саша, в старые, до невозможности истрепанные и промасленные джинсы и неопределенного цвета драную майку, обнажавшую толстенные, дочерна загоревшие под южным солнцем ручищи. На правом плече Саша заметила татуировку – череп над двумя скрещенными костями и странную надпись – «Если хочешь горя, полюби меня».

– Здравствуй, красавица… Оглохла, что ли?

– Н-нет… – нашла в себе силы пролепетать Саша. – Здравствуйте…

«Он же нам навстречу ехал, – промелькнуло у нее в голове, – как он мог оказаться в этой гостинице? Специально – развернул машину и погнался за нами? Дождался утра и теперь…»

– Я, после того как в вашу тачку чуть не вписался, – словно отвечая на непроизнесенные Сашины вопросы, сообщил мужик, – чуть грузовик свой не перевернул. Баллон у меня на правом колесе и так на ладан дышал, а тут еще вы… Короче, спустило у меня колесо, а запаска ничем не лучше старого баллона. Пришлось сюда возвращаться – в рейс ведь не пойдешь на таком дерьме… Выбился из расписания, позвонил… Теперь тут загораю… по вашей вине, между прочим… – одноглазый закончил свою речь смачным плевком, который едва не угодил Саше на ногу.

– Ну, извините, – проговорила Саша, – мы же не специально…

– Извините… – хмыкнул одноглазый. – На хера мне твои извинения…

Саша беспомощно оглянулась. На протяжении почти всей ее жизни всегда рядом с ней находился человек, в обязанности которого вменялось защищать ее. Когда она работала на улице, это был парень, продававший ее клиентам. Если у него не получалось справиться самому, он всегда мог позвать четверых из старой машины, постоянно стоящей в глухой подворотне, – то ли охрану, то ли крышу, то ли просто своих друзей – Саша не знала, кто такие эти четверо, каждую ночь распивающие в старой машине пиво и появляющиеся только тогда, когда требовалось урезонить не по делу возмущавшихся клиентов. А после того как Саша стала работать в агентстве, каких-либо проблем с клиентами у нее не было вообще. Уже хлебнувшие лиха девчонки – ее коллеги по цеху – шептались о том, что им страшно повезло, что они под такой серьезной крышей ходят и никто из клиентов их просто так обидеть не смеет, а Саша этой их радости не понимала. Сложилось у нее так удачно, что о случаях издевательства клиентов над проститутками она знала только из устных рассказов, которым настроена была не очень-то верить: за многими девочками водился грешок приукрашивать и превращать в настоящие происшествия довольно заурядные эпизоды.

А сейчас даже Эльвиры Максимовны не было рядом, чтобы заступиться за нее.

– Чего ты молчишь? – одноглазый все смотрел на нее. – Ты что, эта… отсталая?

– Я… усталая, – вырвалось у Саши, – устала я… просто…

Одноглазый пренебрежительно хмыкнул и окинул ее с ног до головы взглядом, в котором, впрочем, читалось отнюдь не одно пренебрежение.

– А ничего у тебя… – начал говорить он и повернулся к машине, возле которой уже не было работников, – ничего, говорю, у тебя тачка. Как называется-то?

Это Саша знала. Эльвира Максимовна любила свои машины и часто повторяла их названия.

– «Ауди Кваттро Спорт», – выговорила она, – одна из последних моделей… Только она не приспособлена, мне кажется, к нашим дорогам. Здесь лучше ваш грузовик пройдет…

– Давай поменяемся, – предложил одноглазый, – махнем не глядя, а?

Саша не нашлась что ответить. Ей показалось, что одноглазый, который разговаривал поначалу с ней более или менее спокойно, теперь понемногу выходит из себя.

«Сворачивать разговор нужно, – подумала Саша, – как-то он вообще непонятно себя ведет…»

– Я пойду, – сказала она. – А то на завтрак опоздаю.

– Ничего, – непонятно сказал одноглазый и качнул головой, – ничего…

Саша поднялась с лавочки и направилась ко входу в гостиницу. Пока шла до дверей, она два раза оглянулась – одноглазый смотрел ей вслед, приложив ладонь ко лбу на манер козырька.

За завтраком голосок Эльвиры Максимовны трепетал хорошо знакомым Саше птичьим чириканьем. Это Сашу успокоило, а когда они, расплатившись за стол и ночлег, вышли во двор гостиницы, никакого одноглазого там не было, и Саша совсем уже забыла об утреннем происшествии.

А вспомнила, когда Эльвира Максимовна вдруг спросила:

– Кстати, ты чего так долго на стоянке была? Мне пришлось тебя ждать к завтраку.

– За машиной следила, – ответила Саша. Ей не хотелось рассказывать Эльвире Максимовне о встрече со вчерашним одноглазым, потому что самой не хотелось снова переживать эту встречу.

– За машиной? – отреагировала Эльвира Максимовна. – Поди с работниками стоянки трепалась? Их уж точно твой внешний вид не оставил равнодушными…

– Вы же знаете, что я не интересуюсь мужчинами, – сказала Саша.

– А кем ты интересуешься? – спросила Эльвира Максимовна.

Саша уже сотню раз слышала этот вопрос и сотню раз отвечала на него точно так, как ответила сейчас:

– Я вами интересуюсь.

– Надо думать, – усмехнулась, как всегда, Эльвира Максимовна и в благодарность, как всегда, потрепала Сашу по коленке.

Они уселись в машину. Выехали за ворота автостоянки, и скоро гостиницу уже нельзя было отыскать в зеркале заднего вида.

– Может быть, ты хочешь повести? – спросила Эльвира Максимовна.

– Я же не очень хорошо вожу, – сказала Саша, – вы знаете…

– Так тренироваться надо, – посоветовала Эльвира Максимовна. – Терпенье и труд все перетрут. Зря я тебе, что ли, права покупала специально для этой поездки? И доверенность на эту машину выписывала… на всякий пожарный случай?..

– Если вы устали…

– Дело говоришь, – задумчиво произнесла Эльвира Максимовна, – вот когда я устану, тогда поведешь. А сейчас мне нетрудно…

– Как скажете.

– Дай-ка мне с заднего сиденья пакетик, – попросила Эльвира Максимовна.

Саша обернулась. На заднем сиденье трепыхались десяток одинаковых разноцветных пластиковых пакетиков с чипсами, которые Эльвира Максимовна принесла с собой из ресторана гостиницы.

– Надо же, – проговорила Эльвира Максимовна, когда Саша достала с заднего сиденья пакетик, – у них даже чипсы есть моего любимого сорта. Открой мне…

Саша распечатала пакетик. Эльвира Максимовна, отняла было руку от руля, но тут же вернула.

– Покорми, – попросила она, – чтобы я не отвлекалась.

Саша успела поднести только первый кусочек жареной картошки ко рту Эльвиры Максимовны – и тут же выронила его. На приборной доске отчаянно запищал какой-то датчик, а справа от руля на небольшом табло загорелись и горели, пульсируя, электрические буквы иностранных непонятных слов.

– Это еще что такое? – удивилась Эльвира Максимомовна. – Саша, ты ничего не нажимала здесь?

– Н-нет…

– Черт, что здесь написано?!

Пищанье датчика из прерывистого превратилось в сплошное, и автомобиль стал терять скорость. Как Эльвира Максимовна ни нажимала на все подряд кнопки и педали, как ни крутила рычаги, машина словно впала в какой-то ступор и никак ее привести в чувство не удавалось.

Из всех приборов действовало только рулевое управление. Эльвира Максимовна свернула к обочине, где автомобиль тихо остановился.

– Ну вот, – проговорила Эльвира Максимовна, – приехали…

– А что случилось? – спросила Саша. – Как будто бензин кончился…

– Ты же сама видела, как его заправляли… Здесь все управление на электронике. И оно почему-то вырубилось. Черт знает, что такое…

Эльвира Максимовна вылезла из машины. Саша последовала за ней.

– И ведь ни одной машины, – пробормотала Эльвира Максимовна, закуривая. – Что же нам теперь с тобой – до вечера здесь куковать?

Она достала из сумочки сотовый телефон, включила его, попыталась набрать любой номер, прислушалась – из динамика доносился только едва слышный хрип.