– Савченко, – почти крикнул молодой человек.

– А? Что? Так точно, – еще не проснувшись, соскочил со скамейки солдат.

– Смотрю я на тебя Савченко и диву даюсь, как ты до своих лет то смог дожить? Пошли, – усмехнулся молодой человек.

– Константин Тимофеевич, ты не серчай то на меня, на минуточку просто отключился, – догоняя, мелким шагом сзади, оправдывался Савченко.

– Где начальника поезда носит? Каждый раз их искать надо, – возмутился Константин Тимофеевич.

– Да вон мужичок идёт. Наверное, он? – показывая рукой в начало поезда радостно сообщил Савченко.

Мужичок, был лет сорока пяти, плотной комплекции, и на начальника поезда совсем не похож, больше походил на заведующего какого ни будь большого продуктового магазина, держал под мышкой потертый кожаный портфель, и всё время снимал кепку, протирая свою лысеющую голову носовым платком.

Когда мужчина подошел и представился Стефаном Арсентьевичем, все вместе, втроём пошли вдоль поезда проверять пломбы на вагонах.

– Так что, Стефан Арсентьевич, говорите без происшествий доехали? – спросил Константин Тимофеевич, мужчину.

– Без происшествий, Слава Богу! – ответил Стефан Арсентьевич и перекрестился.

– Бога нет! – утверждающе заметил Константин Тимофеевич.

Стефан Арсентьевич промолчал, только подумал про себя: «Ага, вчера был, а сегодня уже нет. Интересно куда это он подевался? У всех он есть, только у каждого свой».

– Что это? – спросил Константин Тимофеевич, смотря на последний вагон поезда.

– Вагон вскрыт, Матерь Божья, – испугано произнес Стефан Арсентьевич, снимая фуражку с головы и протирая лоб носовым платком.

– Да что вы со своим Богом то? Савченко быстро дежурного по станции приведи, акт надо составлять, – нервно скомандовал Константин Тимофеевич.

– Слушаюсь, – крикнул Савченко и насколько мог быстро, мелкими шагами, побежал с сторону станции придерживая винтовку.

– А вы говорите без приключений, – пожурил, Константин Тимофеевич, мужчину.

Савченко добежал до комнаты, где должен был сидеть дежурный милиционер, но того там не оказалось. Разведя руки в стороны и резко опустив их, Савченко выбежал на перрон. В конце перрона он заметил фигуру милиционера, опиравшегося локтем о стену, в просвете виднелась фигура девушки.

– Витька, а ну подь сюда, живо, – крикнул Савченко подзывая рукой молодого человека.

Высокий, лет двадцати пяти, милиционер, предварительно извинившись перед девушкой, быстро подошел к Савченко и навис над ним.

– Степаныч, какой я тебе Витька? Я, Виктор Александрович, уполномоченный, …– сквозь зубы выдавливал каждое слово милиционер.

– Хватит лясы точить, там ЧП, в конец поезда беги заждались уже небось тебя. Уполномоченный Виктор Александрович …– скомандовал Савченко, показывая рукой направление.

Виктор Александрович, быстрым шагом пошел по указанному направлению, а Савченко быстро передвигаясь, опять такими же мелкими шажками, старался не отставать.

– Что произошло? – не доходя до группы людей спросил Виктор Александрович.

– Да вот вагон вскрыт, – показал рукой на задвижку двери вагона Константин Тимофеевич.

Добежавший из последних сил Саченко уперся головой об вагон чтобы перевести дух и отдышаться.

– Когда? Кто? – спросил Виктор Александрович, снял фуражку, поправив свои, как смоль, черные волосы, вновь одел её.

– Да чтоб мы так знали, как ты нас об этом спрашиваешь, – ответил иронично Константин Тимофеевич.

– Когда поезд пришел? – спросил Виктор Александрович.

– Сегодня, – ответил Константин Тимофеевич.

– А по точнее, – не унимался Виктор Александрович.

– Сегодня двадцать пятого сентября, по новому летоисчислению, одна тысяча девятьсот двадцатого года, в пять часов двадцать четыре минуты, – словно читая по книге ответил Константин Тимофеевич.

– Там кто-то есть, – тихо произнес Савченко тихо отходя от вагона.

Виктор Александрович подошел к вагону и приставил ухо.

– Все в сторону, – сказал Виктор Александрович, доставая из кобуры револьвер и показывая рукой всем отойти.

Все сделали шаг назад, но прятаться никто не стал.

– Выходи, руки вверх, а то стрелять буду, – громко крикнул Виктор Александрович.

– Витька, а вдруг это просто крысы? – тихо спросил на полном серьёзе Савченко.

– Ага, сами вагон открыли, зашли и сами с обратной стороны закрыли, чтоб не дуло. И какой я тебе Витька, сколько можно говорить? – рассердился Виктор Александрович.

– Да помню я, помню, уполномоченный, Виктор Александрович, – буркнул Савченко и отошел в сторону.

– Выходи по-хорошему, а то стрелять буду, – повторил громко Виктор Александрович.

Из вагона никто не выходил.

Тогда Виктор Александрович, резко толкнул рукой дверь вагона и когда она открылась все были сильно удивлены.

На полу вагона среди мешков с пшеницей сидел малыш, укатанный в большой пуховый платок, из-под которого виднелись кружевные рукава белой рубашки, и теплые шерстяные носки, одетые на маленькие ножки.

Малыш посмотрел на людей, открывших вагон, но не сдвинулся с места и продолжал собирать зерна, рассыпанные на полу и ложить их маленькой ручкой себе в рот.

– Вот тебе и крыса Савченко, – рассмеялся Константин Тимофеевич.

– Так это не крыса, это же во всех отношениях форменный «заяц», – рассмеялся Савченко.

– Ну слава Богу, – произнес Стефан Арсентьевич, протирая платком вспотевший лоб.

– Вот Бог ваш тут, уважаемый товарищ Стефан Арсентьевич, совсем ни причем. Накладная где? Мешки все на месте? Уверены? – строго сказал Константин Тимофеевич.

– Не знаю, – пожав плечами, осторожно ответил Стефан Арсентьевич.

– Так залезайте в вагон, и пересчитывайте мешки, пока мы с этим «зайцем» разбираться будем, и не дай, ваш Бог, хоть одного мешка не будет хватать, – сказал Константин Тимофеевич и посмотрел на малыша.

Стефан Арсентьевич перекрестился и что-то тихо пробормотал себе под нос.

Первым в вагон поднялся Виктор Александрович и подал руку Стефану Арсентьевичу.

– Эй… уполномоченный, ребетёнка то давай сюда, – крикнул Савченко.

– Ты мне покомандуй еще, – возмутился Виктор Александрович.

– Он прав, надо с ним что-то решать и чем быстрее, тем лучше, – поддержал Константин Тимофеевич.

Виктор Александрович взял малыша и протянул его Константину Тимофеевичу.

– Не, не, не. Я этим управлять не умею. Савченко бери безбилетника и идем, надо в Оренбург позвонить, что такой ценный груз сейчас им доставим, – Константин Тимофеевич пошел быстрым шагом.

– А как доставлять то будем, это же не посылка? – Савченко старался не отставать.

– Вот ты и доставишь, – ответил, не поворачиваясь Константин Тимофеевич.

– Что значит я? – Савченко застыл на месте.

Павел продолжал идти, не обращая внимания на вопрос.

– Ты чей будешь то? – спросил Савченко у ребенка.

Малыш, на каком-то понятном только для него языке, что-то пролепетал.

– Понятно с тобой всё, – сказал Савченко малышу, а потом крикнул Константину Тимофеевичу вслед, быстро уходящему вперед: «Константин Тимофеевич!»

– Савченко, догоняй, – не оборачиваясь ответил Константин Тимофеевич.

Пока Савченко тяжело дыша, добрался до единственной скамейки, стоявшей на перроне, Константин Тимофеевич уже звонил по телефону объясняя кому-то о происшествии.

– Маленький, а тяжелый какой, – сажая ребенка и поставив винтовку рядом, сказал Савченко буквально рухнув на скамейку.

– Ты давай, Савченко, не расслабляйся, минут через пятнадцать – двадцать, почтовый пройдет Московский, стоять будет минуту, я договорился, – сказал Константин Тимофеевич, подходя к мужчине.

– И как я с ним, и куда потом там? – Савченко был озабочен.

– Да здесь часа полтора от силы ехать, к начальнику станции подойдешь, там тебя будут ждать, отдашь и назад, – пояснил Константин Тимофеевич.

– А назад как? – не унимался Савченко.

– Ножками, ножками Савченко, – Константин Тимофеевич рассмеялся и зашел назад в помещение.