Попробовал пошевелиться, но грудь резанула сильная боль. «Значит, жив!» – подумал он как-то отрешённо. Вместе с сознанием постепенно стала возвращаться и память.

«Да, в меня стреляли» – всплыло в памяти – « И, видать, серьёзно задели».

Он чувствовал боль в груди, которая мешала ему дышать. Руки не повиновались, когда он хотел ощупать рану. Власка выругался, как ему показалось, громко. И вдруг к нему пришло ощущение, что он не один. С большим трудом повернул голову и увидел рядом девушку.

«Она!» – и Власка почувствовал, что сознание снова покидает его. То ли от счастья, то ли от боли. И снова туман тяжелой пеленой навалился на него.

Марфа открыла глаза. Может, ей показалось, что она слышала стон и шорох? Сколько прошло времени, она не знала. За окном было ещё темно, и на столе догорала лучина. Она посмотрела на лежащего рядом мужчину и улыбнулась. Теперь она твёрдо знала, что он будет жить. Что-то неуловимо знакомое было в лице этого чужого человека. Оно было красивым. Чёрные волосы волнами обрамляли лицо, но в них уже искрилась седина. Борода придавала ему строгий и серьёзный вид. Марфа ласково провела рукой по волосам и губами коснулась его губ. Волна нежности захлестнула её. Захотелось прижаться к этому сильному и красивому мужчине, но она встала и вышла на крыльцо.

Небо начало светлеть. Из-за елей пробивались несмелые лучи света. Было прохладно. Марфа поёжилась и плотнее закуталась в тёплую перелину, что была одета поверх белой кофты. Она стояла и смотрела, как из-за леса стало величественно появляться солнце. Она не думала ни о чём, просто радовалась тому, что встаёт солнце, что в этой избе лежит мужчина, которого она так хотела увидеть ещё хоть раз. И что он будет жить. Тому, что он рядом! Она знала, что он вошёл в её жизнь навсегда.

– Мамка, батю ранили! Он совсем помирает! – влетел в дом Ваня.

У Катерины выпала из рук и разбилась красивая чашка. Казалось, она не заметила этого. Беспомощно опустилась на стул. Ваня бросился к ней.

– Поедем на дальнюю заимку, его туда повезли. Дядя Павло сказал, что он жив пока, – мальчишка теребил мать.

Катерина пришла в себя:

– Я поеду одна. Ты на хозяйстве за старшего останешься.

Сын пытался возразить, но мать была непреклонна.

– За младшими присмотри. Скотину накорми. Если что не сможешь, к тёте Фросе обратись, она поможет. Только лишнего не болтай, – говорила Катерина, быстро собираясь в дорогу.

Затем оседлала свою любимую кобылу и верхом поскакала в лес.

Власка открыл глаза. Теперь сознание вернулось к нему окончательно. Он понял, что лежит на своей дальней заимке. Попробовал шевельнуться, но боль обожгла его.

«Рано ещё, но, слава богу, кажется, жив. Спал долго. Вон даже во сне опять ту незнакомку видел» – подумал он и улыбнулся.

Скрипнула дверь, Власка повернул голову – и от неожиданности закрыл глаза. «Кажется, снова брежу» – мелькнуло в голове. Но когда он опять открыл глаза, видение не пропало. К нему шла, а ему казалось – плыла, та прекрасная незнакомка. Она радостно улыбалась:

– Слава Богу, пришли в себя. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, хорошо, – тихо, с трудом сказал Власка.

Дышать было трудно, а говорить тем более. Но он пересилил боль:

– Ты кто? Как здесь… – кашель прервал его вопрос.

Марфа по-матерински ласково прикоснулась к нему:

– Тихо, тихо, тихо. Говорить вам ещё рано. А что интересно, думай, я тебе отвечу, – сама не заметила, как перешла на «ты».

Когда кашель унялся, и обессиленный Власка опустился на подушки, девушка спокойно сказала:

– Я Марфа. Ваши товарищи позвали меня вчера вам помочь. Вы ранены, и довольно серьёзно. Но кризис миновал. Будете поправляться. А пока выпейте этот отвар, – и поднесла кружку к его губам, бережно подняла его голову. Когда он с трудом сделал пару глотков, сказала:

– Молодец. А сейчас я повязку сменю, а то вон опять кровью после кашля намокла, – и осторожно стала снимать повязку.

Оторвала от чистого куска материи, который взяла с собой, длинную полосу, край её обмакнула в отвар.

Власка, не отрываясь, смотрел на девушку. Она была совсем рядом, а он не мог даже поднять руку, чтобы прикоснуться к ней, не мог даже пошевелиться.

– Чёрт! – то ли от боли, то ли от отчаяния вскрикнул он, когда Марфа наложила на рану мокрую повязку.

Она видела, как ему больно. Скорее, чувствовала эту боль. Она долгим настойчивым взглядом посмотрела ему в глаза. «Спи!» – приказала она мысленно. Власка весь обмяк и закрыл глаза.

«Ну, вот и хорошо. Будем лечиться».

Марфа стала мысленно разговаривать с его телом. Она видела, что край лёгкого разорван и лежит в крови. Осторожно взглядом соединила края, затем положила руку на рану и представила, как лишняя кровь вытекает из раны. «Давай, зарастай!» – просила она поражённое легкое. По её рукам в рану текла живительная энергия, и больной орган словно наполнялся светом.

Дыхание стало спокойнее и увереннее. Одышка почти прошла.

– Ну, вот и славно. А то вчера помирать собрался. Нет уж! – Марфа с нежностью смотрела на него. – Ты сильный, ты очень сильный. Скоро будешь совсем здоров, – и она улыбнулась своим мыслям. – Ведь вся жизнь ещё впереди. Мы только нашли друг друга….

Катерина неслась на коне во весь опор. Она слегка пригнулась к шее лошади и ногами постоянно била её по бокам. Она очень спешила, ей казалось, что она может опоздать. От этой мысли становилось ещё беспокойнее. Вдруг впереди на тропе Катя заметила двух всадников. Она быстро узнала в них Павла и Михайло. Через седла у них были перекинуты мешки. Они ехали не спеша и разговаривали. Увидев Катю, остановились и виновато смотрели на неё.

– Что с ним? – тревожно спросила женщина.

– В грудь, на вылет. Совсем плох вчера был, – начал было Павел, но Катя уже не слушала его. Пришпорив коня, она понеслась дальше.

Вот уже и знакомая полянка. Катя натянула поводья, лошадь резко остановилась. Спрыгнув, она побежала в избу, чуть не сбив с ног девушку, которая выходила из двери. Тревога за мужа была сильнее любопытства, она не остановилась. Тусклый свет с трудом пробивался через маленькое окошко. Катя бросилась к топчану и, обхватив Власку руками, упала ему на грудь.

Тот застонал от боли и открыл глаза.

– Жив! Слава богу, жив! – Катя целовала его лицо, руки, по её щекам бежали слёзы.

– Катя! – еле слышно сказал муж.

– Да, родной, я. Я с тобой. Ну, как же так, любимый, не уберёг себя? – Катя прижала руку Власки к своему лицу. – Как себя чувствуешь? Сейчас позову мужиков, увезём тебя на подводе домой – суетилась она.

Власка поверх головы жены увидел огромные глаза незнакомки. В них было столько печали, что дрогнуло сердце грозного атамана. Он чувствовал, что силы прибавляются, но жене сказал:

– Слаб я ещё. Здесь отлежусь. Правда, доктор? – обратился он к Марфе.

Катерина только сейчас увидела, что у печи стоит красивая девушка и печально смотрит на них. Катя встала с колен и подошла к ней. Да, она узнала, это была та самая колдовка, что жила в доме Ивана. Видела её как-то раз, когда соседка послала за ней, чтобы помочь разродиться снохе. Вспомнила, что бабы про неё говорили, будто любую хворь вылечить может.

– Так это ты его лечишь? – Катя с каким-то неприятным чувством смотрела на девушку.

– Да. Ранение серьёзное, – отвернувшись, добавила: – Дорогу может не перенести, вновь кровотечение откроется.

– Ладно, пусть здесь лежит, а я за ним ходить буду, – согласилась Катя.

В избу несмело вошли мужики и с тревогой посмотрели на атамана.

– Ну, слава Богу! – перекрестился Павел, увидев, что атаману лучше. – А то ведь думали, что не жилец совсем.

– Не каркай, Павло!– и Михайло облегчённо вздохнул.