В «Эверест» Коля не поехал, хотя интуиция подсказывала, что нужно первым делом заглянуть туда, отправился сразу по указанному Пилюгиным адресу.

В дверях столкнулся со Славой. У того в руках был объемный пакет, в котором просматривалось несколько бутылок вина.

–Ну не с утра же, – сказал помощнику Мигрень, забирая у него пакет. Запихнул его в холодильник, подхватил Славу под руку. – Сначала съездим по одному адресу.

Сверлицин был «без колес», старенькая «восьмерка» находилась в очередном ремонте, поэтому приятели отправились к Коноплянскому на автобусе, дабы было всего несколько остановок. Жил он в двадцатидвух этажном доме в районе Зеленого парка.

–На элитный коттедж у господина Коноплянского, торгующего недвижимостью, денег, видно, не хватило, – ухмыльнулся Коля. – Значит, не так хорошо идут дела у его «Эвереста». Ну да, ситуация такая, что народу теперь не до новых домов и квартир. Горит «Эверест» синим пламенем, а тут еще жена рога наставила, поневоле сорвешься.

–Не понимаю, Николай Карлович, зачем мы вообще к нему едем, – пожал плечами Слава. – Сами же говорили, что вчера Коноплянский ввалился в офис в дым пьяный, да вы ему еще налили. Опохмелился, вот и не пришел на работу. Запой.

–Я никогда не видел, – ответил Мигрень, – чтобы мертвецки пьяный человек, храпящий в полной нирване, трезвел за сорок минут и на своих двоих куда-то шустро уходил. Я постоянно наблюдал за нашим офисом, не мог я его пропустить.…Хотя, госпожа Кованько.…Нет, нужно все же к ней будет заглянуть.

–Это та, у которой коляску свистнули, а я её случайно обнаружил в проходном дворе?

–Не случайно, а по моему целеуказанию…ладно, неважно.

–Так она же толстая, как сарделька, придавит вас, Николай Карлович, ночью, – рассмеялся Сверло.

–Разбирался бы ты в сардельках.

Коля набрал наугад несколько цифр на домофоне подъезда, когда ответили, сказал что это полиция, в доме совершенно убийство.

В домофоне запричитали: «свят, свят»» и он тут же щелкнул.

–Зачем же так людей пугать? – Слава открыл дверь, учтиво пропустил вперед «начальника». – Обычно в сериалах опера представляются врачами, пожарными, слесарями, наконец.

Коля на это ничего не ответил. Он просто брякнул в домофон первое, что ему пришло в голову. А что еще «хорошего» могло быть в мыслях Коли, когда перед глазами у него стоял образ Коноплянского, твердившего: «Я её убью»?

В тех же сериалах часто показывают, как менты подходят к квартире преступника, а она оказывается незапертой. В нарушение Статьи 15 «О полиции», без постановления следователя или судебного решения, они проникают внутрь жилища. Но Коля законов никогда не нарушал, ну или почти. К тому же на этот раз у него не было такой необходимости.

Дверь в квартиру Коноплянских, о чем свидетельствовала бронзовая табличка на ней, была распахнута настежь.

–Вот тебе и раз, – помял подбородок Мигрень.

–Вот вам и два,– сказал Сверло, указав на две ноги, торчащие из боковой комнаты в коридор, накрытые простыней. Рядом лежали два синих тапка с алым бантиком.

–Убил-таки, Илья Ильич свою Луизу, – выдохнул Коля.

На лестничной площадке раздались шаркающие шаги. Перед сыщиками появилась грузная женщина с красным, отекшим лицом.

–Это вы мне звонили по домофону, вы из полиции?– задала она два вопроса.

Женщина заглянула в квартиру через плечо Мигреня и, казалось, ничуть не удивилась увиденному.

–Я так и думала, что он её укокошит. Перышкина Анна, можно просто Нюра, – представилась толстушка. – Соседка по этажу.

–Это почему же «укокошит»? – Коля уставился на Перышкину, словно на диковину. Такое «свекольное» по размеру и цвету лицо он видел впервые.

–А потому что ревнивый уж очень.

–Вы откуда знаете?

–Даже ко мне жену ревновал. Приду я к Луизе за солью, то да сё, разговоримся, посплетничаем, а он весь аж закипает. Будто я извращенка какая. Козел, одним словом. Поймайте его и расстреляйте.

–А мужчины к ней приходили? Ну, когда Илья Ильич на работу уходил.

–Я не шпионка какая, за чужими дверями не подглядываю. Да… Приходили, и не раз, бывало, по три раза на неделе.

–Луиза что, нигде не работала?

–Куда ж ей работать, беременная она была. Я ведь в поликлинике полы мою, там и узнала.

–Беременная и мужчин принимала? – удивился Сверло.

–Мало ты еще баб знаешь, – сказал Коля. – Некоторые даже на смертном одре о мужиках мечтают.

Нюра заморгала глазами на слова Коли, потом обхватила лицо руками в перстнях, запричитала:

–Ой, ой.…А, может, он там?

–Кто?

–Убийца Коноплянский! Сейчас выскочит с кухонным ножом. Ой!

Соседка схватилась за левую грудь, вдруг упала в обморок.

–Только этого еще не хватало. Вызывай, Сверло, скорую помощь, а я Пилюгина вызвоню.

–А если и в самом деле преступник там? – Слава безуспешно попытался приподнять тушу Перышкиной, усадить на ступеньки лестницы.

–Был бы там, дверь за собой бы запер. Учись думать, Сверло, пока я рядом, ха-ха. Скажет, тоже.

Подполковник Пилюгин долго не отвечал, а когда, наконец, соизволил взять трубку, попытался разразиться очередной непечатной тирадой, но Мигрень его пригвоздил:

–В твоем районе убийство. Жертва – Луиза Коноплянская, жена…ну того типа, о котором я тебе говорил.

–Ты что, у него на квартире?!

–Входная дверь настежь распахнута. Не волнуйся, не заходил, Статья 15 у меня, можно сказать, на сердце отпечатана.

–Откуда у тебя сердце, Мигрень?

–Ноги её под простынкой торчат из смежной комнаты. Давай, приезжай с группой, пока следаки из СКП не пронюхали. Тебе галочка будет, может генерал Лыбец даже орден даст.

–Да, пошел ты.…Стой, где стоишь и никого в квартиру не впускай.

Группа из двух оперов, криминалиста и следователя, во главе с подполковником Пилюгиным, прибыла одновременно с врачами. Подтянулся и заспанный участковый с понятыми: управдомом и слесарем. Перышкину унесли в её квартиру, а следователь, предложив понятым расписаться в постановлении, разрешил, наконец, всем войти внутрь.

Пилюгин не хотел, конечно, чтоб при осмотре места преступления и тела присутствовал Мигрень, но это ж он обнаружил убитую и вызвал наряд, а потому прогнать его не представлялось возможным.

Криминалист Гена Раков внимательно осмотрел в очки со сменными линзами и фонариком пространство возле тела, обнюхал тапочки и, наконец, снял с тела простыню.

Немая сцена. Под простыней лежала надувная кукла из секс-шопа с широко разинутым, развратным ртом.

–Это что, товарищи офицеры? – первым нарушил молчание Раков.

–Это что?… – обернулся на Мигренева подполковник Пилюгин, но не закончил фразу.

В квартиру вошел майор СКП. Он снял фуражку, вытер платком лоб. Представился:

–Следователь Дозвонский. Где тело?

Один из оперов указал на резиновую «развратницу».

–Вы что, шутки шутите? – Майор расстегнул пуговицу на воротничке, ослабил галстук, состроил кислую гримасу. Его оторвали от важного дела, а тут черт знает что.

Теперь заговорил Коля, понимая, что все шишки обрушатся на него:

–Вы все, как и я, видели ноги под простыней. Если бы сомневались, не заходили б в квартиру. Следователь подписал постановление, а виноват, конечно, Коля Мигренев.

–Кто это? – спросил подполковника Дозвонский.

Пилюгин вытянулся по струнке. Он был выше по званию, но с СКП шутки плохи. Это как в армии, перед лейтенантом – особистом дрожат генералы.

–Частный сыщик Мигренев,– ответил Пилюгин. – Он и обнаружил труп…вернее, куклу, точнее…

–Совсем меня запутали, – тяжело вздохнул следователь СКП. – Вы, вообще, в своем уме?

На самом деле, в голове майора вертелась вчерашняя проигранная партия в преферанс, он рассчитывал на прикуп, а получил ненужную карту. Не иначе, «в круге» завелся шулер.

Вместо Коли ситуацию складно, без лишних слов объяснил Сверло. На очередной вопрос майора – «кто это?» подполковник ответил, что это стажер. Чей стажер, представитель СКП уточнять не стал.