– Э, мля! Я не понял! – Голос был не иначе того старшеклассника. В каком же он классе? В шестом? В седьмом? Лёня отпустил руку девицы, наспех ей сунул в руки сумку, подчёркнуто медленно подтолкнул её, иди, мол, иди… А сам, с гулким, как молот, сердцем, повернулся к компании. Как на эшафот.

– Ты чё, олень, припух?!

Старший выделялся из группы и росточком и откровенно злым лицом. Голос его ломался и он, очевидно, использовал новый тембральный диапазон как средство угрозы.

– Тебе кто позволил так к пацанам влетать?! Ты, веник драный!

Шло предварительное оскорбление перед побоями. Накручивание и нахлобучивание петушиного гребня. Лёня, который стоял как парализованный, хотел ответить достойно, но в то же время приветливо, чтобы сбить агрессию, разрядить обстановку. Но мешало волнение и ком в горле. Поэтому он жалко выдавил:

– А чё вы так… с ней…

– Чего? Я не понял, ты чё хамишь что ли? – Неуверенный тон оппонента вдохновил переростка. – Иди сюда, чудо!

– Это Вестрик с нашего класса! – Радостно сообщил Круглов. – Отстой по жизни!

– Иди сюда, Хестрик! – Сказал длинный и сам подался к нему.

Левой рукой он цепко ухватил Лёню за шею, а правой изготовил кулак, показывая намерение. Лёня инстинктивно подался назад, но голова, попавшая в прихват, не позволяла ретироваться. Тогда он ухватил обеими руками тот самый кулак, чтобы блокировать его движение к лицу.

– О, ё! Ни фига себе! – Удивленно вытаращил глаза старшеклассник и все засмеялись.

Кулак, естественно, увяз, но вот колено длинного жердя неожиданно угодило под рёбра. Лёнька охнул, но руку противника не отпустил. Второй удар колена пришёлся под «солнышко». Леонид поперхнулся и только тогда отпустил свой «клинч». Шею рванули, и он хлюпнулся на пол, оставив все попытки защищаться. Живот страшно сдавило и не хватало сил для вдоха.

– Я тя, чепушок, ща разрисую! Чтоб не борзел больше! – Орали над ним. Но Леониду было уже всё равно, как получать и сколько. Удивительно странно: на душе было хорошо, хотя хорошим его положение не назовёшь.

– А может, лежачего не будешь трогать? – Предложили сверху. Лёня не видел кто, но голос был новый. Сильный голос. Дых более-менее выровнялся, и Леонид из скрюченного эмбриона принял сидячее положение.

Рядом с жердём стоял парнишка Лёнькиных лет, пожалуй, да. Только плотный какой-то и собранный как пружина. Длинный превосходил его ростом, но рядом с плотным в зачёт это не шло. От парнишки исходила уверенность, чего как раз не хватало Лёньке всегда.

– Ты чё, лезешь?! Ты кто такой?! – Заорал жердь на него. Вкусив легкой победы, его несло, и он не почувствовал разницы в противоборстве. – Вы чё, все салаги думаете?! Ты в каком классе? А он в каком? Вы чё, совсем страх потеряли?! Да ты ж, барсук, ща рядом ляжешь! Я тя ща…

Последняя фраза смазалась хлёстким ударом. Лёня не увидел, зато рассмотрел изумлённое лицо длинного. Его перекосило то ли от удара, то ли от удивления. От зуботычины он отпрянул на три шага назад и сейчас рассматривал соперника. Было заметно, что он трусит, но даже для жердя было очевидно, что у него крохотные секунды на реабилитацию. Авторитет ей-ей готов был лопнуть. Зарычав, он кинулся, размашистым движением культи пытаясь зацепить голову плотного. Парнишка с легкостью поднырнул, пропуская шлагбаум и четко размеренным ударом обозначил точку на подбородке противника. Гулко отозвалась кость, и длинного кинуло вперёд об пол. Ещё миг назад он хорохорился, а теперь лежал на животе и как будто прислушивался к половицам. Парнишка деловито подошёл к поверженному и приподнял того за подмышки.

– Ну-ка, помогите! – Кинул он притихшей свите развенчанного короля. На помощь бросились безоговорочно, оттащили длинного к стене, приспособили спиной полулежащим. Глаза того были закрыты.

– Нокаут. – Констатировал плотный. – Ничего страшного. Через минутку очухается.

Он обратился глазами ко всем сразу.

– Чолдарев! Шанин! Слайчик! Ну, надо же! Я вам что говорил? Не общаться с этим бесом. Вы тоже огрести хотите?

Не получив ответа, он приказал:

– Марш в класс! Потом поговорим…

Заметив Круглова, спросил:

– А ты кто? С параллельного? Давай, скачи тоже… Ещё раз увижу с ним, обоих отоварю!

Когда они остались одни, парнишка протянул руку Лёне.

– Степан. Для друзей просто Стёпа.

– Лёнька. Леонид. Здорово ты его…

– Ерунда! Я на бокс хожу. Мне стыдно проигрывать таким.

Он кивнул на пришедшего в себя старшеклассника. Тот крутил головой и соображал, где он и что с ним такое.

– Видал? Короткая амнезия. – Стёпа усмехнулся. Так бывает, но потом придёт в норму и вспомнит.

– Не боишься, что своих с класса позовёт? – Они вышли из гардеробной.

– Этот не позовёт. – Мотнул головой Стёпа. – Он отстойный из всех. Потому и собирает кодлу из мелких, чтобы там хоть выделяться. А если б и позвал, пускай… Не стремаюсь как-то, знаешь…

Он перевёл разговор на Лёню.

– У тебя-то с ним чё? Не поделили вешалку в раздевалке?

– Они сумку у девчонки отняли и пасовали друг другу как мячиком.

– А-а! Постой-постой, дай догадаюсь… Это у Людки Каршинковой, по ходу. Нашенская она, угу… Вреднючая. По ходу сама нарвалась. Но ты всё равно, молодец! Девочек надо защищать.

Они приостановились, и Степан взглянул ему в глаза.

– Жила у тебя есть, раз на крупного прыгнул. Только боец ты никуда, ни техники, ни теории… Ладно! Будет время, я тебя понатаскаю. Покажу кое-что. А вообще, знаешь, Лёнчик, меня ведь скоро к вам переводят. В ваш Б.

– Почему так?

Стёпа пожал плечами.

– Не тяну, по ходу. А может, другая причина, не знаю… Так что ещё меня увидишь.

Так в 95-ом произошло знакомство Лёни со Стёпой, которое, по сути, стало поворотным в жизни Вестрикова. Степана Корольчука действительно перевели в их класс, и очень скоро он подвинул всех лидеров в коллективе. Лёне он не стал явным другом «не разлей вода», но задевать его больше не осмеливались. Уверенности у Вестрикова на аршин поприбавилось, тем более Корольчук, как и обещал, позанимался с ним теоретически, а после и практически. Удар Лёня ставил сначала на «лапах», потом на груше и каждый раз представлял лицо щербатого Толика. Не было давно уж ни обид, ни сожалений. То было прощание с проклятием.

ГЛАВА II

КОРОЛЬЧУК. 2000-й год

В светлом и просторном кабинете географии светло-пегая девчушка старательно выводила в тетради незыблемые формулы школьно-прикладной физики, а молодой человек, похаживающий близко, монотонно разжёвывал ей рабочие моменты задач.

– Теперь эти данные вставляем в формулу Ома и находим силу тока для указанного участка цепи. Ничего архисложного, Катюнь. Всего лишь логическая взаимосвязь между заданными константами. Ну, чё там выходит? Вот…. Да-да, всё правильно! Теперь, давай, по второй задаче: там надо наперво массу определить, а потом… потом. Потом по этой вот формуле вычислим количество теплоты плавления. И будем нам счастье…

С этими словами молодой человек как бы невзначай положил руку на плечо девушки, но тут же, вероятно почувствовав некое напряжение с ответной стороны, немедленно её убрал.

– Никаких заморочек! Всё как дважды два – предельно просто и элементарно, как сказал бы Ватсон.

– «Элементарно» говорил не Ватсон, а Шерлок Холмс Ватсону! – Подчёркнуто поправила его девушка, продолжая выводить решение.

– Да? – Удивился парень. – Сколько раз смотрю этот фильм, а так и не понял, кто кому говорит «элементарно».

– Почитай лучше книжный подлинник. Там нет никаких «элементарно».

– Вот так даже, да?

– Вот так. – Девушка закончила и положила авторучку. – Я, может, дура в физике, но в литературе меня не подрежешь. Проверь, Тёпа…

Тёпа, в полном имени Степан, пробежался глазами по неровным столбцам задач и удовлетворительно хрюкнул.

– Всё просто ОК. Зашибись, канает под четвёрку.