– Нет.

– Так-так-так. Во что бы мне тебя нарядить, чтобы повеселей, – задумалась она вслух, – пошли!

Лине это не особо понравилось, она даже немного испугалась.

Маргарита Николаевна стояла перед шкафом в спальне, а Лина с содроганием сердца ожидала, что она ей предложит.

– А давай-ка сделаем из тебя красотку-соблазнительницу, чтобы всем бабам было завидно, а мужикам волнительно. М? Обожаю переворачивать всё с ног на голову. Пусть побесятся. А тебе будет, чему поучиться. Что скажешь, крошка Капа? Помнишь, как тебя звали в детстве?

Лину и правда звали в детстве Капой или Капитошей.

Маргарита Николаевна с ухмылкой на губах начала снимать с вешалок платья, блузки, юбки.

– Какой у тебя размер ноги?

– Тридцать девятый. Я же высокая.

– О, как у меня! Всё идеально, Капитоша! А сейчас слушай…

Но слушать особо Лине было нечего, и так стало понятно, что у Маргариты Николаевны были неразрешённые вопросы и непогашенные конфликты с некоторыми из приглашённых гостей, плюс ей хотелось порезвиться и расшевелить своего муженька, погрязшего в работе. Насколько сильно расшевелить, Лина не поняла. Ещё мама говорила, что Марго была заводная и обожала розыгрыши, за что ей и влетало, и неприятности были, но натура у неё всегда была неугомонная. Сергей Павлович был её третьим мужем, от двух первых она ушла самостоятельно и без сожаления. Также нельзя было забывать , что она отличалась редкой красотой, включая фигуру и особенную стать. Её бабушка, которую она боготворила и на которую была похожа, танцевала чуть ли не в примах Большого театра, ну, или в кордебалете, что не важно.

На стене, кстати, в золотой витиеватой раме, висела фотография балерины в пачке, делающей поклон публике. Та самая бабка, наверное.

Примерки закончились, Лина утащила в свою каморку целую кучу первоклассных шмоток и три пары обуви, почти таких же, на которые засматривалась вчера в ГУМе. Бывает же! Ну, и что, что ношеные, выглядят совершенно новыми. От одних только лейблов, написанных на ярлычках, у неё закружилась голова. Особенно от платья на сам новогодний вечер, где на ярлычке было вышито четыре буквы, – «Dior».

И ещё, когда Лина уже выходила из хозяйской спальни, Маргарита Николаевна тихонечко сказала:

«Ёлка – норм. Забыла тебе сказать».

На кухне Самира делала салат для ужина прибывших гостей: руккола, огурцы, вяленые томаты, ещё что-то. Лина сделала вид, что это её не касается, надела резиновые перчатки и начала мыть бокалы.

– Маргарита Николаевна сказала, ужин ты будешь подавать через двадцать минут, – Самира кивнула на стенные часы, – всё готово почти, только стейки дожарятся. Бокалы я помою.

Написала сообщение.

«Мне прямо сейчас начинать?»

«Конечно, – ответила хозяйка, – в гостиной за большим столом.»

Лина метнулась в гостиную и быстро накрыла на стол: скатерть на половину стола, вазочка с цветами, солонка-перечница, по две тарелки, одна в другую, приборы, бокалы, салфетки, хлебница, куда Самира уже положила хлеб, кувшин с водой. Сейчас быстро наверх переодеваться, там всё готово.

Лина вошла в гостиную одновременно с гостями и Маргаритой Николаевной, только с другого входа – со стороны кухни.

– К сожалению, не могу с вами разделить ужин, очень много дел, и мне поздновато, – извинялась она.

– Ну, что ты Марго, конечно-конечно, – любезничал Виктор-Свистун, – мы тоже устали, и не терпится в кровать, – и тут он увидел девушку в дверях с серебряным подносом. Узкая юбка, длинные ноги, тонкие щиколотки, офигенные туфельки. Атласная рубашка цвета хаки с двумя накладными карманами была застёгнута на самом критичном месте. Ему хватило секунды, чтобы оценить всё, что его интересовало. Этой же секунды хватило и его жене.

– Добрый вечер, Виктор и Валерия! – улыбалась девушка.

Хозяйка посмотрела на свою новую прислугу вполне одобрительно.

– Ребятки, приятного ужина! – пожелала им Маргарита Николаевна, – это моя помощница Капитолина, – представила она Лину, вы с ней уже виделись, кажется, – сказала и тут же удалилась.

– Капитолина? У Цицерона была подружка, Капитолина Цереллия, как мило!

– У древнеримского политика? – спросила Лина, вспомнив Женьку Стрельникова, который кроме этой Капитолины Цереллии больше не нашёл ни одной выдающейся женщины с этим именем. А почему её так назвали, мама толком до сих пор не объяснила.

Свистун напрягся. Молодёжь пошла странная: или простая, как репа, или чересчур резвая. Не ожидал.

– Может быть, вы с нами поужинаете, Капитолина? – не нашёл ничего лучше, что сказать, Виктор. Ему не хотелось, чтобы красотка уходила, наверняка можно было потрепаться о всякой ерунде и разогнать скуку, а и подразнить жену, так как было за что. Валерия помалкивала, немного не в своей тарелке.

Лина поставила перед гостями салатницу и блюдо с жареной индейкой, точнее, стейками.

– Не обращай внимания, – вдруг сказала Валерия, – мой муж любит ставить людей в неловкое положение, правда, ему не всегда это сходит с рук.

– Вы просили ромашковый чай, вам сейчас его подать?

– Салат, дорогая? – спросил Виктор, держась обеими руками за салатные ложки, как будто речь вообще шла не о нём.

– Да, принесите мне чай сразу, спасибо!

– Расслабься, Лерчик! Дай мне порезвиться, я так задолбался на работе, – услышала она слова Свистуна, выходя из комнаты.

«Обязательно порезвишься, – подумала Лина, – только не со мной.»

5753 = 35130

На кухне она принялась делать ромашковый чай, нарезала пару долек лимона, поставила на поднос сахарницу и вздрогнула от голоса.

– Толкунов специально пораньше приехал, – Павел стоял у кулера с водой, держа стакан под краном и разглядывая преобразившуюся Лину.

– Готовит новогоднее выступление?

– Чёрт его знает, что он готовит, любитель острых ощущений.

Павла было тоже не узнать: гладко выбрит, причёсан, в модных джинсах и белой спортивной рубашке с закатанными рукавами. На запястье огромные спортивные часы на кожаном ремешке. Какие тридцать! Меньше, конечно.

– Сделаешь мне черный чай с молоком? Я в кабинете. Спасибо, – Павел вышел.

Когда она зашла в гостиную, Виктора за столом не было. Поставила подносик с чаем, спросила, нужно ли что-то ещё, и оставила Валерию в одиночестве. Разберётся.

Кабинет, в котором Павел ждал чай с молоком, находился на первом этаже в левом крыле. Просторный, но пустоватый: небольшой книжный шкаф, огромный глобус на подставке, стоявший на полу, письменный стол с креслом и комплект мягкой мебели вокруг низкого двухэтажного деревянного столика с ножками в виде дельфинов. Красивый и выделяющийся столик, придававший особенное настроение кабинету.

– Я хотел бы тебя попросить кое о чём, – Павел достал щипцами коричневый кусочек сахара и бросил его в чашку.

– Интересно, – Лина стояла у письменного стола, за которым он сидел перед открытым лэптопом. На столе было ещё два, но закрытых.

– Ко мне приедет один приятель, Костя Наумов, очень хороший парень, без пяти минут врач.

– Какой?

– Пластический хирург.

– Ой!

– Что такое?

– Актрису одну вспомнила, жертву хирургов. Но это к нему не относится.

Павел отпил из чашки и медленно поставил её на блюдце.

– Костя после развода, замкнутый такой, удели ему внимание, ну, как бы, поговори, что ли.

– Павел, вы только не забывайте, что у меня полно работы, даже не знаю.

– Тем не менее. Сориентируешься. Я рядом.

– Рядом со мной?

– А ты чем вообще занимаешься?– хмыкнул Павел на её вопрос.

– Пока ничем.

– Ну, можешь идти.

– Я не поступила в прошлом году в Строгановку. В этом поступлю. А вы чем занимаетесь?

– Тоже ничем. Художница?

– По тканям. То есть хочу.

Павел прищурился, хотел что-то сказать, но у него зазвонил телефон. Лина не стала ждать, пока он закончит разговаривать, помахала ему рукой и вышла. Хватит на сегодня, завтра основной заезд гостей, надо выспаться. Ноги гудели от беготни по этажам, да ещё и в туфлях, она убрала посуду, оставшуюся после ужина, стол в гостиной и пошла в свою комнату.