— Небось, он и совещания вел в прямом смысле под ее диктовку, — согласилась Миранда и направилась к трупу Туссэна. Заглянув с фонариком ему сперва в левое, затем в правое ухо, она подтвердила: — Ну точно, здесь микронаушник. А микрофон, возможно, у него в челюсти, а возможно — стационарный где-то в помещении.

— Но она все же была где-то в здании, иначе вряд ли явилась бы сюда, услышав, что происходит что-то сильно неладное. Тем более — без оружия. Догерти ведь и в самом деле чуть ее не убил. Как же она спаслась от газа? Заранее припасла носовые фильтры?

— Она была, конечно, умной, но все же не настолько, чтобы предвидеть будущее, — покачала головой Миранда, шагая обратно. — Иначе, как минимум, предупредила бы мужа. Не знаю, как насчет личных чувств, но в практическом плане он был ей еще нужен, — моя партнерша присела над трупом Джейн и посветила ей в ноздри. — Нет, фильтров нет. Думаю, я догадываюсь, где она отсиживалась, — Миранда поднялась и развернула экран своего компа. Я встал рядом. Она вывела переснятый план дома. — Вот, видишь эту маленькую комнатку с той стороны столовой? На плане она выглядит так, словно это и не комната вовсе, а просто пустое пространство, образованное стенами соседних помещений. Даже дверь не показана. На самом деле дверь там потайная. Это так называемая комната безопасности. По сути — большой бронированный сейф, где можно хранить особые и притом крупногабаритные ценности. А можно прятаться самому, если, к примеру, в дом проникнут злоумышленники. Комната герметична и имеет собственную систему регенерации воздуха, в прямом смысле как на космическом корабле. И туда же дублируется вся информация системы безопасности. Догерти знал, что Джейн там, но не мог ее оттуда выкурить. С другой стороны он, конечно, не мог оставить ее в живых. Вот что держало его в доме уже после того, как он разделался с остальными. С другой стороны, она не могла отсиживаться там бесконечно. Абсолютных крепостей не существует — в конце концов Догерти, к примеру, отрубил бы ей электроснабжение — для этого ему пришлось бы разломать особо прочную стену, но с помощью нескольких хороших гранат это реально. Через стену самой комнаты безопасности пробуриться сложнее, но с помощью соответствующих инструментов, которые Догерти мог купить через инет с доставкой прямо сюда — роботы, сам знаешь, не задают лишних вопросов…

— Инет же забит глушилкой?

— Отключил бы ее ненадолго — чтобы отправить сообщение, нужна секунда. А может, где-то в доме есть и проводное подключение. В общем, когда мы включили камеры и свет, Джейн решилась на прорыв. Она увидела на мониторах, что в доме полиция, определила, куда мы направляемся, и побежала прямо туда.

— Тогда почему она хотела нас убить? Ведь точно грохнула бы обоих, прояви я такую глупость и положи оружие.

— Без сомнения.

— Но ведь у нее не было оснований считать, что полиция ее подозревает.

— Уверена — даже при полном расследовании деятельности Альянзы она бы выкрутилась. Всего лишь глупенькая домохозяйка, понятия не имевшая, чем занимается ее муж. Но в доме наверняка полно интересной информации — уже хотя бы только в личных компах тех, кто здесь присутствует. И она совсем не хотела, чтобы эта информация досталась копам. Поэтому — сперва прикончить нас, вложить пистолет в руку Догерти, потом собрать и переписать на какой-нибудь удаленный комп все, что нужно, а потом, конечно — 9-1-1, срочно приезжайте, боже, какой ужас, здесь все мертвы…

— Ладно, — вздохнул я. — Все хорошо, что хорошо кончается. Откуда, впрочем, следует, что жизнь — это не есть хорошо… Чем собираешься заняться теперь?

— Тем, чем не успела она. Надо действительно собрать эти компы.

— Успехов, — кивнул я. — Ну а наше сотрудничество на этом заканчивается. Оно было продуктивным, спасибо за все и все такое, но теперь наши пути расходятся, и самое разумное — расстаться прямо сейчас без лишних сантиментов. Будем считать, что мы никогда не встречались, — я, все еще держа пистолет в опущенной руке, сделал шаг в сторону выхода.

— Э, погоди, партнер! — Миранда отступила назад и преградила мне путь. — Ты что, хочешь просто взять и уйти?

— Конечно. Вспомни, о чем мы договаривались. Мы вместе лишь до тех пор, пока я не решу свои проблемы.

— Ты их еще не решил.

Так. Именно этого я и ожидал.

— Отойди с дороги, Миранда.

— Нет, ты не понимаешь…

Я вскинул пистолет, целясь ей в голову. Молниеносно она ответила тем же самым. Мы стояли друг напротив друга, разделенные каким-то ярдом, и целились друг в друга в упор. Любой из нас мог ударить другого по вытянутой руке, держащей оружие. Но вероятность, что тот успеет выстрелить, была слишком велика.

— Я все прекрасно понимаю, — ответил я. — Давно уже понял. Ты работаешь на клан Спинелли. У мафии ведь тоже свои правила игры, так? Рядовые бойцы могут сколько угодно мочить друг друга, но покушаться на боссов — это табу. Ибо все они одинаково заинтересованы в том, чтобы все разборки оставались на низовом уровне, а лично им ничего не грозило. Поэтому клан, который решится это табу нарушить, не может послать собственных боевиков. Не может и воспользоваться услугами нейтрального киллера — всем ясно, что его можно нанять. Нет, все дело надо организовать так, чтобы оно выглядело местью одиночки-непрофессионала, имеющего свои убедительные резоны и абсолютно никак не связанного с планирующим операцию кланом. Но, конечно, этого одиночку должен курировать профессионал, иначе сам он может не справиться… Впрочем, я думаю, что ты тоже не связана со Спинелли непосредственно. Думаю даже, что этот твой брат или кто он тебе на самом деле действительно существует. Только в заложниках его держит не Альянза, а клан Спинелли. В этом — твой мотив для участия в этой операции. И это чудесным образом объясняет, почему Джон до сих пор жив, каким образом уничтожение верхушки Альянзы освободит его и почему после этого не придется штурмовать подземную тюрьму…

— Ты все понял неправильно, — устало качнула головой Миранда. — Все с точностью до наоборот.

— Да неужели?

— На самом деле я не служила в армии. Я — офицер Конфедеральной полиции. Специальный отдел по борьбе с организованной преступностью.

— Так я арестован? — усмехнулся я, продолжая целиться ей в лицо.

— Выслушай меня.

— Знаешь, за последние дни ты столько раз нарушила и конфедеральные, и союзные законы, что…

— Я сказала — выслушай! Два года назад мы проводили операцию по аресту некоего Рудольфа Шварцмана. Это был, грубо говоря, казначей Альянзы. Человек, любивший деньги.

— Надо же, какой оригинальный парень.

— Ты не понял — дело в том, что он их любил платонически. Ну то есть не совсем — вовсе уж аскетом он не был, но жил намного скромнее, чем мог бы себе позволить. Не по скупости — просто иное ему не было нужно. Он был финансовым гением, которого интересовал сам процесс. Коммерческие операции были для него формой искусства. Поэтому руководство Альянзы полностью ему доверяло. Они знали, что он не станет обкрадывать их, чтобы набить карман и залечь на дно. И он действительно был классным профессионалом. У нас ушел не один год, чтобы под него подкопаться. К сожалению, операция по захвату не прошла гладко. Началась стрельба. Нет, мы-то знали, что он нужен нам только живым. Но у телохранителя, приставленного к нему Альянзой, были прямо противоположные инструкции.

Шварцман получил три пули, в том числе одну в голову. В больницу его доставили в коме. Ни спасти, ни допросить его было невозможно… Может, все-таки опустим оружие?

— Опусти, если хочешь, — осклабился я. — Лично у меня рука не устала. Сама знаешь, я в хорошей форме. Час так могу простоять.

— Ладно, — вздохнула Миранда, — мы подошли к самому главному. Дело в том, что все эти допросы под психотропами — это вчерашний день. Современная наука располагает куда более впечатляющими методами. Существует — пока, правда, лишь в экспериментальной стадии — технология, позволяющая напрямую считывать информацию из мозга. Ее можно записать в комп, но есть одна проблема. Формат, в котором это все хранится в мозгу, до сих пор не расшифрован. И существует лишь один способ понять, что именно мы прочитали — записать это в мозг другого человека и потом просто расспросить его. Два года назад это тоже стало возможным. Как я уже сказала, технология экспериментальная и не отработанная на людях. Но нам очень было нужно узнать то, что знал Шварцман. И нашелся доброволец. Один из лучших офицеров отдела. Джон Деннисон. Мой муж.