Итак, в салоне четверо, не меньше. У пилотов как минимум один. Или двое, что на этом этапе, до взлета, возможно.

– Сядь!

Денисов обернулся. Молодой крепыш с щегольскими усиками, выкрашенными в красный цвет, показывал ему на кресло у наружной стенки, подальше от прохода. Разумно.

– Это у тебя что? Глухой, что ли?!

Денисов, почти уже севший в указанное ему противоперегрузочное кресло, посмотрел назад. Усатый разговаривал на инглиде, которого Пакит не знал. А речь шла о его небольшой поклаже.

– Он тебя не понимает. Это у него что-то вроде иконы, с которой ему нельзя расставаться. Не советую пробовать.

– Поучи меня! А ну брось это!

– Я корреспондент! – заорал со стороны люка Маркус. Видать, ему было страшно до жути, потому что орал он как резаный. – Убери лапы!

Там послышалась какая-то возня, потом раздался звук удара. Доорался. Усатый схватился за сверток с мечом, но Пакит и не думал его отпускать. Впрочем, как и нападать. Он просто с силой дернул его на себя и оскалился, сделав страшную гримасу, словно намеревался вцепиться обидчику в глотку.

– Послушай, приятель! – громко, отвлекая на себя внимание, сказал Денисов на инглиде, стократно искаженном и намешанном привнесенными словами и грамматическими правилами английском, который был в ходу на многих из планет, где обосновались земляне. – Это ценный экспонат. Оставь его в покое. Мы везем его начальнику Управления для его зверинца, и он в курсе. Лучше бы вам с ним не связываться.

Имя Баллона известно всему космосу. Может, это сыграло свою роль, а может, пиратов просто поджимало время, но владелец красных усов сказал:

– Скажи ему, пусть сядет вон туда.

И Денисов затрещал и зацокал.

– Сядь, куда показал. Приготовься. Может, у нас получится до старта.

Но не получилось.

Ловкие парни сунули бесчувственного журналиста в кресло, а Дика долго уговаривать не пришлось.

Пристегнуться. Надеть шлемы. Из пилотской кабины вышли двое. Один в летной форме, другой в форме дорожного рабочего, из-под которой выглядывает красная рубашка. Люк задраен. Вставать и передвигаться по салону запрещено. Начат отсчет старта. Приготовиться к перегрузкам. Усатый сел через проход, уверенно защелкнув ремни на груди. Лицо его было сильно загоревшим.

Тридцатисекундный отсчет начат. Двадцать девять... Если у вас есть проблемы при стартовых перегрузках или показания по здоровью, в спинке кресла перед вами находится ваша персональная аптечка, где в красной упаковке имеется четыре капсулы, прием одной из которых облегчит вам процесс повышенного воздействия на ваш организм. Девятнадцать...

У Денисова проблемы находились в пределах нормы – на это его проверяли три раза в год. Но он протянул руку, достал упаковку красного цвета и проглотил сразу две пилюли.

Семнадцать...

– Послушай, я скажу дикарю, пусть тоже примет. Не хватало, чтобы он заблевал нам тут все.

Контакт и усыпление бдительности. В невесомости, в которую они скоро попадут (интересно, что сейчас делает служба охраны порта?), плавающая по салону блевотина тот еще подарок.

– Только покороче.

– Пакит, возьми вот такую упаковку, – Денисов показал, – и съешь две штучки. Вот так выдави. Видишь?

– Зачем?

– Тебе будет легче. И незаметно спрячь остальные в одежде. Потом пригодятся.

– Я усну?

– Нет, – покривил душой Денисов.

Уснуть не уснет, но силы сэкономит. Они еще понадобятся. А парень здорово поднаторел в лекарствах и прочем, чем его пичкают все последнее время. Наблюдательный.

Девять...

Двигатели уже ревели, перекрывая все остальные звуки. Денисов поудобнее устроился в кресле. Приключение, мать его.

Восемь...

А ведь у того, в летной форме, который вышел из пилотской кабины, одежда явно не по размеру. Маловата. Денисов дважды глубоко вздохнул, нагоняя в кровь кислород. Однако, хитрецы. А возле люка заартачены четыре пластиковых баула цветов дорожной службы. Вряд ли пираты везут с собой измерительные или любые другие инструменты, которыми пользуются дорожники.

Три...

Вдох. Задержка дыхания. Выдох. Глубокий вдох.

Старт!

И – выдох. И еще вдох.

– Дыши! – запоздало крикнул он Пакиту. Перегрузкой вжало в кресло, и на некоторое время Денисов отдался полету. Стремительная пробежка, отрыв, набор высоты, тело плющится в кресле, и все возрастающая нагрузка. Вот сейчас взять бы да и перевязать голубчиков. Были бы силы. Не родился еще тот Геркулес, который может сражаться во время стартовых перегрузок. А Пакит?

Сознание меркло, направляя все свои ресурсы на выживание носящего его тела. Денисов, привычно переходя в прострацию, позволил организму бороться с навалившейся тяжестью, не отвлекая его на другое. Он почти спал, едва ли не отстраненно фиксируя болевые ощущения. Сейчас все его существо боролось с навалившейся в буквальном смысле на него проблемой. Перегрузка, она и есть перегрузка.

Если наяву могут сниться сны, то сейчас они ему снились. Какие-то приятные, необременительные истории. Благородные рыцари почему-то в пунцовых одеждах ведут приличные, хотя и полные скрытых угроз разговоры со своими противниками. Седобровый астроном, отрываясь от трубы, витиевато толкует созвездия, сам свято уверенный в том, что говорит, при этом увлекаясь и оттого многословно далеко уходя от сути, азартно двигая по лысой голове высокий звездчатый колпак со стеклянной горошиной наверху.

Сказки, только сказки, сладкая небыль, которая позволяет отрешиться от жизни, от перегрузок. Аутотренинг.

Одурманенный мозг зафиксировал уже три отстрела израсходованных патронов. Значит, стратосфера. Денисов посмотрел на часы. Идем на рекорд. Измученное тело предавалось неге невесомости. Сильно захотелось в туалет. Бифштекс, подвергшийся перегрузке, бунтовал со всей возможной силой, просясь наружу.

– Эй, мне бы в сортир.

– Терпи.

– Не могу.

Над Денисовым проплыло причудливо свернувшееся облачко блевотины. От нее почему-то остро и неприятно пахло вареной репой. Если не сказать воняло. Когда-то на базе под сожженной Рязанью его, туриста, угощали вареной репой тамошние дельцы от туристического бизнеса, сильно хилого в тех местах. Деревенька, худосочные коровы на берегу обмелевшей реки, ржавое железо посреди заросшего поля. Словом, родина предков Денисову не понравилась. И эта репа...

– Ловушку достань, – сказал он, освобождаясь от упряжи. – Захлебнемся.

Красноусый – знает! – сунул руку под кресло и достал ловушку – простенькую приспособу для поимки таких вот нецензурных явлений. И ловко поймал в нее клубок полупереваренной пищи.

– Можешь меня застрелить, но даже мертвый я буду источать говно.

Ловко выхваченный «СОС-21» уставился Денисову точно в лоб. А парень-то не прост.

– Не шали.

– Да не шалю я. Срусь.

Невдалеке в голос, напоказ стонал журналист.

– Ладно, пошли, засранец. Но я предупреждаю!

– Не надо. Пошли быстрее. А то одной ловушкой не отделаться.

Расслабляясь на толчке, Денисов прикидывал сценарии развития событий. Во-первых, что планируют захватчики? Проникнуть на «Марку» и, ясное дело, первым делом рвануть к точке перехода. Отсюда до нее суток трое лета. Если наддать хорошенько – а движков они жалеть не будут, – то можно и в двое уложиться. При этом, похоже, у них имеется пилот, так что с командой они церемониться не станут.

Денисову вдруг в голову пришла одна интересная мысль. «Марка» не просто экспедиционное судно. Это линейный корабль специального назначения. По большому счету от этой его специальности Денисову ни тепло ни холодно. Лялину – тому да, это прибавка к жалованью и полковничья должность, тогда как на «не специальном» – не выше подполковника, а то и майора. Словом, перспектива. Для Управы же – престиж и фактическое усиление ее флотилии. Ну и деньги там совсем другие крутятся. Тоже имеет значение.

Но сейчас главное не это. Одной из граней специальности «Марки» является некое устройство, применяемое только на действительно специальных и военных кораблях, позволяющее как бы подтянуть к кораблю точку перехода. В сущности, этих самых точек кругом – хоть шапкой собирай. На расстоянии вытянутой руки, как учили в университете, их можно набрать несколько десятков. Только крохотные, большинство меньше булавочных уколов, гораздо меньше, поэтому практической ценности, если говорить о космонавтике, не представляют. Те же, которые представляют, встречаются куда реже. Например, в Солнечной системе их, по-настоящему рабочих, всего три. Речь, конечно, идет об известных, разведанных. Однако в мелкие шлюпка вполне пройдет. И вынырнет черт знает где. Кстати, чтобы знать, где же корабль в очередной раз вынырнул, и нужны те самые маяки, которые обслуживает Управление и господин Денисов в частности.