После сражения наша команда собралась вместе, дядя Толя проверил снаряжение и убедился, что в пылу схватки ничего не было поломано или потеряно, и мы двинулись в лагерь. Пока ребята отгоняли коней и передавали их тулякам, оставшиеся в лагере подготовили обед и после него дядя Толя дал нам ещё час, чтобы перед отъездом мы могли погулять по фестивалю. Я сразу пошёл в торговые ряды, где ещё накануне присмотрел красивые заколки для волос – бронзовые проволочки, на которые были нанизаны разноцветные каменные бусины. Немного поторговавшись, я попросил двадцать шесть штук, – для всех девочек приюта, ну, кроме совсем уж маленьких, а потом поправился и заказал ещё одну, решив купить заколку и для тёти Тани.

Весёлая девушка в разноцветном сарафане и с длиной косой, запомнившая меня ещё по визиту накануне, отсчитала для меня заколки, итоговую сумму назвала даже меньше, чем мы сторговались и на прощание сказала: – Ох, пацан. Не доведут тебя девушки до добра.

Идя к лагерю, я был с ней полностью согласен: на эти деньги, что я потратил, на мой взгляд, – на ненужные безделушки, можно было купить хороший колчан со стрелами. Видел я такой на ярмарке: обтянутый тиснёной кожей, с бронзовыми накладками. Или кинжал с ножнами, или щит, ну, почти, так-то оружие подороже будет. Но хотелось сделать подарки, тем более что на этот фестиваль наши девочки не попали. Поблагодарить их стоило и за то, что они к каждому нашему выезду на фестиваль реконструкторов ремонтировали и перешивали нашу одежду, а иногда вместе с монашками шили новую. Наше одеяние, всегда богато украшенное разноцветными вышивками, очень красиво смотрелась вместе с доспехами и часто, возвращаясь с фестивалей, мы что-то для девочек покупали – сувениры или какие-нибудь вкусности. Мне заколки казались бестолковым подарком, который в жизни и применить некуда, но почему-то девочки именно их заказывали, когда мы у них интересовались, что для них купить.

– А ещё – бусики! – вспомнил и усмехнулся я. – Ладно, заколка хотя бы волосы удерживает. А бусы? Вообще никчёмный атрибут, а когда порвутся – слёз будееееет, – размышлял я о непостижимой девчачьей логике.

По дороге я завернул к стоянке бурятов, так как хотел одну заколку подарить Мушен. Но её и Галсана в лагере не оказалось. Как пояснил мне Тайша, оставшийся за главного, Галсана срочно вызвал князь, и он вместе с Мушен, Семёном и Цереном улетел в Бурятию. Я удивился: пробыв на фестивале почти неделю, они напряжённо готовились к сражению, но не дождались самых интересных событий.

***

Облака уже несколько дней всё плотнее закрывали небо и реконструкторы серьёзно опасались, что дожди могут испортить фестиваль, но день продержался. Так что лагерь таял буквально на глазах: сотни палаток, небольшие заборы и коновязи разбирались, грузились в машины и выехав на трассу, сворачивали или вниз – к мосту через Дон, или устремлялись вверх и проезжали возле церкви.

Дождик начал моросить, когда мы были уже в дороге. Дяде Толе пришлось снизить скорость, и в монастырь мы вернулись только около полуночи.

Владимир. Монастырь.

Утро в монастыре для игуменьи опять выдалось хлопотным. Точнее, таким его сделал звонок, раздавшийся накануне от старинного знакомого – купца Алексея Сергеевича Пе́рлова, ведшего дела по всей стране и имевшего большое представительство во Владимире. И хоть сам Алексей Сергеевич находился в Москве, но и он сам, и его домочадцы неоднократно монастырь посещали и оказывали ему помощь, жертвуя на благоустройство. Так что звонку игуменья не удивилась. Только в этот раз купец сообщил, что его многолетний деловой партнёр и друг – бурятский князь Окинов попросил его устроить встречу с игуменьей. Юлиана не стала говорить, что ожидала выхода князя на контакт, но не думала, что это будет так быстро.

Так что ещё вечером о предстоящем визите князя она предупредила отца Игнатия, Татьяну и Анатолия и они, собравшись в её кабинете, в течение часа обсуждали, что ответить князю на его возможные просьбы. В конце беседы сестра Татьяна привела Андрея, и ему рассказали о завтрашней встрече с князем. Тот понимающе покивал головой и внимательно выслушал наставления взрослых о том, как нужно себя вести с князем и другими гостями.

Утром монашки начали готовить к визиту высокого гостя зал для переговоров, и когда Алексей Сергеевич сообщил, что княжеский борт через два часа приземлится в Семязино, дала команду накрыть в «переговорке» стол для лёгкого завтрака.

Колонна из представительских лимузинов бесшумно вкатилась на монастырскую площадь, из первой машины вышли высокий крепкий мужчина с гербом Бурятии, вышитым на лацкане пиджака, еще один явно молодой бурят, и хорошо знакомый игуменье и отцу Игнатию купец Пе́рлов. Сблизившись, Алексей Сергеевич Перлов начал церемонию знакомства: – Матушка Юлиана! Отец Игнатий! Разрешите представить вам бурятского князя Дархана Тайшаевича Окинова и его среднего сына Галсана Дархановича Окинова.

Последовали взаимные лёгкие поклоны, вместо рукопожатия купец и князья сложили руки для благословения. Отец Игнатий благословил прибывших, а игуменья дала им поцеловать крест.

– Прошу за мной, – проговорила игуменья, показав направление для движения. Стоявшие поодаль Анатолий и Татьяна с Андреем, проследовали за процессией.

Завтрак проходил в обсуждении погоды и видов на урожай: несколько дней небо было в облаках, периодически выпадали дожди, а иногда в течение нескольких часов моросило, что мешало сенокосу. Поговорили об урожае, в том числе и урожае чая в Китае – Пе́рловы держали бо́льшую часть чайной торговли в России, а с Китаем взаимодействовали в том числе, через бурятские племена, жившие по обе стороны границы, так что и для Окинова торговля по Великому чайному пути и цены на чай в Китае были актуальны.

Завтрак подошёл к концу, Пе́рлов на время откланялся, чтобы помолиться в соборе и дать время на обсуждение темы, что привела князя в монастырь.

Помолчав несколько секунд, князь Окинов начал рассказ: – Четыре года назад мою семью постигло горе – в автокатастрофе погибли моя жена и младший сын. А ещё через год выяснилось, что младшая дочь, которой тогда исполнилось три года – неизлечимо больна. Это стало потрясением для всего нашего рода. Все мои попытки найти врачей, которые могли бы дать хоть какие-то гарантии, что они смогут её вылечить, успехом не увенчались: болезнь считается неизлечимой и врачей, что могли бы с нею справиться, попросту нет. Слишком сложным органом является мозг и слишком опасно вмешательство в его работу. Я готов схватиться за соломинку, если есть хоть какая-то надежда, что наша Звёздочка сможет стать здоровой. Мушен никому из посторонних не говорила о том, что у неё бывают головные боли, девочка она волевая и свой недуг не показывает. То, что нашёлся человек, который смог определить наличие у неё болезни и правильно понять, что это такое, уже вселяет небольшую надежду.

Князь задумчиво посмотрел на сидевших напротив него игуменью и отца Игнатия, отец Игнатий кивнул в ответ и не спеша ответил: – Ваше сиятельство! Не хочу, чтобы Вы поняли нас превратно, но для откровенного разговора, нам необходимо, чтобы Вы и Ваш сын пообещали, что всё обсуждаемое не выйдет за пределы этой комнаты.

– Клянусь и крест в том целую, – произнёс князь, расстегнув пуговицу на рубашке, достав небольшой нательный крестик, висевший на цепочке и поцеловав его.

– Клянусь и крест в том целую, – эхом повторил княжич, поцеловав свой крестик.

– У сестры Татьяны медицинское образование, и она лучше всех понимает, каким образом наш отрок проводит лечение. Татьяна, пересядь поближе, чтобы князю было удобнее с тобой разговаривать, – сказала игуменья и Татьяна, до этого державшая Андрея за руку, пересела, чтобы быть лицом к лицу с князем и княжичем.

Татьяна не спеша, в подробностях, стала рассказывать об обнаруженном у Андрея «зелёном зрении», обучении его умению лечить, отдельно выделив поездки в госпиталь и лечение Чета и офицера-морпеха. Накануне игуменья и отец Игнатий уже обсуждали, что Татьяне можно будет рассказать гостям, и решили, что лучше дать полную информацию.