Тела решено было захоронить в подвале. Возвращаться туда вряд ли ещё придётся, а холод не даст быстро разложиться трупам, ну и вони будет меньше. Спустили всё в тот же мебельный склад, произнесли прощальные речи и забыли, продолжив свои дела. Противно? Тошно? Нет. Нисколько. Такова жизнь людей — или живи и двигайся, или сдохнешь.

И тут, наверное, спасибо Эльвире Марковне и Рамизу, которые быстро вывели всех из состояния анабиоза и приставили к делу. Народ принялся активно готовиться к бегству, собираясь забрать с собой всё более или менее полезное, что влезет в загадочный вместительный транспорт.

А мне откровенно было всё равно. Я равнодушно пялился на утреннюю суету и ждал, когда же мы отсюда свалим уже. И не хотелось бы признаваться, но где-то там мелькала хрупкая надежда о долгожданном конце моего пути. Не знаю, что по этому поводу думал Горелый, и совсем не факт, что он поддержал бы меня в этом. Ну да и чёрт с ним. Этот недоделанный зомбяк вообще живность жрал живьём, а может и не только.

В стороне от моих размышлений народ как-то резко замер в ожидании. Блин, походу сейчас палить будут, а я чуть не пропустил зрелище.

Бомбы и зажигалки как раз поднимали наверх, где оказывается был наблюдательный пункт столовских. То есть, на крыше у этих не очень вроде приспособившихся людей круглосуточно дежурила разведка, держа в поле своего зрения большую часть округи. А мы с Линой, как дураки, пёрлись, опасаясь наткнуться на зомбей. Кстати, именно там и тусили Охрана, водила и парнишка Данила, которого мы ни разу не видели.

Дрожа и трясясь над каждым подъёмом опасного груза, эту часть работ закончили. Народ примкнул к окнам, пытаясь рассмотреть начало операции. Минут двадцать была тишина. Потом ожила рация и столовую известили:

— Приём. Начинаем. Удачи всем нам.

В строгом голосе Охраны даже через радиоволны чувствовалось лёгкое волнение. Блин, лишь бы всё получилось как надо.

Не знаю с какой стороны улетел первый заряд, но взрыва не последовало. Люди тихо зашептались, будто боясь спугнуть капризную удачу. Но, блин, не взорвалось же, один фиг.

— Приём. — Ожила опять рация. — Отбой. У нас похоже проблемы со взрывателем. Будем разбираться. — Смели в пыль только зародившуюся надежду.

Да что ж за непруха-то? Хоть ори на весь Нижний. Жалко пользы от этого не будет. И теперь только оставалось ждать, рассчитывая на бывших вояк.

Тишина продлилась до обеда, даже поесть все успели (ну кто это может), а также проверить раз по десять весь приготовленный скарб. А, ну и переложить его столько же раз. Беспокоить спецназёров никто не смел, как и лишний раз психовать и паниковать, хотя народ и посматривал нервно в окно. Ведь, если нет никаких сообщений сверху, значит пока рано отказываться от задуманного. По рации на отдельном канале к нам пару раз вопрошали электрики. Мол, господа хорошие, с какого собственно хрена. Это, конечно, в культурном контексте. На что Эльвира Марковна, как главарь местной братии, не менее интеллигентно заткнула нервных страждущих.

Примерно около часа дня Охрана опять вышел на связь, подтверждая повторное начало. Ну, скрестим пальчики, чтоб не сглазить.

Через минуту где-то грохнуло. Народ прилип к окнам. Кстати, вот ведь... не очень умные люди — а если стёкла повышибает? Причём я это сказал как-то вскользь, но Лина моё замечание услышала, ведь тусила рядом.

— Быстро все от окон, — громко скомандовала девчонка, вполне правильно заметив мою мысль. — Если стёкла побьёт, точно без раненых не обойдёмся.

Столовские лениво потянулись в центр зала.

Раздался ещё один взрыв. Через мгновение ещё один, и ещё. В короткую передышку мужик на костылях, Колян который, думая, что он неуязвимый (хотя, вообще хз что он думал) сунулся посмотреть к окну. И само собой именно в этот момент взорвалось где-то недалеко. Стекло предательски выбило и осколки полетели внутрь. Одноногий хоть и стоял сбоку, у стены, но не избежал удачного попадания в свою тушку — несколько царапин на лице и торчащий кусок стекла в плече.

— Колян, ты дебил, — констатировал факт Василич.

И пока под звуки продолжающихся взрывов болезного экстренно зашивали и бинтовали, Василич разразился тирадой, полной матерного возмущения:

— Мудила, кто вместо тебя в гараж теперь пойдёт? Да я тебя через это самое окно выкину на корм к хренам собачьим...

— Да я чё? Я ж не думал, что так, — мужик стыдливо пытался оправдаться, но получилось как-то не очень.

— Ладно Василич, уймись. — Остановила того Анна Владимировна (которая тётка-мент). — Надо срочно решить кто сможет вместо Николая пойти.

— Да я в порядке, — вмешался инвалид, — сам пойду.

— Пойдет он. Был одноногий дебил, а теперь ещё и однорукий. Тебя на носилках что ль тащить?

— Так, Коль, Аня дело говорит. У нас время ограничено, а ты сейчас как бракованный презерватив. Вроде есть, но не поможешь, — колко Эльвира Марковна подметила.

Колян, конечно, нахмурился, но очевидный факт всё же принял.

— Кто у нас в машинах более или менее понимает? Рамиз? У тебя вроде тачка была?

— Нэ-нэ-нэ. Ввадить магу, а вот в агрегатах этих нэ разбираюсь, — отмазался доктор.

Мда, полный треш.

— Я могу. Немного понимаю, но только объясните поподробнее, — вылез откуда-то патологоанатом.

— Клоп?! — Удивились, пожалуй, все. — Откуда такие познания?

— У меня пятёрка старенькая была. Ковырялся немного, — скромно ответил Клоп.

— Хрен с ним, двигатель от аккумулятора отличить сможешь? Колёса там проверить, накачать? — и, получив утвердительный ответ, Василич продолжил, обращаясь уже к Коляну: — Инвалид, передавай свою науку, только в темпе вальса, а то выходить скоро.

Взрывов действительно стало меньше. Да и те чередовались с длинными паузами. И это значило, что операция медленно переходит во вторую часть — зажигательную.

Собственно, она началась довольно скоро и некоторые прилипли к окнам, наблюдая падающие «зажигалки» с крыши. А минут через двадцать по рации отдали команду на выход. Группа «угонщиков», которая состояла из трёх человек — Василича, Рамиза и Клопа, — уже мялась у забаррикадированной двери. И если первые двое относительно спокойно ждали, то бледный Илья нервно заламывал пальцы и с ужасом прислушивался к уличным звукам.

Вообще, странный состав участников они выбрали — трое дилетантов, от которых зависело самое главное в бегстве — транспорт. А если они закосячат всю свою миссию? Да вообще, мало ли что может случиться. Я думал с ними пойдёт кто-то из спецназёров, но нет.

После отмашки сверху Василич с доком первыми вышли на улицу и, судя по зажиманию носов, пахло там не очень. Хотя аромат роз вряд ли стоило ожидать. К общему облегчению двор был почти пуст. Накиданное ограждение, после спешного ухода живых в застенки столовки, лишь едва покосилось, но натиск толпы сдержало. Ну а парочку пролезших зомбяков можно не считать. Их мужики быстренько упокоили и полезли в машину скорой.

Следом выполз народ на очистку периметра. Хотя это громко сказано — Лина и Лев Андреевич, как единственные из возможных. Ну и наблюдатели наши помогали иногда огоньком.

Я вышел с нашего закутка оглядеться и тут же застыл на месте. Толпа была разбросана хаотичными останками. Вокруг горели и тлели недавние зомбяки и, будто не замечая охватившего их огня, некоторые до сих пор шевелились.

Я представил витавший здесь едкий запах палёной плоти, и мне стало плохо. И честно лучше бы стошнило. Не желая больше рассматривать окружающее, я отвернулся в сторону, но тут мой взгляд зацепился за одинокого зомбяка, едва переставляющего ноги в ореоле пожирающего его пламени. Ему было всё равно, он не чувствовал боли, просто шёл по месиву из таких же заражённых. Шарк, шарк, пока не упал запнувшись. Он поднялся на четвереньки, но распластался вновь. Видно, огонь разъедал его всё сильнее, отнимая последние силы. И вот, в мимолётном жесте он спасительно вытянул руку и... затих.

Внутри меня сковырнулось что-то болезненно забытое, и я с диким ужасом в глазах побежал назад, видя перед собой только бесконечное пламя и невыносимую боль. Боль, которая до сих пор тлела где-то внутри меня, вернув на мгновение воспоминание о смерти.