© Катринетт, 2024

© Детская литература, 2024

Его не было рядом, а ведь он обещал прийти и поддержать. Принести пару чашек кофе, ради которых Авен согласилась на эту глупость. Во всяком случае, она пыталась убедить себя в том, что дело только в карамельном латте и ее неоспоримой продажности, а уж никак не в Этране.

Авен стояла перед полной аудиторией. Стол перед ней был совершенно пуст. Она знала, что хочет сказать, ей не требовались подсказки. Миасс, преподаватель одного из самых престижных институтов Санкт-Петербурга, выглядел удивленным. Его студенты вели себя тихо. Именно он пригласил Авен прочитать лекцию. Студенты разглядывали ее с неподдельным интересом. От нее действительно было сложно отвести взгляд. Невысокая, хорошо сложенная, она скрестила руки на расшитом камнями корсаже. Медные волосы лежали на оголенных плечах, словно раскаленное стекло. Тонкие пальцы с блестящими черными ногтями постукивали по предплечьям.

– Церковь раскололась надвое с появлением Новых Богов. Что забавно, ведь до них были еще и Бесы, коих отвергли и не возвели в столь почетный статус. Одни верили в Смерть и три ее ипостаси: Смерть-наказание, Смерть-освобождение и Смерть-вознаграждение, а также чтили семь Грехов-покровителей. Алчность благоволила торговцам и наказывала бездельников. Гнев помогал представителям военного ремесла и не терпел трусов. Гордыня покровительствовала знатным родам и власть имущим и строила козни безымянным крестьянским семьям. Уныние благоволило писателям и художникам и изводило тоской темный, далекий от искусства люд. Похоть благословляла брачные союзы и крепкие семьи, тех же, чей брак был не ладен, она не одаривала детьми. Чревоугодие помогало земледельцам и скотоводам, беря в ответ жертвы и дары, если же те были плохи, то урожая и здорового скота крестьянам было не видать. Зависть отвечала на мольбы страждущих и наказывала людей в обмен на дары. Старые Боги иногда являлись послушницам храмов, и те несли их волю в народ, направляя. А Новые Боги и сами были выходцами из простых семей. И оттого люд принял их быстро и тепло. Новые Боги творили чудеса, не прячась и не передавая волю свою через послушниц. Катерина помогала Солнцу светить ярче, тем самым увеличивая посевной сезон. Порою крестьяне могли собрать не один, а несколько урожаев в год. Ее звали Богиней Света. Константин же имел власть над непогодой, в его руках была вьюга, ветер и проливной дождь. Его звали Серым Богом. Не столь любимым он был, как Катерина, но все же почитаемым в особенно засушливых землях. Люди приняли Новых Богов, веря глазам и чудесам, отринув старые устои и позабыв о душах, за которые так боялись. Смерть-наказание больше их не страшила. Они и не предполагали, что Смерть и Грехи никуда не исчезли, как и их власть над людскими душами.

Молодой человек с предпоследнего ряда поднялся. Его глаза горели.

– Авен Л´Йер, вы упоминали Бесов. Кто же тогда они?

Авен выразительно взглянула на преподавателя из-под полуопущенных ресниц. Миасс смущенно опустил голову, и окрашенные розовым волосы упали на лицо, скрывая обреченное выражение. Она растянула в улыбке вишневые губы.

– Бесы были промежуточным этапом между Старыми и Новыми Богами. Они застыли в янтаре из пространства и времени, неся верную службу своим Грехам. Тогда люди еще не были готовы отречься от Смерти и пантеонов Грехов и отвергли Богов, заточив их в горных ущельях и в глубинах Черных озер. Им не возносили молитв, не почитали и не изображали на фресках. Отвергнутые, они ждали своего часа. Когда ни Старые, ни Новые Боги не отзывались на мольбы, люди шли к тем, кого сами когда-то изгнали. И Бесы всегда откликались на зов, как бы тих он ни был. Неизбалованные преклонением, они слышали каждого, кто нуждался в их покровительстве.

Авен Л´Йер обвела собравшихся в аудитории взглядом и усмехнулась. Так, словно воспоминания злили ее ровно столько же, сколько и доставляли удовольствие. Она никогда не рассказывала эту историю. Она жила по ту сторону и знала то, о чем остальные не могли и допустить мысли. События минувших лет жили в ее памяти и стенали, умоляя поведать обо всем, что она знает. «Для полноты картины», – уверяла себя она, зная, что лжет. И Авен поддалась.

– Однажды сломленные люди нашли верную тропу, что привела их к спасению. Они искали зверя ли, человека ли, кто может помочь им преодолеть все сомнения в правильности выбранного пути. Встретили люди ту, о ком веками слагали легенды – ведьму, соткавшую двух гончих из земли и глины, любви и одиночества. Поверья гласили, что псы способны найти кого угодно, будь тот человек живым или мертвым. Коротала века ведьма в глухом лесу, где из ее горьких слез со временем образовалось озеро. Темное и бездонное. Считалось, что, заглянув в него, она узнает прошлое и будущее, прикоснется к тайнам и истинным помыслам.

Студенты слушали Авен затаив дыхание. Довольная произведенным эффектом, она уселась на край преподавательского стола и заговорила чуть тише:

– А вообще, все началось не с Черного Озера, а гораздо, гораздо раньше…

Авен улыбнулась. Допила кофе из бумажного стаканчика и неторопливо продолжила рассказ. С каждым словом на лице все отчетливее проступала грусть, которую она прятала за маской холодного безразличия. Так долго, что Авен сама не уверена, сколько чувств все еще способно испытать ее окаменевшее сердце.

– Сломленные люди тянулись друг к другу, словно мотыльки, летящие на свет. Дороги вели их на двенадцатый день шествия конвоя в столицу. Там, после суда, Амура Разумовского ждал смертный приговор за все его происки против царя и Богов. Он так желал отмщения за годами кровоточившие душевные раны, что совсем позабыл о тех, кому судьба его была небезразлична. Амур, отвергший Богов и семью, не предполагал, что были еще люди, молившиеся о его душе. В тот же день, на окраине Москвы, юная воровка пошла на свое последнее дело, еще не зная, что некоторые нити судьбы, какими бы затейливыми узорами они ни вились, соприкоснутся в самый неожиданный момент. Боги не всегда отвечали людским мольбам. Бесы же отвечали всем.

Все началось на двенадцатый день шествия конвоя в столицу, где должны были казнить Амура Разумовского. Убийца престолонаследника и самый верный пес своего царя, решивший поставить на колени всех, кто осмелится помешать его мести, чего бы это ни стоило…

Амур

Кафтан небрежно брошен на стуле подле незастеленной кровати. Простыни мятые и все еще теплые. Блестящая ткань кафтана, расшитая крупными цветами, переливается от насыщенно-медного к золотому в свете десятка толстых свечей, расставленных в опочивальне.

Идэр не любит темноту так, как я. Ей кажется, будто мгла скрывает ужасы, а я думаю, что свет заставляет нас верить глазам, а не чутью, усыпляя бдительность.

Застывший воск давно заполнил подсвечники и потек на ковер и паркет.