Димыч помешивал в чашке чай и с непроницаемым видом смотрел на Вовку. Тот силился сказать что-то важное, но никак не мог найти правильные, понятные слова. И нёс какой-то бред:

– Понимаешь, если закрыть глаза и забыться как следует, можно увидеть мир глазами любого человека. А может быть даже и не только человека. И… я вот думаю: а что же такое "я", если "я" – это кто угодно?.. А потому что "я" – это не только вот эти руки и ноги, не только голова, не только даже то, что я думаю или помню… Это нечто большее!

В другое время Димыч посмеялся бы над всей этой заумью и послал бы Вовку куда подальше. Но теперь он сделал вид, будто понимает и даже разделяет всё, о чём Вовка говорит.

Тот снова поднёс чашку с чаем ко рту, судорожно сделал небольшой глоток, поставил чашку обратно и продолжал:

– Понимаешь, когда мы сдохнем, мы потеряем всё: руки, ноги, всё своё тело. Голову потеряем и всё, что в ней содержится: мысли, память. Все свои связи, все свои чувства потеряем. Всё-всё, что связано с этим телом. Но что-то останется, понимаешь?! И имя своё тоже потеряем. Оно тоже связано с этим телом, и будет при нём, где-нибудь на кресте, на кладбище. И я – уже буду не я. Но я БУДУ, понимаешь?!!

– Да, крепко тебя по башке-то шарахнули! – сказал Димыч.

Он вспомнил, в каком виде Вовка заявился к нему. Еле узнал своего армейского друга. А когда узнал, на порог не пустил. Сначала расстелил в прихожей полиэтилен, будто готовился к мокрухе. А потом заставил Вовку на этом полиэтилене раздеться и отправил его отмываться в ванну. Зажав нос, завернул в плёнку всю его одежду и, отставив руку со свёртком от себя подальше, вынес на помойку.

Когда Вовка отмылся, дал ему свой спортивный костюм. Кроме синяков на лице, увидел на его затылке огроменную шишку. Предложил вызвать врача. Вовка испугался: "Не надо! ОНИ могут узнать!.."

Врач бы не помешал, сотрясение мозга у Вовки точно было, при таком шишкаре не могло не быть! И кто эти "они", Димыч так и не дознался. Вовка сказал, что не знает, кто это и был сильно напуган. И домой поэтому не хотел идти, мол, найдут его там и добьют! Мол, надо переждать, а когда всё уляжется, решать, что делать дальше. А потом рассказал, как его привезли на кладбище и похоронили заживо. А чтобы он не помешал ритуалу, сначала врезали битой по затылку.

Дальше он рассказывать не мог. Весь задрожал, из глаз потекли слёзы. Димыч впервые видел, чтобы Вовка вот так трясся и плакал.

– Так надо заяву написать! – предложил он.

– Не надо!! – вскричал Вовка. – Не вздумай ничего такого делать, и никому не говори, что я у тебя! Они там все повязаны, я это точно знаю. Если узнают, что я здесь, придут и закопают нас обоих!..

Проблемы у него, видно, были немаленькие. Димычу стало понятно, почему Вовка пришёл именно к нему. В армии были лучшими друзьями, а потом виделись всё реже, общались всё меньше. Вряд ли кто-то догадался бы искать Вовку у него. А тот пришёл, потому что рассчитывал на их старую дружбу. Правильно рассчитывал! Ведь личные симпатии, дружба, любовь – это настоящее, это то, что связывает на всю жизнь. А всякая шелуха вроде деловых связей и обязательств отлетает очень быстро. Сошедшиеся на почве бизнеса люди сплошь и рядом подставляют друг друга, любое предательство может у них быть оправдано: "Ничего личного, это просто бизнес". К тому же недавние связи и контакты вычислить несложно. А вот до их дружбы, при том, что столько времени уже не виделись, поди докопайся!

Димыч непроизвольно передёрнул плечами. Первое возмущение произошедшим и желание встать горой за старого товарища прошли. Меньше всего ему хотелось теперь, чтобы Вовкины проблемы отразились как-то на нём и на его семье.

Димыч приготовил поесть. Заварил горячего крепкого чая. Но Вовка почти не ел, только грел руки об чашку. Сначала всё благодарил Димыча за то, что разрешил остаться.

– Да ладно, – отмахивался тот. – Жена с дочкой всё равно уже на даче, живи на здоровье. Хоть всё лето. Ешь давай! Вон колбаса вкусная, "Зарубинская". Ха, "Зарубинская", как же! Итальянцы делают-то!..

Но Вовка, вместо того, чтобы поесть, стал нести всю эту чушь. Про жизнь, про смерть. Про то, что имя его чуть не воспарило к небесам, но вернулось к нему, и потому он сейчас жив. И что в такие моменты, как сейчас, выпадает редкий случай поменять имя и вместе с именем поменять свою судьбу, потому что всё это взаимосвязано…

Димыч не мешал ему говорить. Человек такое пережил, надо дать ему хотя бы выговориться.

Наконец, Вовка устал нести околесицу.

– Кто же это всё тебе устроил, ты знаешь? – спросил Димыч. – Хотя бы догадываешься, кто это может быть?

Вовка сокрушённо покачал головой. Димыч только развёл руками.

– Как ты во всё это вляпался, Вован? Вроде, у тебя всё неплохо складывалось, даже очень неплохо…

– Да это когда было! А последнее время… Эх! Да, понять бы, когда это началось? Когда я допустил ошибку, когда надо было выбрать другой поворот? Прозевал я что-то. А когда? Вот это вопрос!

Он задумался и замолчал. Стало отчётливо слышно, как дети на площадке выясняют отношения:

– Я буду Халком, он самый сильный!

– А я буду Капитан Америка! У него, знаете, какой щит?! От него даже пули отскакивают!

– Ха, ну и что, что щит? Я ка-ак по твоему щиту дам, и он всмятку!

– А я буду человеком-пауком! Смотрите, как я могу лазить! Я вас всех паутиной свяжу, и вы ничего сделать не сможете!

– А Капитан Америка в тебя щитом как кинет, и ты ка-ак упадёшь! Ха-ха-ха!

– А я не упаду, я на паутине повисну. А потом тебя паутиной свяжу, и ты шевелиться не сможешь!

– А я тогда свой щит возьму, и всю твою паутину разрежу, вот!

– А где ты его возьмёшь, ты же его выкинул?

– Ну и что, это же волшебный щит, он всегда назад возвращается, – не сдавался Капитан Америка.

– А я буду Тором. У него во-от такой молот.

– А Халк всё равно круче. Он как разозлится, как позеленеет! И станет сразу во-от такой огромный, как великан. И вы ничего ему сделать не сможете, он вас всех раздавит, как муравьёв!

– Не раздавит! Я ему своим молотом по башке ка-ак дам!..

– А я тебе кулаком по башке ка-ак дам! И выброшу твой молот.

– Не выбросишь, ты его даже поднять не сможешь!..

Страсти накалялись. Вовка мучительно застонал, зажал голову руками и отвернулся от окна.

Глава 2.

1

Вот это ночка выдалась! Лучше для такого дела и не придумаешь! Деревья шумят, ветер подвывает, по небу проносятся рваные клочья облаков. Тьма кромешная, даже крестов не видно. Только слышно, как скрипит под лопатой песок.

На кураже, одним духом закончил Кондрат дело. Отступил назад, перекрестился и негромко прочитал:

– Отче наш, иже еси на небеси…

Решительно закончил:

– Аминь!

Сорвал пучок травы и обтёр лопату. Железо тонко запело. Хорошая лопата, немецкая. Умеют же делать, черти!

Кондрат отбросил траву. Задумался. Вот довелось ему опять взять грех на душу! А хотел-то другого. И что же ты, Васька, таким жадным до денег оказался?!

Кондрат похлопал себя по поясу, нащупал пачку кредиток, кошель с серебром. Да, денег, конечно, немало. Целый обоз с товаром сдал Васька на пристанях. И поддался искушению. Ах Вася, Вася!..

Давненько познакомились Кондрат с Васьком, ещё у Рябого. Приглянулся ему Васёк чем-то, понравился. Маленький, шустрый, сообразительный. Этим, наверное, и Рябого взял. Да только тогда всё быстро закончилось, разметало всех, кого куда. Кондрат думал сперва, что один уцелел. Решил жизнь новую начать. Стал коробейничать. Потом телегами да подводами начал в Нижний товар возить. Хорошо, знал уже, как всё делается. И конкурентов, понятно, не боялся. Его самого все боялись.

Дальше – больше. Разрасталось дело Кондрата. Тяжело ему стало справляться. Думал, как бы помощника себе верного найти. Да только где ж его взять-то, верного да честного? Это, пожалуй, потруднее всего остального оказалось. Встречались Кондрату сообразительные мужики, грамотные. Но они только об собственной выгоде радели, только думали, как бы себе в карман побольше положить. Воровали, не стесняясь. А были, вроде, честные. Но такие тугодумы! Таких к торговле и близко подпускать нельзя было. Не понимали своего интереса, упускали выгоду.